Силуэты. Стихи - Лаэрт Добровольский

Музыка В.Одоевского и М. Глинки на 4 голоса.

Напечатан в СПб 15 декабря 1836 г. в лист. Опубликован в сб.: «Пушкин в романсах и песнях его современников» Музгиз, 1936

7. Канон Глинке и Кавосу

Пыль столбом, суфлёр в заминке,В декорациях – хаос:Продолжает дело ГлинкиВ муках творческих Кавос.

С примадонной опус ГлинкиРепетирует Кавос:В бледных щёчках – ни кровинки,В теле – дрожь, заложен нос…

Патриот – всегда новинка,В каждом подвиге – вопрос…Viva, Русь и Viva, Глинка,Viva, Глинка и Кавос!

Марш Шопена

Этих звуков мост разъёмный,Мост подъёмный, мост ценнойГорькой скорби неуёмнойИ печали неземной.

Мост нестойкий, ломкий, зыбкийСлабым следом на песке.Дальним отблеском улыбки.Нервной жилкой на виске.

Ниоткуда мост летящий.Мост, зовущий в никуда —Знак прощания щемящийСквозь прозрачные года.

Бабье лето

(А. Скрябин)

Дуэтом осени и летаВновь растревожена душа:Незримый хореограф цвета,Ведёт программу не спеша

Сентябрь – извечный Скрябин года,Мешая музыку и цвет;Мазками звучными природаПрощальный лету шлёт привет.

И слышится – цветные звукиПо лету бабьему плывутПредощущением разлуки,Предожиданьем зимних смут.

Сентябрь… Этюдник с нотным станомЛучом нежарким озарён.В прихожей осени усталоМольберт к пюпитру прислонён.

Скульптор

(А. Добровольский)

Светлой памяти Александра Анатольевича Добровольского

1. Смерть

Заглянула ненароком,Разрешенья не спросив,И исчезла, в одинокомСердце пламя загасив.

Как вошла и как исчезла —То ли в фортку, то ли в дверь.По себе оставив безднуНад созвездьями потерь.

Невозвратно после градаТак пустеет майский сад;И соцветиям не надоРваться в памяти назад.

2. Граница

Перевёрнута страница,За которой – чистый лист;Не страница, а – границаИ позёмки тонкий свист:

Заметает, затмеваетПамять лет не тормоша.Как но ватману гуляетЧёрный след карандаша.

Затушёвывает гладкоБезразличная рука:Словно каменная кладка —Без просветов, на века.

В поле чёрного квадрата —Жизни вечность и итог. Из подъезда на МаратаДо бессмертия – виток.

3. Романтик и воин

Ударами сердца резец направляя на мрамор,О Вечности думал недолгий свой век,быстротечный,Из нас изгоняя незримых Иуду и Хама —Романтик и воин в бессовестный век,бессердечный.

И формы искал неизбывным чутьёмследопыта,В горниле борьбы совершенствуя опытстратегаИ в преодолении пут Интернета и БытаСтремясь не нарушить гармонию Мира и Эго.

За временем чувство решительноне поспевало.Всю жизнь норовя времена обогнатьна закрошках,И не различались закаты над гладью канала.Как крохи краюхи, черствевшие в мраморныхкрошках.

Чем ближе к Творцу – тем трудней ивзыскательней вера,Чем круче вираж – тем остаток дороги короче,Но Храм Человека – не купол над папертью —сфера.Где орт человеческий – компас Вселенскихобочин.

И он приходил в этот яростный мир не затем ли —Грядущих времён и времён проносящихся таборСвести воедино, как сходятся грозы и земли.Ударами сердца резец направляя на мрамор?!.

4.

He многим удавалосьВ скульптуре воплотить,Как сердце разрывалосьВ стремлении любить.

Твоё разбито сердце,Но дело рук твоих —Не крест для иноверца.Не песня для глухих.

Другими языкамиВладеющий – глядит,И тучи над векамиРедеют впереди.

Над глыбами твоимиНабатом бьют сердца.Запоминая имяСоздателя-творца.

Фальконе

Мне снилось: на коне —Сам Фальконе,С повадками и голосом Петра,Перед гвардейцами гарцуя,Кричит бессчётное «Ура!..»И флаг Андреевский, так веселотанцуя. Стремится ветром к вздыбленной реке.Но древко крепко держится в руке.

Шипящий змей к сырой землепридавлен.И много раз союз пера и кистиславленУже хрипящим голосом Петра —Так деспотизма кисти и пераВсходил росток взамен петли итопора…К ростральному плечу по-детскиприпадая.Плыла – ещё во сне – Россия молодая.

Адмирал Колчак

Не судите: выбор сделан…Надо мною литияВ светлый полдень в храме беломНовой строчкой бытия.

Мне прощаются от БогаЗаблужденья и грехи.Адмирала слишком строгоНе судите, моряки.

Я эсминцы и вагоныКак колоды тасовал,Но – чисты мои погоныИ в бою не пасовал.

В поле брани твёрдый пахарь.Верил я в свою страну.Потому-то острый якорьОбратил я в борону.

Кто бы знал, что Русь святая.Словно в шорах дикий конь.Понесётся, всё сметая.На губительный огонь.

Где он был, её Хранитель —Или застил взоры чад —Повелитель и правительОбезверившихся чад?

Кто там белый… Кто там красный.Искривлённый в злобе рот…Этой жизни миг прекрасныйБрошен костью у ворот.

Не судите… Льдиной белойСам себе казался я —Сердце камнем онемелоВ смертной схватке россиян.

Не судите… Выбор сделан…За порогом – глухота…В подвенечном платье беломТа Россия – да не та.

В ожиданье светлой долиБесконечно ей брестиПолем вьюги, морем крови…Не суди. Страна… Прости…

Родные лица

(А. Доливо-Добровольский)

А. В. Доливо-Добровольскому

Ещё мы здесь… Сквозь стёкла старых рамПривычной жизни проникают звукиНачала дня арпеджио и гамм —Все эти лязги, скрежеты и стуки.

Мы здесь… Но те – глядят с высоких стен,С портретов охраняя дух жилища —В борьбе мировоззренческих системОни ушли, а мы всё так же ищем

Прямой Ответ на Основной Вопрос,Нам жизни нет без этого ответа —Двадцатый век, как видно, не дорос,А двадцать первый – как тоннель без света;

Но, чуть заметен, в нём мерцает светИ наша жизнь его мерцаньем длится:Из прошлого немеркнущий Завет —С высоких стен взыскующие лица.

Фридрих Ницше

Перешагнуть через бессонницу Ницше —в Байрейте и Ницце —без грамма хлорала,Тенью былинки себя ощутив на мгновенье —пылинкой былинкив звуковороте куда-то летящего из ниоткудааккорда хорала —То ли со свадьбы летящего, то ли на чьи-торождение или поминки.

Духу бесполому в поле электромагнитном,цветов не взрастившем.Только и встретятся – глыбы камней,пролетающих группой и розно.Кем-то запущенных, словно часы на камине,и время забывшем.Но на события в доме взирающимиз-за портьеры и тайно, и грозно.

Вольному – воля, но вольное слово Пророка —невольник пророчеств —Камнем с горы, вызывая лавину в долинусознанья, устои сметая;Грохот и пыль – это там, далеко, за вершинамиДуха полярной страны одиночеств:Здесь, на вершине, в сиянье лучей, – тишинанеземная, святая.

Пленнику мысли свобода – иллюзия храмахлорала, упругий ошейникИ поводок остроиглого нерво-лучаослепляющей вспышки немого прозренья.Приступы боли за признаки жизни – над безднойдуховной – порой принимает отшельник.Тело и душу в себе отличая, о третьем —тая подозренья.

Звёзды познания – сквозь полынью ноосферыи дыры озонного слоя…Сердце изранив о край полыньи, обжигаямежзвёздностью бронхи —К Сверхчеловеку, прорыв искупая ценоюрассудка, разбитого у аналоя…Тенью былого – поблекшей, остывшей, ждатьокончания жизни, стоя в сторонке.

Дом Культуры

Современная культура —Ноги в цыпках, грош в руке…Обнаженная натураНа нещадном сквозняке…

Этот Дом бойцом глядится —Хоть с морщинистым лицом,Он сдаваться не стремится,Тянет ногу молодцом.

Только что за наважденье:Лишь кончается овраг —Перед Домом загражденье.Словно где-то рядом враг.

Или вновь сороковыеК нам вернулись без преградИ порядки боевыеПроверяет Ленинград…

Слева – глыбы жилмассива.Справа – отблески Невы…А смотрелись бы красивоУ ДК литые львы!

Всё настойчивее грозы,Тонет будущность во мгле…Всё усиленнее дозыНа губительной игле.

Кто тебя, Культура, спросит:– Как ты дальше будешь жить.Чем сегодняшние россыЗавтра будут дорожить?

Встрепенулся Дом понурый.Распахнул широко дверь:– Смутна будущность Культуры,Ты в Культуру просто верь.

Посмотри на мой фундамент —Третий век ему, поди,А конца ему регламентНе наметил впереди.

И сегодня эти стеныПомнят славные года.Лишь под слоем мутной пеныИх не видно иногда:

В Доме Шишкин с АйвазовскимС обсужденьем новых темИ Бортнянский с Березовским(Разумеется, не с тем),

Разрывается СленушкинКирпичами и стихомИ ему посланье ПушкинМчит в Рыбацкое верхом…

Здесь в беседе поколенийВозрождается союзНовых творческих ВеленийПод эгидой древних муз:

Слышать в гуле резолюций,В марше абревиатурНе культуру революций —Революцию культур.

Чтоб Культура отвратилаОт себя слепой ударИ напалма, и тротила,И скинхедовский угар…

P.S. (Охота)