Любимая ведьма инквизитора - Марей Соня

Я напряглась, как струна, и сжала пальцы в кулаки.

– Они убьют всех мирных жителей? Вместе с детьми? Женщинами?

– Проклятых уже не спасти, вряд ли безумная ведьма согласится снять проклятие. Разве не милосердно оборвать муки бедных людей? – инквизитор пристально смотрел на меня, пальцы его сжались в кулаки.

– Это чудовищно, – я опустила голову. Не могу смотреть ему в глаза, слишком тяжелый и холодный взгляд.

– Это жестоко, но справедливо.

– Знаешь, что, инквизитор? Ты ничуть не лучше той ведьмы!

Внезапно послышался стук, и мурлыкающий голос по ту сторону двери произнес:

– Господин, к вам можно?

Фу, гадость какая. Наверное, это и есть та, кого ждал этот… этот нехороший человек. Зато ведьм развратницами называют!

Дверь начала открываться, и я замерла, как мышка. Но инквизитор сделал жест рукой, и та захлопнулась с громким стуком, ключ сам по себе провернулся в замке.

– Уйди вон!

Послышалось обиженное бормотание и звук удаляющихся шагов. Инквизитор вновь посмотрел на меня и продолжил:

– Я не убиваю невинных. Только ведьм и тварей Хаоса.

– Ты должен уничтожить ее?

Он кивнул.

– А ты поможешь мне выйти на след.

Этот человек испытующе глядел на меня, пока я молчала. Пыталась осмыслить его слова. Просит меня о помощи? Или все-таки приказывает?

– Это чудовище ты тоже будешь защищать? Не выдашь сестру?

– Я могу попытаться снять проклятье с жителей.

– Ты настолько сильна? Какая у тебя ступень?

– Третья.

– Чтобы снять чужое проклятие, надо иметь не меньше четвертой.

– Я попытаюсь.

От мысли о том, что невинные жители будут сожжены, сделалось дурно. Перед глазами встал кошмар моего детства: полыхающий дом, едкий дым и темная беззвездная ночь, видевшая это преступление. Застарелый ужас вновь поднял голову и показал свое страшное лицо.

Нет, не смогу остаться в стороне.

– А что насчет ведьмы?

– Нам запрещено вмешиваться в дела сестер, – ответила упрямо, хотя душу уже грызло сомнение. Я не одобряла, когда силу Хаоса применяли во зло.

Лицо инквизитора исказилось презрительно. Он встал и отошел на шаг назад. Серебряная бляха качнулась, и самоцветы рассыпали алые искры по стенам.

– Тот, кто позволяет твориться злу, и сам является злом.

– Я не зло.

– Так докажи! Как тебя зовут?

– Йованна. А тебя?

– Не твое дело.

Он набросил рубашку и опустился в кресло, но взгляда не отвел. Я подергала руками.

– Развяжи меня. Я не убегу.

Похоже, инквизитор остолбенел от такой наглости. А я, почувствовав себя в относительной безопасности, действительно обнаглела. По крайней мере, эту ночь я буду жить.

– Может, тебе еще подушку взбить, ведьма? Или напоить этим молоком на ночь? Чтобы крепче спалось, – голос сочился нехорошим сарказмом, он кивнул в сторону подноса. – Там яд?

– Я не собиралась тебя убивать, говорю же. Хотела просто усыпить.

– Поразительная доброта. И чему вас только учат?

– Не все ведьмы злые.

– Я не знаю, есть ли на твоих руках кровь. У тебя на лбу это не написано. Йован-на.

Он произнес мое имя медленно, растягивая последний слог. Словно оценивал, как оно звучит.

– Не хочешь – не верь. Главное, что я это знаю, – упрямо тряхнула головой. Волосы так и лезли в лицо.

– Ты странная, ведьма. Те, кого я встречал раньше, сыпали проклятиями, визжали и ругались.

– Не удивительно. И ты бы кричал, если бы тебя поджаривали.

– Я и тебя сначала собирался, – ответил он буднично и сложил пальцы в замок. – Но что-то меня остановило.

«Очень рада» – хотела сказать, но благоразумно промолчала. Не стоит дергать судьбу за хвост. Я и так уже наворотила дел.

Мой собеседник молчал. Я чувствовала напряжение в воздухе, оно повисло, как грозовое облако. Есть люди, с которыми приятно просто слушать тишину, но рядом с этим человеком ее не хотелось. Я боялась, что чем дольше длится клятое молчание, тем опаснее для меня становится ситуация.

– Ты так и не ответил. Что будет, когда я помогу тебе снять проклятие с деревни и поймать ту ведьму?

Инквизитор перевел на меня тяжелый взгляд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Дело пока не сделано.

– Обещай, что не тронешь моих сестер.

– Ты не в том положении, чтобы требовать. Какой стихией ты владеешь?

– Водой, землей и ветром.

Он приподнял бровь.

– Вот как? Даже три?

Я кивнула.

– Пожалуй, я тебя слегка недооценил.

Я не стала говорить, что двумя из них владею лишь на начальном уровне, а вот с водой управляюсь хорошо. Верховная часто меня хвалила и ставила в пример другим девочкам. Вода, земля и ветер – типичные стихии для представительниц нашего клана, а вот огонь поддавался лишь инквизиторам и очень сильным ведьмам. Он был упрям, своеволен и часто вырывался из-под контроля, а союз Хаоса и огня – безумная сила.

– Надо выспаться перед завтрашним.

Вот сейчас он сгонит меня с кровати и уляжется сам, а мне коротать ночь на полу. По пути сюда я спала в лесах и могла наколдовать себя матрас, мягкую травяную подстилку, одеяло. Но вряд ли сейчас мне позволят применить хоть каплю магии. И да, я не в том положении, чтобы чего-то просить.

– Спи, – велел инквизитор, вольготно раскинувшись в кресле. – Только без фокусов.

Что, даже так? Очень странно.

– Хорошо, – ответила я тихо.

Кажется, он не поверил в мое смирение и кротость, глянул как-то подозрительно. А потом закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. С полным недоумением я улеглась на бок, кое-как устраивая стянутые ремнем руки. Надо же, сплю в одной комнате со злейшим врагом. Хаос, как неловко-то. Сейчас даже не приходится рассчитывать, что я смогу украсть бляху и сбежать. От этого человека, несмотря на внешнее спокойствие, разит силой и опасностью.

Опустив веки, я углубилась в мысли о своем непростом положении, о сестрах, о нашем прошлом и настоящем. В нем все казалось таким несправедливым. Почему мы обязаны скрываться? Почему нельзя просто жить, не опасаясь, что в любой момент могут нагрянуть враги?

Событие, произошедшее триста лет назад и ставшее апогеем нашего противостояния, назвали Великой войной ведьм и инквизиторов. Рушились престолы, падали короны, сменялись короли, поддерживаемые то одной стороной, то другой. Сама земля содрогалась и горела под ногами.

Война закончилась победой инквизиторов и их покровителя – Ольсинга Первого. Было достигнуто соглашение: ведьмы, которые хотели жить, переходили на службу короне. Каждую при рождении помечали клеймом, благодаря которому нас держали под контролем. Но были и те, кто не пошел на эти условия – дикие ведьмы. Они не отказались от Хаоса и ушли в горы и леса, скрываясь от огня инквизиции и королевского гнева.

Мы, лесные, мирный клан, в отличие от горных или тех же пустынных. Мы не признавали королевских оков, ведь Хаос всегда в движении. Мы ценили жизнь и хотели существовать в мире с людьми. Но разве наших ярых ненавистников это волновало? Они рыскали по королевству, как цепные псы, убивая любую ведьму, встретившуюся на пути.

Первый закон инквизитора гласит: встретил ведьму – убей.

В окно залетел порыв ветра, затушив свечу. Комната мгновенно погрузилась во мрак. Внизу, если прислушаться, ели, пили и веселились.

– Хватит возиться!

– Руки затекли, – пожаловалась я.

– Знаешь, ведьма, – он встал с кресла и стал приближаться. – Уже сейчас что-то мне подсказывает, что с тобой проблем не оберешься и проще было сжечь тебя.

Инквизитор подошел сзади и, уперевшись коленом в кровать так, что бедная заскрипела под его весом, освободил меня от ремня.

– Так просто решил меня развязать?

– Дело в том, что я тебя не боюсь, – пояснил спокойно. – Ты мне ничего не сделаешь.

Я присела и повернулась к нему полубоком. Как раз из-за тучи вышла луна, бросив холодный тусклый свет на лицо врага.

– Наоборот, ты мне еще пригодишься.

Конечно, дело в выгоде. Пока ему нужны мои умения, нужна и я. Но все закончится рано или поздно, и к этому моменту мне нужно быть как можно дальше от него. Так будет лучше для меня и для сестер, потому что инквизитор не отступит от идеи выведать местонахождение клана.