Сбежавшая жена босса. Развода не будет! - Вероника Лесневская

сожмет сильнее – и косточки все переломает. Но Альберт не делает мне больно, в отличие от грубого жениха. Бывшего! Наоборот, нынешний «муж» обхватывает мою ладонь аккуратно и тянет на себя сдержанно. В противовес жесткому, устрашающему образу, он ведет себя вполне адекватно.

Вперед пропускает, выводя из комнаты невесты. Но... куда?

- Альберт?

В холле путь нам преграждает девушка в свадебном платье. Невольно окидываю ее взглядом. Наряд из дорогого бутика – распознаю по благородной ткани. Украшения из натурального золота и с драгоценными камнями. Даже диадема в идеально уложенных волосах не бутафорная. Только она стоит, наверное, дороже, чем весь этот ЗАГС.

На фоне богатой невесты я выгляжу бедной родственницей. И хоть мое платье пошито на заказ по лекалам известного дома моды, но на ткани мне пришлось сэкономить. Иначе денег на ресторан не хватило бы. Да и от работы парикмахера, которого мне Павлик оплатил, я не в восторге.

Убираю стоячий от лака локон за ухо, но он не слушается. Ломается и вновь выбивается, ложась на щеку. Липнет неприятно. Хочется смыть весь этот гадкий слой химии, убивающей мои волосы, и освободить привычные пушистые кудряшки.

- Это кто вообще? – презрительно окидывает меня незнакомка взглядом.

Судя по пафосному выражению лица, она и есть настоящая невеста Туманова. Друг друга стоят. Совет да любовь! А меня отпустите.

- Мне сказали, что ты женился, - кидает обвиняюще. – Без меня. Стоило мне опоздать, как ты другую в супруги взял. Солгали, я надеюсь? – брови домиком ставит.

- Нет, - честно и абсолютно невозмутимо выдает Альберт. – Я действительно уже расписан.

Звук хлесткой пощечины эхом разносится по огромному залу. Покосившись на Туманова, отмечаю, что он ни на сантиметр не пошевелился. Ни один мускул на его лице не дрогнул. И только розоватое пятно, расползающееся по еще щеке, свидетельствует, что мне не показалось.

- Отец обо всем узнает, и у тебя будут серьезные проблемы, Альберт, - шипит обиженная невеста. Подбирает многослойные юбки и, вздернув подбородок, мчится на выход.

Сама того не понимая, забирает с собой мою последнюю надежду на свободу. Что за подозрительные отношения у Туманова с невестой?

Разве можно так легко любовь всей своей жизни отпустить. И, сложив руки на груди, наблюдать, как она сбегает? Впрочем, Павлик вообще меня бросил, как только я оказалась в беде. И сам смылся.

- Нам еще не поздно развестись, - тяну с сарказмом, но следом голову в плечи вжимаю, желая спрятаться от огнедышащего Альберта. Почему-то на меня он реагирует более эмоционально, чем на свою невесту.

Ей пощечину простил, а меня за каждое слово сожрать готов.

- Поздно. Слышала, проблемы у меня, - кивает на арку, в которой скрылась девушка. – Из-за тебя, - поворачивается и хмуро меня сканирует.

- Пф, становитесь в очередь, - бурчу я, намекая на Павлика. – Вы не первый, у кого из-за меня проблемы, - пожимаю плечами.

- Я привык получать все без очереди, - рычит недовольно, будто мне в принципе запрещено упоминать других мужчин.

Мысленно выбираю, возразить ему или промолчать, но отвлекаюсь на шум и голоса. Секунда – и в холл высыпает целая толпа незнакомых мне гостей. Они оглядываются по сторонам, ищут кого-то и… Задерживаются на нас. Инстинктивно прячусь за спину Альберта, забывая, что он несет куда большую опасность. Судя по его реакции, он в курсе, кто все эти люди.

- Альберт. Валерия. Мы вас обыскались! Церемония начнется с минуты на минуту. Фотографы на месте, – звучит из толпы, но мне сложно найти источник.

Слева в нас летит вспышка фотоаппарата. Через пару мгновений еще одна. Яркий свет ослепляет, и я на автомате зажмуриваюсь.

Чувствую обжигающе горячие руки на моих продрогших плечах – и Альберт одним движением прокручивает меня, рывком притягивает к себе.

Ладони перемещаются на щеки, сжимают, фиксируя. Мятное лихорадочное дыхание ласкает кожу. Бездонный взгляд диктует свою волю.

Растерянно смотрю в глаза Альберта - и сердце пускается в бешеный галоп.

Тук. Тук. Взрыв. И прямая линия…

Когда «муж» по-хозяйски набрасывается на мои губы с поцелуем.

Под дурацкое «Горько!» я стискиваю зубы из последних сил. До скрежета и боли. До звездочек перед глазами.

Только бы не впустить… ЕГО. Иначе я пропала.

Горячий язык касается моих губ, раздвигает нагло, но упирается в преграду. Большой палец соскальзывает с щеки к подбородку и осторожно, но напористо надавливает. Сопротивляюсь так, что челюсть сводит.

Наша незаметная борьба не останавливает Альберта. Наоборот, раззадорив сильнее, становится вызовом, который он принимает. Меняет тактику, покоряет более легкими поцелуями, щекочет пальцами шею, добираясь до подвески. Еще пара сантиметров вниз - и у меня сердце из груди выскочит. Прямо ему в раскрытую ладонь, что ложится на декольте.

Вспышки бьют по нам, расстреливая пучками света. Фотографы такими темпами всю пленку переведут! Не много ли внимания к какому-то непонятному мужчине «преклонных лет»? Кто он вообще такой?

Я ведь абсолютно ничего не знаю о так называемом муже. Кроме того что его зовут Альберт, он слишком стар для меня, но… умело целуется и пахнет мятой с цитрусами.

Мычу в требовательный рот, выдыхаю, теряя последние запасы кислорода. Мне срочно нужна новая порция воздуха, иначе погибну. Сердце слишком быстро и дико гоняет кровь по венам.

Задыхаюсь – и… распахиваю рот, как рыбка, выбросившаяся на берег. Но мне не дают умереть спокойно…

Муж пользуется моментом. Кажется, даже хмыкает при этом удовлетворенно. Не уверена, мне сложно анализировать, что с ним происходит.

Я всецело сосредоточена на себе и новых ощущениях.

Разум туманит терпкий вкус, который я чувствую на своих губах. Он стремительно проникает глубже, парализует все рецепторы. Отравляет.

И подчиняет.

Меня никто никогда так не целовал. Откровенно, с наслаждением, будто я десерт. Стремительно тающий в руках… первого встречного мужчины! У всех на виду, под прицелом фотокамер.

Сумасшествие. Позор.

С другой стороны, он же мой муж законный. После свадьбы можно…

Тело млеет и становится пластилиновым, руки ищут точку опоры и ложатся на крепкий пресс. Каждая мышца, как по команде, напрягается под моими ладонями. Твердеет, превращаясь в камень. Горячий, словно на солнце поджаренный.

В ушах шумит так, что я больше не слышу голосов и щелчков