Альбинос - Густав Майринк

"Знаешь что, сокровище, это имеет еще ту хорошую сторону, - прервал его Корвинус, - что мы отнимем этим смысл у последнего суеверия ордена, сократим, таким образом, скучное празднование столетнего юбилея и скорее попадем на пиршество.

Ну, теперь прощай и спокойной ночи, так как: раз, два, три стремительными шагами мчится время"...

"И мы побежим с ним, - докончила Беатриса и повисла на руке своего жениха, - отсюда далеко до Иранак-Эссака... ведь так ты назвал его? А у него не сделается удар, когда к нему ворвется такое шествие?!"

"У настоящих художников не бывает удара, - поклялся Сатурнил - один из молодых людей. - Братья! ура, ура, да здравствует мужественная барышня!"

И они пустились галопом.

Через Тейнгоф, сквозь средневековые ворота, по кривым переулкам, мимо выдающихся углов и мимо старых дворцов в стиле барокко.

Потом сделали остановку.

"Здесь живет, ? 33", - сказал Сатурнил, задыхаясь, - "? 33, не правда ли. Рыцарь Кадош? Посмотри-ка наверх, у тебя лучше зрение".

И он уже хотел позвонить, как вдруг ворота внезапно открылись и сейчас же послышался резкий голос, кричавший куда-то наверх слова на негритянско-английском наречии. Корвинус удивленно покачал головой: "Джентльмены уже здесь?! -Джентельмены уже здесь, - это звучит так, словно нас ожидали!! Вперед, в таком случае, но осторожно: здесь темно, как в погребе, света у нас нет, так как в наших костюмах по каким-то хитроумным соображениям нет карманов, а следовательно и излюбленных серных спичек".

Шаг за шагом пробиралось вперед маленькое общество - Сатурнил впереди, позади него Беатриса, потом Корвинус и остальные молодые люди: рыцарь Кадош, Иероним, Фортунат, Ферекид, Кама и Илларион Термаксимус.

По узким, витым лестницам направо и налево, вдоль и поперек.

Через открытые входные двери и пустые комнаты без окон пробирались они ощупью, следуя голосу, невидимо в отдалении шествовавшему перед ними и кратко указывавшему направление.

Наконец они прибыли в комнату, где, по-видимому, они должны были подождать, ибо голос замолк и никто не отвечал на их вопросы.

Не слышно было ни малейшего шума........................................................................ ......

"По-видимому, это бесконечно старое здание, со многими выходами, как лисья нора, один из странных лабиринтов, существующих в этой части города с 17-го столетия", - сказал наконец вполголоса Фортунат, "а то окно вероятно выходит во двор; ибо через него не падает свет!? - Едва можно различить оконную раму".

"Я думаю, что перед самыми окнами высокая стена, которая и не пропускает света", - ответил Сатурнил - "и темно здесь, - даже руки не видно.

Только пол немножко светлее. Не правда ли?"

Беатриса вцепилась в руки своего жениха:

"Я так боюсь этой, вселяющей ужас, темноты. Почему не несут света...".

"Ш-ш, ш-ш, тише", - зашептал Корвинус, "ш-ш! Разве вы ничего не слышите!? - Что-то тихо приближается. Или оно уже в комнате?"

"Там! Там стоит кто-то", - вздрогнул Ферекид, здесь, здесь, в десяти шагах от меня, - я вижу теперь совсем отчетливо.

"Эй, вы"! - закричал он преувеличенно громко и слышно было как дрожал его голос от сдерживаемого страха и волнения. - "Я скульптор Пасквиле Иранак-Эссак", - сказал кто-то голосом, звучащим не хрипло, а как-то странно-беззвучно.

"Вы хотите, чтобы я сделал слепок с вашей головы! Я ценю это!"

"Не я, а наш друг Кассеканари, музыкант и композитор", - и Ферекид сделал попытку представить Корвинуса в темноте.

Несколько минут молчания.

"Я не вижу вас, господин Иранак-Эссак, где вы стоите"? спросил Корвинус.

"Разве для вас недостаточно светло?" - ответил насмешливо альбинос. "Сделайте спокойно несколько шагов налево... здесь открытая дверь, через которую вы должны пройти... посмотрите, я уже иду навстречу".

Казалось, при последних словах, беззвучный голос приблизился и друзьям вдруг почудилось, что они увидали на стене беловато- серый расплывающийся пар, - неясные очертания человека.

"Не ходи, не ходи, ради Христа, если ты любишь меня", - прошептала Беатриса и хотела удержать Корвинуса: "Но, Трикси, ведь не могу же я опозориться, он и так вероятно думает, что мы все боимся".

И решительно направился к белой массе; в следующую минуту он исчез за дверью, во тьме.

Беатриса жалобно плакала, полная страха, а молодые люди пробовали ободрить ее.

"Не беспокойтесь, милая барышня", -утешал ее Сатурнил, ничего с ним не случится.

А если бы вы могли видеть, как делается слепок, это бы вас очень заинтересовало и заняло. Сначала, знаете ли, накладывается пропитанная маслом шелковистая бумага на волосы, ресницы и брови. Масло наливается на лицо, чтобы к нему ничего не приставало, - затем пациента кладут на спину и опускают его голову до кончиков ушей в сосуд с мокрым гипсом. Когда масса затвердеет, на открытое лицо наливают мокрый гипс, так что вся голова превращается в большой ком. После затвердения гипса места соединения разбиваются резцом и таким образом получается пустая внутри форма для отличнейших слепков и изображений".

"Но ведь при этом непременно задохнешся, сказала молодая девушка.

Сатурнил засмеялся: "Конечно, если бы при этом не вставляли в рот и в ноздри соломинок, проходящих наружу сквозь гипс".

И для того, чтобы успокоить Беатрису, он громко крикнул в соседнюю комнату.

"Мастер Иранак-Эссак, что это будет долго и причинит боль?"

Одну минуту царила глубокая тишина, потом издали послышался беззвучный голос, ответивший словно из третьей или четвертой комнаты, или сквозь плотную ткань:

"Мне от этого наверно не будет больно. И господин Корвинус тоже вряд ли будет жаловаться, хе-хе. А будет ли это продолжительно? Иногда это продолжается от двух до трех минут".

Что-то необъяснимо волнующее, неописуемо злобное ликование прозвучало в этих словах и в ударении, с каким они были сказаны альбиносом, сковало ужасом слушателей.

Ферекид судорожно сжал руку своего соседа. "Как он странно говорит! Ты слышал? Я больше не выдержу чувства такого безумного страха.

Откуда он вдруг узнал имя Кассеканари по ложе "Корвинус"?

Или он с самого начала знал, для чего мы пришли?!! Нет, нет - я должен войти. Я должен узнать, что там происходит".

В эту минуту Беатриса вскрикнула: "Там, там наверху, там наверху, что это за белые круглые пятна там, - на стене"!

"Розетки из гипса, всего-навсего белые розетки из гипса", - хотел ее успокоить Сатурнил, "я тоже видел их, теперь здесь гораздо светлее и наши глаза больше привыкли к темноте".

И вдруг сильное сотрясение, словно падение большой тяжести, встряхнуло весь дом, и прервало его.

Стены дрогнули и белые круги с особенным звоном, как будто бы они были стеклянными, покатились и замерли.

Гипсовые слепки искаженных человеческих лиц и маски с мертвецов.

Лежали тихо и страшно смотрели пустыми белыми глазами в потолок.

Из ателье донесся дикий шум, возня, стук от падающих столов и стульев. Гул...

Треск как бы ломающихся дверей, словно какой-то безумный в предсмертных судорогах уничтожает все вокруг себя и отчаянно старается проложить себе путь на волю.

Топочущий бег, потом столкновение... и в следующую минуту через тонкую стену из материи влетел светлый бесформенный каменный ком, - покрытая гипсом голова Корвинуса! И светилась, двигаясь с трудом, белая и призрачная в полумраке. Тело и плечи поддерживались крест на крест поставленными деревянными планками и подставками.

Одним ударом Фортунат, Сатурнил и Ферекид выбили оклеенную обоями дверь, чтобы защитить Корвинуса; но не было видно никаких преследователей.

Корвинус, застряв в стене до груди, извивался в конвульсиях.

В предсмертных судорогах ногти его впивались в руки друзей, хотевших ему помочь, но почти потерявших от ужаса сознание.

"Инструментов! Железа!" вопил Фортунат, "принесите железные палки, разбейте гипс - он задыхается! Чудовище выдернуло соломинку и залило ему рот гипсом"!

Как безумные, бросились все на помощь, обломки кресел, доски, все что можно было найти при этой спешке, разбивались о каменную маску.

Напрасно!

Скорее разлетелся бы гранит!

Другие мчались в темные комнаты и кричали и понапрасну искали альбиноса, уничтожая все, что попадалось на пути; проклинали его имя; в темноте падали на пол и ранили себя до крови.

......................................

Тело Корвинуса стало неподвижным.

Безмолвные, в отчаянии стояли вокруг него "братья".

Душераздирающие крики Беатрисы неслись по всему дому и будили страшное эхо; она разбила до крови свои пальцы о камень, заключавший голову любимого

......................................

Далеко, далеко за полночь, они нашли выход из темного мрачного лабиринта и, надломленные горем, молча и тихо понесли во тьме ночи труп с каменной головой.

Ни сталь, ни резец не могли разбить страшной оболочки и так и похоронили Корвинуса в облачении ордена:

"С невидимым ликом, сокрытым подобно ядру в орехе".