Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Причины восстания Ника истолковываются Иоанном Малалой весьма суеверно: мятеж, по его словам, был вызван кознями дьявола, наущением злых демонов. Дважды повторяет хронист эту мысль - в начале изложения и при описании событий, имевших место на ипподроме 13 января: "Когда же дьявол внушил им злую мысль, они (димы) начали кричать: "Многая лета человеколюбивым прасинам и венетам!"" [26, с. 474].
Определить, на чьей стороне симпатии автора, довольно сложно, поскольку, как и в остальных разделах своего труда, хронист весьма беспристрастен и объективен [103, с. 14], но все же нельзя не отметить, что Юстиниан для него прежде всего василевс, а Ипатий и Помпей - просто тираны [26, с. 475-477]. Возможно, и о кознях дьявола он вспомнил неспроста, но по той причине, что выступить против власти, в его представлении, можно было лишь по дьявольскому наущению.
Основной действующей и, по сути дела, единственной силой восстания в изображении Иоанна Малалы являются народные массы. О причастности к нему сенаторов хронист не говорит ни слова, хотя непохоже, чтобы он ничего не знал о фактах подобного рода. Буквально через несколько страниц он сообщает о возвращении из ссылки патрикия Прова [26, с. 478], который был, хотя и в меньшей степени, нежели его братья Ипатий и Помпей, причастен к движению (см. ниже). По всей видимости, Иоанн Малала сознательно опускает упоминание об участии сенаторов в восстании, ибо оно, как ему, вероятно, казалось, придало бы событиям излишне всеобщий характер, а этого верноподданный хронист позволить себе не мог.
По манере изложения и подаче материала к "Хронографии" Иоанна Малалы тесно примыкает "Пасхальная хроника" - сочинение анонимного автора, написанное в середине VII в. [16, с. 620 - 629]. Восстание Ника изображено здесь с массой подробностей, и на фоне необычайно бедного, нередко состоящего лишь из консульских фаст изложения эпохи Юстиниана это особенно бросается в глаза. Вряд ли было случайным, что, описывая время правления этого императора, хронист счел необходимым остановиться лишь на двух моментах: восстании Ника и послании Юстиниана о вере. По-видимому, и сто лет спустя, когда создавалась "Пасхальная хроника", восстание Ника вызывало живейший интерес и у авторов исторических сочинений, и у читающей публики.
Описание восстания начинается в "Пасхальной хронике" с краткого пересказа "Актов по поводу Калоподия"; затем автор сразу же, без всякого перехода излагает события второго дня восстания (14 января), но с этого момента рассказ становится таким подробным и насыщенным фактическим материалом, как ни одно другое сочинение, касающееся восстания Ника. Источники, к которым восходит в данном случае "Пасхальная хроника", неизвестны. Дж. Бери сделал попытку объяснить необычайную полноту рассказа "Пасхальной хроники" о восстании тем, что ее составитель пользовался полным вариантом "Хронографии" Иоанна Малалы [149, с. 95]. Это, однако, представляется сомнительным, и вот по каким причинам.
При описании восстания Иоанн Малала и автор "Пасхальной хроники" сходно излагают всего три момента: смещение неугодных восставшим чиновников 14 января, эпизод с готами, возглавляемыми Велисарием, и события 18 января. Различий же гораздо больше: в "Пасхальной хронике" рассказ о народном движении начинается с "Актов по поводу Калоподия", которых нет в "Хронографии" Иоанна Малалы; опущен ряд событий, занимающих в изложении Иоанна Малалы половину текста, отведенного восстанию Ника (казнь семи венетов и прасинов накануне восстания, события 13 и утра 14 января); имеется описание событий 16 и 17 января, отсутствующее у Иоанна Малалы. Сам Дж. Бери не относит это за счет сокращения текста полного варианта "Хронографии" Иоанна Малалы [149, с. 100]. Кроме того, необходимо отметить и некоторые фактические отклонения текста "Пасхальной хроники" от повествования Иоанна Малалы. Так, согласно Иоанну Малале, храм св. Софии сгорел 13 января [26, с. 474], а по "Пасхальной хронике" - 14-15 января [16, с. 621-622]. Очевидно, автор "Пасхальной хроники" использовал не дошедший до нас исторический источник, каковым могла быть константинопольская городская хроника.
Изложение восстания Ника в "Пасхальной хронике" весьма беспристрастно и отличается в первую очередь прагматизмом. Автор даже не вспоминает о кознях дьявола, побудивших жителей города к мятежу; причин восстания как бы вовсе не существует. У хрониста явный интерес к деталям событий, но не к их оценке. Так же как и в "Хронографии" Иоанна Малалы, в "Пасхальной хронике" действия народа выдвинуты на передний план; и здесь народ - главное действующее лицо восстания. Тем не менее автор, хотя и мимоходом, сообщает и о том, что не все воины, расквартированные в столице, сохраняли верность Юстиниану. Есть в "Пасхальной хронике" и упоминания об участии в восстании сенаторов. Таким образом, "Пасхальная хроника" содержит существенные добавления к рассказу Иоанна Малалы.
Ряд важных сведений о восстании Ника сохранился и в "Хронографии" Феофана (начало IX в.) [41, с. 181-186], описавшего эпоху Юстиниана на основе источников VI в. Главная ценность рассказа Феофана о восстании заключается в том, что в нем целиком воспроизведены "Акты по поводу Калоподия", занимающие большую часть текста, посвященного этому народному движению. Оставшуюся часть изложения Феофан попытался как можно больше насытить фактическим материалом. В чем-то его рассказ близок к "Хронографии" Иоанна Малалы, в чем-то - к "Пасхальной хронике"; вместе с тем в нем есть и отступления от обоих сочинений: некоторые события в нем опущены (например, смещение чиновников 14 января), некоторые изложены по-иному (казнь венетов и прасинов накануне восстания, пожар св. Софии и др.). Но что для нас самое важное - это детали, отсутствующие в упомянутых выше источниках. В частности, Феофан называет число солдат, которыми располагало правительство [41, с. 184], а также число патрикиев [41, с. 185-186], причастных к восстанию. В результате картина восстания у Феофана получается менее однозначная, нежели, например, у Иоанна Малалы, основное внимание которого сосредоточено на действиях восставшего народа.
Совершенно иной характер, чем в сочинениях хронистов, носит рассказ о восстании в произведении современника событий, главного историографа эпохи Юстиниана Прокопия Кесарийского [35, т. I, А, I, 24]. Меньше всего он заботится о том, чтобы скрупулезно и последовательно изложить факты этих нескольких грозных для Константинополя дней. Его задача иная - дать цельное, яркое изображение разразившегося в столице мятежа. Под талантливым пером историка события восстания как бы обретают вторую жизнь, сохраняя свою силу и значительность. Намеренно освободив свой рассказ от ряда подробностей, он сделал более выпуклой и впечатляющей общую картину движения.
По словам Прокопия, восстание возникло случайно, без всякой причины - ?? ??? ???????????? [35, т. I, А, I, 24, I]. Он рисует полные уничтожающей критики портреты властей предержащих - префекта претория Востока Иоанна Каппадокийского и квестора Трибониана, как бы невольно указывая на причину (или хотя бы на одну из причин) восстания. Но историк тут же подчеркивает, что, пока не начался описываемый им грандиозный бунт, никто и не вспоминал о том, что они давно "наносят вред государству" [35, т. ?, ?, I, 24, 17]. Прокопия словно раздражает то, что люди так долго терпели злоупотребления Иоанна и Трибониана.
Симпатии Прокопия не на стороне восставшего народа, "этой черни, все любящей делать в спешке" [35, т. I, А, I, 24, 31], поступкам которой он не находит никаких оправданий, однако и не на стороне Юстиниана. Все они безоговорочно отданы представителям сенаторской знати, олицетворением которой Прокопий считает сенатора Оригена, чей образ действий вызывает у автора нескрываемое восхищение [35, т. I, А, 1,24, 26-31]. И если ныне мы можем с достаточной долей вероятности охарактеризовать роль сенаторов в восстании Ника, то этим мы в значительной степени обязаны Прокопию Кесарийскому с его пристрастным отношением к сенаторскому сословию. Прокопий - единственный автор, более или менее конкретно рассказавший об участии сенаторов, в восстании, хотя ему и пришлось тем самым открыто заявить в сочинении, предназначенном для публикации при жизни Юстиниана, о враждебном отношении к императору значительного числа сенаторской знати, проявившемся в январе 532 г.
В отличие от хронистов, изображавших события, происходившие на ипподроме, площадях и улицах города, Прокопий поведал читателю и о том, что творилось в это время во дворце, рассказал о панике, царившей в императорской резиденции, о колебаниях Юстиниана, о полной отваги речи императрицы Феодоры [35, т. I, А, I, 24, 32-38].
Рассказ Прокопия о восстании Ника - это повествование о нем с совершенно иных позиций, нежели у хронистов, которые, в сущности, излагали историю восстания, с точки зрения "человека улицы"; описание Прокопия - это рассказ человека, хорошо осведомленного о событиях во дворце и выражавшего интересы сенаторской знати.
- Народные движения в Северной Африке и королевство вандалов и аланов - Василий Трофимович Сиротенко - История
- Рыцарство от древней Германии до Франции XII века - Доминик Бартелеми - История
- Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули - Биографии и Мемуары / История
- Стальной кулак Сталина. История советского танка 1943-1955 - Михаил Свирин - История
- Оппозиция его Величества - Михаил Давыдов - История
- Романовы. Ошибки великой династии - Игорь Шумейко - История
- Новая династия - Дмитрий Иванович Иловайский - История
- Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 2) - Ю Фельштинский - История
- Становление династии Тюдоров - Роджер Томас - История
- Так говорил Сталин. Беседы с вождём - Анатолий Гусев - История