Гувернантка для капризного принца (СИ) - Константин Фрес

знал. Наверняка и малышку сестру потребовал доставить во дворец лишь затем, чтобы с ее помощью было легче манипулировать девушкой.

— Что… что вы задумали?! Она же совсем ребенок! — выдохнула она.

— Ниче. Подметать мусор, таскать золу и уголь сгодится, — беспечно ответил принц.

— Но она не справится! Эта работа тяжелая, с ней не всякая взрослая женщина сладит.

— Не справится — будет сечена розгами, как следует. И так каждый раз, когда не сделает своей работы. Но это если ты заупрямишься. Так что все зависит от тебя!

Решайся. Что тебе дороже, честное и доброе имя, эти иллюзорные и призрачные добродетели, или все же жизнь твоей крохотной сестренки. Маленькие девочки очень горько плачут если их сечь розгами. Их крики и визги просто таки рвут сердце.

— Вы негодяй! Вы монстр, вы чудовище! — выдохнула девушка, сжимая кулаки.

— Да-да, — небрежно подтвердил принц, оценивающе оглядывая ее. — Твой папаша говорил то же самое. А сейчас ползает на брюхе и пресмыкается передо мной. А ты злишься, никак? Ух, какой темперамент! Знаешь, мне даже нравится, когда ты злишься.

Тебе идет Тем веселее будет тебя укрощать. Ты ведь строптивая кобылка, м-м-м? Не разочаруешь меня?

— Мерзавец.

— Ну на что ты готова ради нее? Сможешь ее защитить от жестокого мира?

— Вы не посмеете ее тронуть.

— Хочешь проверить? Это можно устроить. Но для начала я как следует накажу тебя за строптивость.

Он подошел близко-близко.

Практически вплотную.

Девушку окутал жар его молодого, сильного тела, аромат кожи опьянил ее.

«Ну, ведь роскошный же мужик, — страдая, подумала она, крепко сжав зубы, чтобы не закричать от страха. — Почему ж он козел-то такой?! Ведет себя так, словно ему не дают».

— Пожалуйста, — через силу произнесла она как можно тверже, стараясь не выдать своего страха, когда он коснулся ее лица, невесомо, почти нежно. — Не нужно… прошу…

Неужели вы опуститесь до банального насилия?!

— Знаешь, — произнес он странно, доверительно, — а ведь ты красива. Если бы ты была еще и покладиста.

— Нет.

— Ну нет так нет, — принц даже не поморщился от ее яростного отказа. — Сильно-то никто и спрашивать не станет. Подержите-ка ее!

— Насиловать женщин, шантажировать, издеваться над детьми — удел ничтожных слабаков!

Девушка очень хотела задеть мужчину за живое; хотела расшевелить его, хотела увидеть в его глазах настоящее, живое чувство, обиду или злость.

«Неужто ему все равно?! Он же не может всерьез думать, что то, что он вздумал сделать, нормально?»

Но, кажется, ему в самом деле было плевать.

— Ты ошибаешься, о, как ты ошибаешься! — прошептал он голосом опасным, жутким и страстным.

От этих слов у нее мурашки по коже побежали.

Ее словно опахнуло стужей, промораживающей до самого сердца.

— все то, что я сделаю с тобой, я сделаю потому, что в нашей Десятилетней Войне я оказался сильнее твоего никчемного отца. А слаб, как раз, оказался он. знаешь, что он сделал бы со мной, если б одержал верх? Знаешь, чем он грозился?

Принц обхватил ахнувшую девушку сильной рукой, привлек к себе, прижал тесно-тесно, так, что она чувствовала пульсацию крови в его напряженном члене.

— Как ты думаешь, я красив?

Девушка нервно сглотнула, глядя в его темные глаза и не понимая, куда он клонит.

В висках ее стучало, от близости этого мужчины, от жуткого, хищного, острого взгляда его темных глаз бросало в нервную дрожь.

— Я не..

— Неужто трудно сказать, да или нет, — ворковал он, по-хозяйски оглаживая ее ягодицы сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Ей казалось, что под его ладонями у нее кожа горит, нервы пронзали тысячи раскаленных игл. — Ну?

ЕГО голос был обволакивающим. Глубоким, бархатным.

«Наверное, от его тембра девки теряли голову и сами шлепались на спину, растопырив ноги» — в отчаянии подумала она.

Его ладонь, путешествующая по ее телу, опустилась под ягодицы и попыталась проникнуть меж ее ног.

Девушка вскрикнула и рванулась прочь, но принц жестко удержал ее. Его рука больно впилась в ее тело, так, что из глаз ее брызнули слезы.

— Куда же ты? — интимно проворковал принц, склоняясь над ее часто вздымающейся грудью. — Мы еще не закончили. Ну, так ты ответишь на мой вопрос? Ты считаешь меня красивым?

Говорил он ласково, это верно; только вот руки его творили нехорошие вещи. Одна рука наставила синяков на нежных боках девушки, удерживая ее рядом насильно, а вторая бесцеремонно и грубо протиснулась между ее ног.

Пальцы толкнулись в лоно, и девушка вскрикнула от жгучей боли. Из глаз ее градом хлынули слезы, то боли и унижения.

— О, девственница! Какой приятный сюрприз! Разве ты не была ни с кем обручена?

«Девственница! — мелькнула у девушки в голове. — Снова здорово! Только этого не хватало!

— я не…

— Вот, заговорила. Так что там с ответом? красив я?

— Да! — выдохнула она, сжимаясь, потому что бесцеремонная рука принца поглаживала ее между ног массировала ее лоно, проскальзывала дальше, меж ягодиц, хватая, ощупывая все.

На ее ответ принц усмехнулся.

Темные глаза его сощурились, стали кроткими, ласковыми, бархатными под тенью черных ресниц.

— Не просто красив, — поучительно произнес он, — а идеальное творение природы и моих родителей, конечно. Безупречен. Практически произведение искусства. Так?

— в ярости подумала она.

ЕО пальцы чуть погрузились в ее тело, снова причиняя боль, и девушка заплясала на самых кончиках пальцев, закусив губу, чтобы не раскричаться.

Принц склонился над ее лицом, словно хотел поцеловать или, точнее, выпить ее крики, если она вдруг вскрикнет от боли.

На своем лице она чувствовала его дыхание, горячее, обжигающее дыхание распаленного зверя.

ЕГО тело, прижившееся к ней, дрожало мелкой дрожью от возбуждения, и каждое его касание было полно дикой жажды.

Жажды ее тела. Жажды ее запаха, ее лона, ее сока желания.

Жажды ее изнеможения.

Он не притворялся, не играл. Он хотел ее, и не только секса с ней — он хотел ее растерзать, разорвать, упиться ее страхом и болью.

Странное, непонятное влечение было смешано с ненавистью, и принц не повалил ее на пол и не взял лишь потому, что сам не знал, чего хочет больше, убить или оттрахать как следует.

— Так?! — с напором переспросил он, и она взвизгнула, когда один из его пальцев скользнул в ее тело сзади. Стыд-то какой!

— Да, да! — выкрикнула она, багровея.

— Вот видишь, — с удовлетворением кивнул он, продолжая унизительную пытку. —А

твой отец, издеваясь, обещал меня изуродовать. В случае победы он обещал отрубить мне пальцы — да-да, те самые, которые на данный момент в тебе находятся, — отрезать уши и язык ослепить, слегка