Взломанные небеса - Эл Робертсон

В ее голосе звучало невольное восхищение.

– Таким меня сотворил боженька.

– Полметра деревянной злобы, вырядившейся словно на шикарную вечеринку. Воистину, у наших владык богатое воображение. – Женщина постучала по клетке костяшками пальцев.

Та слегка затрещала. Чиновник поморщился. Пара колец замерцала, потом вернулась в прежнее состояние.

– Впрочем, ты вряд ли попадешь на вечеринки.

– Это мы еще посмотрим, мисс!

– С удовольствием посмотрю, как у тебя получится, – рассмеялась она.

Чиновник закончил проверку.

– Все в порядке, – сообщил он, опуская жезл, и посмотрел на женщину в ожидании распоряжений.

– Клетка в порядке? – спросила та.

– Целиком и полностью.

Фист мысленно захихикал.

«Тихо!» – прошипел мысленно же Джек.

– Значит, нам придется его отпустить?

– Так предписывает мирный договор.

Едва заметное движение – и женщина оказалась перед Джеком.

«Ох, круто! – выпалил Фист восхищенно. – Шустрая дамочка! А я-то подумал сперва: что за негодная старая кляча?»

Женщина коснулась щеки Джека. Ее ладонь показалась ему неестественно холодной.

– Что ж, моя миссия выполнена. Я увидела все, что хотела увидеть. Мне пора идти.

Кожа, казалось, заледенела от ее прикосновения. Ее лицо приблизилось, в глазах зажегся мягкий фиолетовый огонек.

– Я знаю: многие боятся вашего возвращения, – прошептала женщина зловеще. – Если вы оба хоть на секунду поколеблете мою уверенность в том, что вас нечего бояться, вы больше не сможете никого напугать в этом мире.

Они успели лишь заметить, как лязгнула закрывшаяся дверь. Чиновник раскрыл рот, ошеломленный сверхчеловеческим проворством незваной гостьи.

«Ой-ой, как мы любим повыпендриваться!» – прокомментировал Фист и тоже скрылся.

– Я свободен? – спросил Джек.

Чиновник вздрогнул, словно впервые заметив задержанного.

– Да, – ответил таможенник, вернулся к столу и выдвинул ящик. – Вот ваша кредитная карта. По распоряжению Внутренней безопасности на нее положена некая сумма, достаточная для вашего проживания на Станции.

– Я могу выйти в сеть?

– Никакого оверлея реальности, никакой купли-продажи, поиска, социальных сетей. Только почта и доступ к фетчам.

«Похоже, у нас небольшая проблемка с поисками Андреа, – заметил Фист, хихикнув. – Ну и отлично, нечего отвлекаться. Впереди – трогательное воссоединение семьи. Нас ждет встреча с живым папочкой и дорогой мертвой мамочкой».

– Внуб направил нам официальный запрос на беседу с вами. Комиссар Лестак пришлет сотрудника, который заберет вас завтра утром с нашего причала. Эта встреча – необходимое условие вашего освобождения. Если вы не явитесь, вас отыщут и заключат в тюрьму.

Пустынным коридором таможенник провел Джека до лифта. Они вошли, и кабина, содрогнувшись, двинулась вниз.

– Моя б воля, вышвырнул бы тебя в космос – лети в ад, к своим гребаным дружкам-террористам. – Чиновник глянул на Джека с глубоким презрением.

– Тотальность не причастна к нападению на Луну, – сказал Джек. – Она всегда утверждала, что этот теракт – дело рук террориста-одиночки. Я верю ей. Пантеон искал мести, а не правосудия.

Двери лифта раскрылись. Чиновник вытолкнул Джека наружу:

– Выметайся!

Перед ним оказался пустой холл, за ним – полуночная улица. И – навалившаяся усталость, изматывающая сильнее любого допроса. Так хочется отыскать крышу над головой, завалиться спать и не просыпаться до утра!

Джек подумал об Андреа, вздохнул и шагнул во тьму Станции.

Глава 2

За дверью таможни он окунулся в дождливую ночь. Огни Хребта едва виднелись над головой. Подняв воротник плаща, Джек зашагал в Док по узкой улице. Ему уже доводилось здесь бывать, но без сети – никогда. Калье-Агуа была почти в точности такой, какой осталась в памяти: расщелина из потрепанных временем построек в четыре-пять этажей, металлические фасады которых были изъедены ржавчиной. Домами здесь владели Сандал и Королевство.

Королевство всегда скупился на внешнее оформление. Он, архитектор всего человеческого в Солнечной системе, любил показать физическую суть – скелет и мышцы своей мощи. Потому железо построек просвечивало и сквозь сетевой оверлей. А офисы бога логистики Сандала прятались под слоем улыбающихся лиц и ободряющих образов. Сандал распоряжался портами и грузами и любил подчеркнуть свою важность как для бесперебойного снабжения услугами и товарами, так и для человеческого счастья в целом.

И конечно, для всех подключенных к сети в небе у Хребта сияли шесть пиктограмм богов Пантеона. Пять – активные, всем видом выражающие неусыпное внимание и готовность помочь.

Шестая пиктограмма изображала ослепленного, скованного ворона Сумрака: несколько лет назад главного корпоративного стратега Станции лишили права голоса и сил.

Но Джек оставался вне сети и видел лишь унылые дома.

«Да ну, невелика потеря!» – пропел режущим фальцетом паяц, утешая хозяина.

Фист семенил в дюжине шагов впереди. Странно было видеть, как дождь падает сквозь его глянцевое тело. Паяц оглянулся. Его лакированные глазки возбужденно блестели.

«За мной!» – крикнул он, дважды хлопнул в деревянные ладоши и скрылся за железнодорожным мостом в конце Калье-Агуа.

Радость паяца казалась почти детской. Осторожно обходя лужи, Джек двинулся следом под единственную арку моста. Над головой, стуча и покачиваясь, пронесся поезд. Его огни высветили окрестные дома, меньшие, чем на Калье, и не такие массивные. Джек свернул к рынку Хон-Се-Де и увидел стоящего на тротуаре паяца. Тот рассматривал замершую у склада фигуру, ростом и очертаниями напоминающую человека.

«Смотри-ка, Джек, бипед из Тотальности! Далеко же этот двуногий забрался!»

«Он? А как ты узнал, что это не „она“?»

«Джеки, ты педант. Интересно, чем „оно“ тут занимается?»

Капли дождя блестели на широком черном пончо бипеда. Спустя пару секунд он повернулся спиной к складу и двинулся по улице. У следующего здания робот снова остановился, задрал голову, и капюшон пончо соскользнул. Лица у бипеда не оказалось – лишь ровный мягкий овал, излучающий белесый свет. От него сырая темень вокруг казалась фиолетовой.

«Если бы не моя клетка…» Фист разглядывал бипеда, как голодный волк – овцу.

Джек перешел улицу, чтобы миновать робота. Паяц поспешил следом.

«Что-то я не пойму… „Снежинки“ снаружи, мякиши внутри, – ворчал он, с трудом переводя дыхание. – И до чего тут дошло, интересно мне. Неудивительно, что твой приятель с таможни был так недоволен».

«Фист, не зови их „мякишами“».

«А почему нет? Я же не возражаю, когда меня зовут паяцем».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});