Першинский дневник. Повесть / рассказы - Алла Лейвич

Нет, что-то здесь не так! И вдруг открываю авву Исаака – ну конечно! Конечно! Цель и воплощения, и распятия одна – явить миру ЛЮБОВЬ. И вот тогда в сердце мое хлынул луч света. И лукавство мое пропало, и я понял: да, вот с Этим Богом я вместе! Да, вот с этой Любовью я вместе! Перед этой Любовью мне стыдно грешить. Вот если меня так любят – то тогда мне стыдно! Тогда я плачу, и падаю, и говорю: «Господи, прости меня!!!» И когда Господь вот так меня осеняет, так проливает на меня свою любовь, несмотря на то, что я ему постоянно делаю против, постоянно против, против, а он меня любит, и любит, и любит – вот тогда да! Тогда я говорю от всей своей души: «Господи, Боже мой, слава Тебе!»»

(с) Петр Мамонов

6 апреля 2010 года

(Из форумской переписки): Здесь бытует твердое мнение, что я все делаю лишь бы попиариться лишний раз. Не буду отрицать – было дело. Когда-то.

Сейчас почему согласилась на съемки? Честно? Уговорили. Просто я этого журналиста давно знала. Я ему говорю: «Нафига вам это надо? Я, во-первых, бывшая, а во-вторых, скорее противница проституции, чем союзница ее. Вам это надо? Я ж наговорю чего-нибудь!»

Оказалось, что надо. Да и мне надо, как оказалось. Вот хотя бы за то, что год назад у Малахова «выдала»… Стыдно? Стыдно. И за ЧП-шку стыдно. И за половину постов, что писала здесь – тоже стыдно. Вот хотя бы ради этого и снялась.

Говорила там… а ведь никто не услышал. Я специально ждала, думала – ну хоть кто-нибудь! Да отвлекитесь вы уже от косоглазости моей и фуфайки засаленной! Хоть кто-нибудь поймите, ЧТО я хотела сказать! Нет. Ни одного. Или просто сделали вид, что не поняли? Предпочли не услышать? Так я повторю. Мне не сложно.

Проституция – это болезнь. Не работа, не образ жизни, а самая настоящая БОЛЕЗНЬ. Женщина, занимающаяся проституцией, подобна наркоману. Кайф и там, и тут. Эйфория (поначалу, конечно же). И зависимость. Не от денег, это было бы слишком просто. Зависимость от самого образа жизни, зависимость от риска, зависимость от звонков… Но и не это главное. Женщина-проститутка больше всего зависима от восхищения! Такой женщине НУЖНО, чтобы ею наслаждались, чтобы она чувствовала свою непревзойденность, свое мастерство, свою исключительность… и свою красоту.

Проституция женщину убивает. Кого-то медленнее, кого-то быстрее. Все зависит от того, сколько в ее душе любви к людям накоплено. Это – энергия. Защитный купол. Перестала клиенту радоваться, с тяжестью его ждешь – это первый «звоночек», что запасы истончаются. Если на отдых не уйти (минимум на месяц!), будет страшнее. Появится ненависть. Сначала к клиентам, потом к себе – такой. Но еще можно остановиться. Это – еще не конец. И все же многие не чувствуют «черты», перешагивают через нее. Что дальше?

Начинаются неприятности. Никогда не задумывались, почему одним везет, а другие будто магнит в попу засунули… на приключения разные? Но и это еще не конец. Вообще, пока не убили – можно остановиться. Тем не менее, и здесь мало кто тормозит.

А потом… потом начинается «дно». То, что раньше было «допингом» от случая к случаю, теперь превратилось в необходимость. Алкоголь, наркотики, петля. На трассе, конечно, все происходит в разы быстрее. За месяцы.

Вот почему я согласилась на эти съемки. Вот что скрывалось за моими словами: «Если бы я не ушла, наступила бы смерть. Физическая или моральная, духовная… неважно. А я этого не хотела».

И что касается моей дочери. Знаете, я с мамой на эту тему буквально вчера разговаривала. У нас, кстати, сейчас прекрасные отношения. Вот, передачу обсуждали. Я ей объяснила позицию свою. Потом сказала:

«Мам, у каждого из нас свой крест. Мой крест – слава вот эта, твой – иметь такую дочь. И внучка твоя свой крест понесет. Может быть, этот крест – я».

Вот и весь смысл, девочки.

P.S.: а в деревне узнали, конечно же… Пришли – спасибо сказали. И еще сказали, что сильная очень, если смогла найти в себе силы пройти все это… и перешагнуть. И к дочери отношение не изменилось ни капли.

И еще поняла кое-что. Я, может, много чего не делаю, как надо, как должна бы, наверное… может, и в воспитании ошибки какие-то допускаю… это время покажет. Но одно знаю твердо: если я сейчас не привью ей любовь к Богу и православию, потом она вполне может захотеть пройти тот же путь, что и я. Так вот. Никакие запреты, никакие наши надежды, уговоры, деньги, ничто в мире не удержит девушку от этого шага, кроме Бога в душе. Вот этот запрет не от меня идти должен, а от самого мировосприятия девушки. Ей просто не должно прийти это в голову.

А насчет Бога… на самом деле, ничего такого особо уж переломного в моей жизни не приключилось. К Богу так или иначе всегда тянулась. Другой вопрос, что болталась я из крайности в крайность… Здесь не так надо спрашивать. Почему именно православие? К православию повернулась?

Знаете, у деревни есть один безусловный плюс по сравнению с жизнью в городе (любом, не только в Москве). Так вот, этот плюс – возможность остановиться. Замереть. И просто подумать.

Вот я и остановилась. И подумала. А потом и почувствовала…

Но я неправильно к Богу иду. Прыжками какими-то. И все больше на одном месте получается. До исповеди вот так и не допрыгала… И стыдно, и надо, и – никак. Тьма дел сразу из ниоткуда появляется, а там и вовсе кажется, что необязательно… Еще люди разные в жизнь приходят. Они ведут.

18 апреля 2010 года

По старому блогу многим памятна история с Андреем. В общем… не знаю, что делать. Прошло два с половиной года. Формально – вроде бы мы по-прежнему вместе, любовь-морковь, все хорошо, а на деле – пусто. Словно изжила эти отношения, переросла. Насколько раньше этот человек был мне интересен, настолько теперь он перестал быть таковым. Я хочу, чтобы он исчез из моей жизни, а что сделать для этого – не знаю.

Он звонит каждый день. И меня раздражает его голос. Мне не хочется его слышать. Когда у него комиссии, и он пропадает – мне радостно и спокойно. Мысли о сексе с ним вызывают приступы отвращения.

Возникает вопрос: а способна ли я вообще на создание длительных отношений с мужчиной? И не является ли это следствием моего прошлого? А, может быть, и причиной… Не знаю. Думаю над этим.

***

(Из интервью, 2016 г.): С Андреем я рассталась в мае 2010 года. Очень просто, тихо и без истерик – он позвонил в очередной раз, а я спросила: мне симку сломать, или сам звонить перестанешь? Перестал. В следующий раз я услышала его голос только в ноябре 2011 года – он сообщил, что его выпустили по УДО. Был очень счастлив. Я порадовалась за него. И, собственно, все.

21 апреля 2010 года

Вчера выгнала Женю, помощника по хозяйству и друга. Вообще-то, со вторым определением я сама с собой спорю. Друг ли?

Вампирил меня полтора года. Характерно: не успокаивался до тех пор, пока я не начинала бросаться на него с кулаками. Представляете? Я! Валенок валенком. Чтобы вывести меня из себя, нужно очень, очень постараться (кто знает лично – подтвердит). Мне даже голос повысить сложно бывает. А тут – никакой возможности сдерживаться нет.

Но самое страшное – вампиризм с претензией на религиозность. Причем религиозность на грани фанатизма.

Вроде бы много хорошего сделал. Помогал, просьбы мои выполнял, я даже какое-то время жила в его квартире. При этом ему было запрещено прикасаться ко мне. Как мужчину, не воспринимала его никогда.

И вот – он «больной» православием. Я ни в коем случае не хочу сказать что-то плохое в адрес православных христиан и вообще веры. Я сама – православная. Верующая (по крайней мере, считаю себя такой). Речь не об этом. Женя возомнил себя чуть ли не пророком.

– Погоди, вот лет через двадцать придешь ко мне… – грозится он.

– И что? – насмешливо спрашиваю я.

– В ноги мне упадешь! – торжествует он.

– Тебе?! – я смеюсь. – Ну, пофантазируй еще, пофантазируй.

– А чего фантазировать? Старцем стану, паломники ездить начнут, и ты приедешь. Вот посмотришь – я тебе говорю.

– Пока что я вижу, что у тебя гордыня зашкаливает, друг мой.

– Нет, – качает он головой. – Я знаю.

– Тебе Господь сказал? – спрашиваю его.

– Нет. Но я верю. А по вере и дастся!

– За Бога решаешь? Ну-ну…

Во время таких разговоров лицо Жени преображается. Маска смирения, какую он любит носить, вдруг слетает, и можно увидеть Женю истинного, настоящего. Зрелище это, надо признать, не для слабонервных. В глазах появляется нехороший блеск. Само лицо обретает черты… даже не знаю, как описать. Будто «черт лезет». Но самое интересное: говорю ему:

– Жень, посмотри на себя сейчас в зеркало, – благо, он стоит вполубок к нему.

– Не буду я никуда смотреть! – кричит он и убегает из комнаты.

Вчера я пыталась его сфотографировать. Когда он понял, что я собираюсь сделать – выхватил у меня фотоаппарат и убежал на улицу. А мне ведь просто хотелось показать ему самого себя…