Страна оленей - Ольга Иженякова

На прощанье Игорь угостил друга чаем и как бы про себя сказал:

– Ты там обустройся, я, быть может, тоже махну к тебе, достала меня эта «нерезиновая».

– А тебе что – резюмировал друг – у тебя все тип-топ, как в песне поется, мама, папа, я – дружная семья.

– Никакая не дружная. Я здесь чужой.

– Вот те и раз! А кто родной? Кто здесь родной, если не ты? Повторил он.

– Понимаешь, Димон, в нашей семье так сложилось, а может, изначально задумано, не знаю, вполне может быть, но здесь все чужие.

После этих слов, снова разнеслось эхом бум-бум-бум, задрожали стены и Димон засобирался уходить.

– Ты знаешь, о чем я подумал? – повернулся он у дверей – вот там, в ветках клена, над тем местом, где был наш тайник, имелось гнездо серых птичек, мы тогда решили, что это соловьи.

– Да, конечно, помню, как такое забыть?

– Вот придет время, вернутся соловьи или кто они там из дальних странствий, прилетят, а тут тю-тю, фьюить, нету гнезда. Нету жилья и вместо того, чтобы думать о продолжении рода, о любви и новой жизни, они станут искать место под гнездо и вить новое, с нуля начинать… если после перелета сил хватит, конечно.

– Уважаемый Олег Владимирович! Я много думала над тем, чтобы разобраться с вашим нынешним состоянием.

– Мда…

– Давайте сразу договоримся, вы на меня смотрите как на специалиста, который знает, как вам помочь, а не как на женщину, с которой может быть секс…

– Ну, зачем вы так – засмущался руководитель энергетической компании…

– Так – слушаем меня – не перебивая – безапелляционно заявила Лариса – вам нужно создать мотивацию на труд, который не вызывает у вас желания… для начала давайте поговорим о ваших детских талантах. Итак, Олег Владимирович, что вам нравилось делать в детстве? Вспомните, но прошу вас, подумайте, ответы вроде заплывать на спор, прогуливать уроки, бегать, наперегонки не принимаются, подобное в той или иной мере свойственно всем детям. Вы должны вспомнить именно талант, т. е. способности к чему-нибудь или их задатки. Например, игру на музыкальном инструменте или в футбол, а может, вы умеете рисовать или петь?

– Нет, не было у меня талантов, точно. И драться не любил, середняк такой. После школы поступил в МЭИ, там, у матери в приёмной комиссии знакомая работала, тяжело учился, дважды исключали, в армию ходил. Ну а на старших курсах по политической линии продвинулся, пригласили работать в штаб избирательной комиссии…

– То есть, я правильно понимаю, энергетика вам тоже не нравится?

– Нет, то есть да, скорее да, чем нет.

– Вы точно сказать не можете.

– Да кто его знает!

– Ну, хорошо, а вот на домашнем уровне, как у вас с электричеством обстоят дела? Я не к тому, чтобы, например, лампочку вкрутить, а более сложные функции выполнить, например, разобраться со счетчиком, сможете?

– Глупости, зачем я туда полезу, это работа участкового электрика.

– Понятно. Итак, перед нами диссертация, которую нужно «разобрать по косточкам», чтобы достойно выступить перед оппонентами. Так?

– Да.

– Наверняка, её прогнали через диссернет?

– Всё чисто. Иначе бы я не заплатил.

– Вы, вернее ваша работа, предполагает научное открытие…

Энергетик махнул рукой:

– Что там открытие! Это революция в энергетике, которая, по сути, упрощает работу всей структуры, начиная от ЛЭП, заканчивая аудитом!

– Прекрасно!

– Я о том же!

– Иными словами, работа производит сенсацию.

– О том и речь.

– Осталось только её защитить, выступить достойно, представить широкой общественности.

– По сути, пустяки.

– Но ведь этой работе, насколько я понимаю, предшествовали научные статьи, которые вы публиковали в официальных источниках.

– Как сказать, публиковал я, но автор, вернее, авторы, другие люди.

– А в этих статьях, какой процент ваших непосредственно трудов?

– Нету моих трудов там. Говорю же, я по политической линии работал.

– Уважаемый Олег Владимирович, ответьте мне честно: вас смущают вопросы морали?

– Знаете, Лариса, не умею правильно сказать. Вот я, допустим, защищу диссертацию, присвоят мне звание кандидат наук, надо, давно уже пора, жена трет постоянно, а потом вдруг окажется, ну так получится, все узнают, что это не я писал и не моя эта работа. У меня сосед по даче Васька Жук, мы с ним с детства вроде дружим, он ведь первым не поверит. Ну, не похож я на ученого.

– Как вы определили?

– Я не могу по-простому объяснять сложные вещи, я вообще ничего не могу.

– Вы испытывает страх или…нет, скажем так, непонятное беспокойство?

– Да. Одним словом, да.

– Тогда проще, нам надо поработать над созданием психологического барьера, одним словом говоря, стены, которая бы вас защищала от тех случаев, когда вам создают некомфортные условия. Но это, я так думаю, будет следующим этапом, сейчас задача состоит в том, чтобы заставить себя понять суть диссертации.

– Да, Лариса, вы правы.

– А почему бы вам не попросить человека, написавшего её, объяснить суть в двух словах?

– Не могу. Нет… не смогу. Стыдно. Он так смотрит, у него дочь инвалид. Он ведь не от хорошей жизни…

– Понятно. Тогда попросите кого-нибудь другого, кто хорошо разбирается в теме.

– Гениально! Лариса! Вы умница, как же я раньше до этого не догадался. Конечно, поручу главному инженеру, он дока во всей технике, а как объясняет, заслушаешься, даже мне становится понятно. Так, Лариса, сколько я вам должен? Только не скромничайте…

– Подождите, Олег Владимирович, не торопитесь, мы с вами должны поработать над социальными установками, без них никуда.

– В следующий раз, я бегу звонить Евгеньевичу!

Клиент достал толстый бумажник, отсчитал семь стодолларовых купюр и положил их перед Ларисой. На прощанье, он еще раз окинул её взглядом, но осекся, про секс она сразу сказала – нет. Ах, что за женщина! А почему бы нет? А вдруг?

Виктор как бы, между прочим, поинтересовался у начальника смены, откуда поступил заказ. На его памяти государственные награды да еще в массовом порядке, не присуждались. Он регулярно следит за прессой.

– Чего тут непонятного – удивился шеф – наградные комплекты заказала Чеченская республика, а она, если помнишь, входит в состав России.

– Вопросов больше нет.

Мужчина поправил очки и принялся за работу. Новая партия знаков вышла с острыми углами, и их потребовалось отполировать, прежде, чем покрыть эмалью. Он направился к токарному станку, включил его и легко, как школьник точит карандаши, прошелся по каждой бляшке. После чего осторожно сдул пылинки и вернулся на свое рабочее место, оборудованное лупами разного размера. Не торопясь, как привык, он стал рассматривать значки и нашел, что партия сделана весьма небрежно, видимо, впопыхах. Вспомнил фразу спортивного комментатора: «Главное не как сыграли, а счет на табло». Но, почему бы, размышлял, изготовление государственных наград, не приравнять к созданию произведений искусства? Нельзя к предметам, которые знаменуют важные вехи в людской жизни, так промышленно относиться. Он вспомнил, сколько таких наград у эстрадных певцов, юмористов, жен и мужей заслуженных людей и приуныл.

К тому же, многие значки, над которым так кропотливо он трудится сейчас, у людей будут не первыми и не последними. Где они настоящие герои? Люди, достойные почитания?

– У вас зеленая эмаль закончилась?

Раздумья Виктора перебила коллега Наталья. Он оторвался от лупы, перевел на нее взгляд, взглянул в банку, и привычно тихо произнес:

– Да, почти закончилась, как видишь. Пойдешь в снабжение мне тоже возьми, а лучше две сразу, чтобы завтра не ходить.

– Хорошо. В принципе мне зеленой надо мало, у меня три комплекта осталось. Может, вы мне отдадите свою, я пока покрою, поставлю сохнуть, а потом уже отправлюсь в снабжение.

– Хорошо, берите.

– А вам только эмаль нужна?

– Ну да… хотя стоп, нет, еще нужна полировочная пилка.

– Шестёрка?

– Ну, пусть шестёрка. А то эта совсем стёрлась.

– Поняла.

Виктор снова принялся за работу, перед глазами что-то мелькнуло, посмотрел на окно. В форточку залетела птица, покружила в цеху и направилась в коридор.

Трудолюбивый работник осторожно начал расставлять на подушке готовые бляшки, еще раз каждую, рассматривая через лупу. Минут двадцать назад ему звонила приемщица, чтобы поторопить с окончанием работы, но он на такие просьбы обычно не реагировал, неустанно, как мантру повторяя про себя: качество превыше всего.

Заметил, во вторую смену остается работать не только его цех, но и гальваническое отделение, где значки покрывают золотом и серебром. Несколько раз ему приходилось видеть, как золотая соль, соединенная с цианистым калием превращается в золото 999 пробы, но то высшие государственные награды, заказ на них поступает из президентского управления.

– Совсем обесценили значимость державного поощрения, что за люди! – буркнул про себя.