Сладкая (СИ) - Грэй Дана

Получив степень по бизнес-праву, Кэндис объявила, что получила предложение о работе в одной из ведущих инвестиционных фирм Сан-Франциско, и, не сказав даже "извините", собрала чемоданы и переехала в квартиру на другом берегу залива.

Сердце отца было разбито, когда он понял, что она не вернется. Из-за предательства Кэндис и его слабого здоровья Бет так и не смогла пойти в школу. Хотя она уверяла отца, что с ней все в порядке и она все понимает, на самом деле она была очень зла на свою сестру.

К счастью, у Бет была Эмили. Они дружили еще со школьной скамьи, а в свободное от учебы время стали почти неразлучны. Там, где родители Бет были любящими и преданными своим детям, родители Эмили были настроены по-другому.

Отец Эмили был пьяницей, и пока она держалась подальше от него, ему было все равно, что она делает и куда идет. Если только она была достаточно беспечна, чтобы оказаться на его пути, когда он был в пьяном угаре, тогда девушка платила слишком болезненную цену за это. Ее мать работала на двух, а иногда и на трех работах и старалась быть рядом с ней, но всегда так уставала, что лучшее, что она могла сделать, — это время от времени целовать ее на ночь.

Итак, родители Бет взяли Эмили под свое крыло, и менее чем через год, благодаря взаимопониманию между ее родителями и родителями Бет, они стали ее законными опекунами. Жизнь обоих членов семьи сложилась лучше, и Эмили стала ближе к Бет, чем когда-либо была Кэндис.

Вдвоем они с Эмили помогли ее отцу продержаться в "Стирлинг" еще пять лет.

Три года назад умер их отец. В своем завещании он оставил ресторан обеим дочерям, надеясь, что Кэндис вернется, но этого не произошло. Вместо этого она использовала значительную власть своей фирмы, чтобы гарантировать, что получит от ресторана столько, если не больше, сколько имеет право, оставив Бет едва ли достаточно, чтобы держать двери открытыми.

Однако она начала использовать ресторан для особых встреч с клиентами, за которые оплачивала только стоимость еды. Остальное Бет была вынуждена обеспечивать за свой счет, что порой было непросто, но благодаря этим встречам, ее клиентская база увеличивалась. Бет была уверена, что если бы не ее врожденный талант на кухне, "Стирлинг" закрыл бы свои двери, когда умер ее отец.

Глава 4

Кэндис сидела за столом, глядя на панораму Сан-Франциско, и думала о том, что она будет делать с деньгами Дэвиса, когда они станут ее деньгами. Хотя до сих пор ему удавалось избегать ее попыток затащить его в постель, но она знала, что это произойдет, и очень скоро. Они так подходили друг другу. Они оба любили деньги и власть, оба были хороши собой, она была Кэндис Стирлинг, и никто никогда не говорил ей "нет".

После смерти отца она еще крепче вцепилась в маленькую дурочку Бет. Ей удалось выяснилось, что завещание ее отца было достаточно расплывчатым, чтобы сестра смогла понять, что она владела контрольным пакетом акций "Стирлинг".

Когда она, наконец, отпустит стрелу, Бет не сможет удержать ее от продажи этого места… Ее сестра ничего не сможет сделать, чтобы остановить ее.

Она планировала дать Бет долю от продажной цены, но это была бы несправедливая доля.

Она всегда ненавидела этот дурацкий ресторан. Все ее детство родители пытались обучить ее, чтобы она заняла их место, когда они выйдут на пенсию, но она никогда не хотела иметь с этим ничего общего. Она наблюдала, как клиенты входили и выходили изо дня в день, сверкая своими часами "Ролекс", сумочками от "Гуччи" и кредитными карточками, которые никогда не заканчивались.

Проведя весь день на ногах, она поднималась с родителями наверх, в маленькую, затхлую трехкомнатную квартирку, в которой все еще жила Бет, и смотрела, как убого они живут. Вместо того чтобы использовать доходы от ресторана, чтобы обеспечить своим детям лучшую жизнь, они вложили в него все до последнего цента, так что никогда не могли позволить себе то, что она хотела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кэндис поклялась, что найдет выход из-за прилавка, что именно она будет носить "Ролекс" и "Гуччи". Она никогда не позволит своей семье связать ее так, как они сделали с Бет.

И вот она здесь, в офисе на двадцатом этаже, работает с многомиллионными портфелями и встречается с очень достойными, богатыми мужчинами. Такими, как Дэвис Хоторн.

Она оказала несколько менее приятных ночных услуг партнеру своей компании, чтобы получить его счет. Затем она потратила несколько недель, выискивая его аккаунт и любую информацию в социальных сетях, которую смогла найти о нем. В одном непонятном интервью Дэвис рассказал о своей мечте, что однажды он будет владельцем ресторана, в который сможет ходить и готовить для людей, когда захочет.

Это был ее шанс.

Как совладелица "Стирлинг", она знала о его финансовых проблемах, и хотя у нее было более чем достаточно денег, чтобы помочь его починить, она никоим образом не была заинтересована в том, чтобы помочь Бет держать его открытым. Вместо этого она предлагала его Дэвису на серебряном блюде, уверенная, что Бет продаст его, если цена будет достаточно высока.

***

Вздохнув с облегчением, Бет поставила на полку последний поднос со сложенными салфетками. Она устала, но была счастлива. Звонила Кэндис, чтобы сказать, что она передумала держаться за свою половину бизнеса, и ей нужно обсудить с ней некоторые цифры. Она хотела встретиться до того, как ресторан откроется к обеду. Бет подумала, что это наверняка означает, что Кэндис устала от ее ежемесячных просьб о том, чтобы ее сестра подписала кредит, чтобы они могли перестроиться.

Услышав стук в дверь, Бет схватила ключи и отодвинула занавеску, чтобы посмотреть, кто это. Кэндис стояла там, разговаривая по мобильному телефону, покуривая одну из своих дорогих черных сигарет и нетерпеливо оглядываясь по сторонам. Увидев Бет, она сделала круговое движение рукой, показывая, что Бет нужно поторопиться.

Снова вздохнув, Бет открыла дверь и отступила назад. Когда Кэндис вошла, она попыталась снова закрыть дверь, но встретила сопротивление. Открыв дверь еще раз, Бет обнаружила, что смотрит на очень знакомый кашемировый шарф, когда Дэвис Хоторн вошел внутрь.

На этот раз, убедившись, что больше никто не входит, Бет наконец закрыла дверь. Заперев ее, она вернулась в зал и обнаружила, что Кэндис стоит за стойкой бара и наливает себе виски, хорошее, дорогое виски, Бет не могла этого не заметить.

— Мне все равно, что он сказал, — говорила Кэндис в трубку, все еще попыхивая сигаретой, несмотря на то, что Бет много раз просила ее не курить внутри.

— Они были проинформированы о риске, — продолжила Кэндис, стряхивая пепел на пол, который только что вымыла Бет. — И если они не любят проигрывать, то должны вкладывать свои деньги в матрасы, а не в инвестиции.

Бет вопросительно посмотрела на Дэвиса, но он только пожал плечами. Тяжело вздохнув, девушка покачала головой и пошла за метлой.

— Хватит оправдываться! Я устала иметь с ним дело, — Кэндис сделала паузу, достаточную, чтобы сделать глоток и стряхнуть пепел, — просто перестань отвечать на его звонки!

— Черт возьми, — сказала она, грубо убирая телефон в сумочку, — я ненавижу людей, которые плачут из-за плохих инвестиций. Разве я виновата, что европейский рынок рухнул сегодня утром? Я пыталась сказать ему, что вкладывать так много денег-плохая идея, и теперь, когда я доказала свою правоту, он просто хочет поплакаться у меня на плече!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Налив себе еще один бокал, Кэндис обратилась к сестре.

— Ладно, Бет, — сказала она, глядя на сестру с раздражением в голосе, — я же сказала тебе по телефону, что хочу продать ресторан. Честно говоря, я так устала слышать, как ты жалуешься на бытовую технику, персонал, цены на еду, в общем все это…

Бет глубоко вздохнула. Это был ее шанс.

— Я не могу позволить себе много в качестве первоначального взноса, — быстро сказала Бет, — Я просмотрела цифры, и если я вложу твою половину в кредит на модернизацию, я смогу получить 50,000 $, возможно, 75,000 $ наличными.