Рыцари песка и тумана - АuntВellatriss

- Простите, сэр, могу я заказать бокал хорошего вина? - обратился Драко к бармену, очень стараясь казаться дружелюбным. Выходило из рук вон плохо.

- Э... мальчик, а не хочешь ли ты попытаться убедить меня в том, что ты совершеннолетний? - ядовито спросил седой человек с проницательными карими глазами.

Волшебник мрачно скривился, запоздало припомнив, что в маггловских семьях дети достигают зрелости в восемнадцать лет. Так что ему, не пережившему и семнадцатой весны совершеннолетия магического, ловить здесь абсолютно нечего.

- Но ведь попытка не пытка, не так ли? - обворожительно улыбнулся подросток, поворачиваясь к мужчине спиной. - До свидания, Крис, спасибо за ленч.

Барме в оцепенении смотрел вслед высокому худощавому мальчику со светлыми, почти белыми волосами. Крис... это имя было выбито на серебристом бейджике, приколотом к ткани белоснежной рубашки на его груди. Вот только в полумраке дымного зала для курящих редко кому из посетителей удавалось разглядеть его...

Очень редко.

Глава 2. «Ангел» западного окна

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ 2: не всегда все является тем, чем, кажется на первый взгляд.

Гермиона Грейнджер равнодушно смотрела в окно. Острое чувство потери чего-то важного медленно, но неотвратимо раздирало душу острыми кошачьими коготками.

Девушка машинально вырисовывала на клетчатом листе бумаги замысловатые значки и фигурки. Опустив глаза и наткнувшись рассеянным взглядом на плоды своего творчества, она жалобно ойкнула.

Снова рецидив. Но такой незначительный... наверное, не стоит ставить о нем в известность маму? Ничего ведь не произошло.

И как ей порой может всерьез казаться, что во всех этих палочках и закорючках есть хоть толика здравого смысла?! Ни черта же непонятно.

К тому же, специалист-языковед сказал, что никогда в своей практике не встречал ничего похожего, просто набор случайных символов. Это же логично...

...Но один значок почему-то до боли напоминал классическую руну «эйхваз», что по ее, Гермиониному, разумению значило «защита», а другой вполне мог сойти за «квисту», дословный перевод которой гласил - «излучина реки».

Невысокая хрупкая девушка мерила комнату шагами из угла в угол, словно заведенная. Под светло-карими миндалевидными глазами залегли тени насыщенного синего оттенка, что в сочетании с тонкой бледной кожей производило удручающее впечатление. Облизывая пересохшие губы, Гермиона тщетно старалась вспомнить, не причиняла ли она в течение своей юной жизни кому-нибудь зла, за которое Бог мог назначить ей столь жестокую кару. Настоящего Зла.

Вспоминались лишь безобидные детские проделки, совершенные еще в дошкольном возрасте, да пара незначительных случаев подтрунивания над одноклассниками. Должно быть нечто большее...

Отче, воистину, если хочешь наказать чад своих, ты первым делом отнимаешь у них разум...

Гермиона настежь распахнула створки деревянной рамы и устроилась на подоконнике. Привычно нашарила левой рукой щель между нижним наружным углом рамы и стеной дома и достала пачку крепких сигарет.

Втягивая тяжелый едкий дым, Гермиона блаженно зажмурилась. Побыть одной, в тишине, это удовольствие выпадало ей отнюдь не так часто, как хотелось бы.

Основной недостаток человечества состоит в том, что оценить прелесть одиночества способны лишь немногие, в то время как остальным сотням тысяч непременно нужно устраивать балаган, чтобы чувствовать себя счастливыми,- мрачно подумала она, выпустив две струйки дыма сквозь тонкие ноздри.- Взять, к примеру, ее сверстников. Их не интересует ничего, кроме слюнявых поцелуев и бесконечных нудных разговоров о сексе, которого трем четвертям из них не видать еще по меньшей мере лет пять, а то и вовсе десять, судя по дебильным сальным рожам...

Окурок исчез в зарослях шиповника. Гермиона проследила за замысловатой траекторией его бреющего полета, но убирать пачку в тайник не спешила, задумчиво вертя ее в длинных пальцах с коротко остриженными аккуратными ноготками.

Сколько на свете придумано сказок,

Сколько на свете несчастий и лжи,

Сколько девушек ходит в красном,

Сколько кос у них цвета ржи.

Сколько выстрелов в бесконечность!

Сколько пут на телах и оков...

Сколько глаз теряют беспечность,

Увязая в болоте слов...

Ее любимый автор, Кейра Роланд. Женщина, ушедшая из жизни в возрасте восьмидесяти девяти лет. Правда за столь внушительный срок она успела издать лишь две книги, первая - «Ломая клетки» - увидела свет, когда ее создательнице было всего семнадцать, почти столько же, сколько сейчас Гермионе, а вторая, «Загнанный волей», - ровно через пятьдесят лет. На оборотной стороне обложки «Загнанного» Кейра написала, что с легкостью могла бы окрестить сборник «Черной книгой», а раннее свое творение - «Белой», существенно ничего бы не изменилось.

«Они разные как мужчина и женщина, похожие как любовь и ненависть. Две жизни и две правды, в конце сливающиеся в одну общую правду, пред которой не в силах будет устоять никто, ибо правда эта - безоговорочная, слепая вера в того, кого любишь» - повторила Гермиона по памяти, невольно улыбнувшись.

...Сколько губ, источающих нежность...

Глубокая затяжка.

Сколько тел, расточающих жар...

Пальчики запущены в кружево волос, технично машинально сплетают непослушные пряди в жесткий жгут и откидывают его за спину.

Нитью тянется неизбежность.

Взгляд, полный тоски, брошенный на скомканный лист, лежащий на полированной столешнице.

На душе - сигаретный нагар.

Кольцо дыма, замерев на миг, растаяло в воздухе.

Повторяется все, все течет, изменяясь.

От последней черты, до начала начал.

Сколько тех, кто предаст, никогда не раскаясь...

Сколько тех, кто раскаясь, все же предал...

-А Гермиона дурочка!- торжественно объявил курносый пятилетний мальчик, едва достигающий макушкой до дверной ручки, бесцеремонно вламываясь в комнату сестры.

-Поумнее некоторых,- проворчала девушка, зажмуриваясь, чтобы не видеть ухмыляющуюся физиономию этого ходячего недоразумения.

-Нет, Гермиона, ты все-таки дурочка,- авторитетно заключил мелкий, плюхнувшись на кровать.- Про тебя так все говорят.

-Пусть говорят все, что им заблагорассудится, мы, конечно, не янки, но у нас тоже свободная демократическая страна. Монархия - чисто номинальное явление,- фыркнула его сестра.

-А еще, - болтая ногами, продолжал дискуссию Рич, - ты... это... - дитя наморщило лобик.- Ты...

-Полоумная,- охотно подсказала Гермиона.- Ричард Алан, что-то мне подсказывает, что у тебя дырявая башка, с этой светлой новостью ты уже посещал меня на прошлой неделе! В среду, если не ошибаюсь... Давай, выметайся, я тебя больше не задерживаю.

Мальчишка негодующе засопел, выпуклые глазенки заблестели:

-Тогда я пожалуюсь маме.

Гермиона слегка приподняла брови.

-На что, интересно?

-На то, что ты меня обижа-а-аешь,- надрывно затянул на одной ноте мелкий.

Девушка едва заметно поморщилась.

-И?

-И ты как всегда получишь по первое число,- по-деловому пояснил Рич, резко оборвав гнусавый вопль.

-Хороший план,- одобрила собеседница.- Теперь давай подумаем вместе. Мы одни, так? Родители на семинаре, вернутся только через несколько дней, присматривает за нами мисс Ленг, которая в данный момент благополучно отбыла на свидание вслепую. Значит готовься к неожиданностям. До вечера ее точно не будет, при любом раскладе, так?

Возмутитель спокойствия сглотнул, во все глаза вытаращившись на сестру.

-Теперь, внимание, вопрос: Что помешает мне столкнуть тебя с лестницы, чтобы ты сломал себе шею к чертовой матери, а потом преспокойно пойти пить чай? - с расстановкой проговорила девушка, не утруждая себя даже поворотом головы.

-Родители... - вякнул щенок.

-Родители вернуться не скоро, в крайнем случае, скажу им, что так оно и было.- Просто сказала Гермиона.- Вообще-то, я на такое не способна, ты же меня знаешь, Рич...- Притворно вздохнула она и, не дав, братцу опомниться, прошептала, так что того мороз продрал по коже.- А вот заморить тебя голодом вполне реально. Из нас двоих, я единственная, кто хоть как-то умеет готовить, и кому оставили деньги на продукты...

-Дура ненормальная!- выкрикнул Ричард, скуксившись.

-Считаю до трех,- честно предупредила старшая сестра, наконец, удостоив мальчика многообещающим взглядом.

-Бешенная...

-Раз...

-Подожди только...

-Два-два-с-половиной-три!- выдохнула Гермиона.

-Ведьма!- раздалось по ту сторону двери.- Дурочка, дурочка!.- Это уже тише, с опаской.

Гермиона Грейнджер прикусила губу, чтобы не расхохотаться в голос. Пять лет маленький паршивец отравляет ее жизнь. А она играет с ним в веселые старты. Наверное, стоило приложить разок чем-нибудь тяжелым, чтобы запомнил. Но... он всего лишь ребенок, к тому же, родная кровь...

Девушка грациозно соскользнула на пол и, спустившись вниз, набрала номер одной из подружек.