Длинный ствол – короткая жизнь - Найтов Комбат

Полковник Яков Крейзер был «пролетарцем» практически с самого рождения дивизии. По замыслу тогдашних руководителей армии, не пожалевших денег на создание громадного полигона в Алабино, под самой Москвой, именно в таких кадровых центрах будет происходить обучение младшего, среднего, старшего и высшего командного состава Красной Армии будущего. На ее базе отрабатывались новые приемы ведения войны, здесь испытывалась новая тактика и техника. Здесь создавались первые военные городки, столь памятные всем, кому довелось в них жить, то есть решался вопрос с размещением и воспитанием подразделений. И с 1927 года Яков Григорьевич служил в этой кадровой дивизии. Отсюда уходил на курсы «Выстрел» и в академию имени Фрунзе. После небольшого перерыва в полтора года, он вернулся в родные пенаты на должность командира этой мотострелковой дивизии. Увы, никакой легкобронированной техники, для перевозки в бою «стрелков», дивизия не имела. На вооружении находились двух и трехосные грузовики «ГАЗ АА» и «ААА», в количестве, рассчитанном на перевозку всего личного состава дивизии, обеспечения ее жизнедеятельности в условиях ведения боевых действий. Это обстоятельство накладывало серьезные ограничения на район боевых действий. «В идеале», по задумкам авторов проекта, ВВС РККА, с помощью громадного числа поставленных в строй самолетов, и такого же количества свежеобученных летчиков (напоминаю для «забывчивых», что до 1939 года Советский Союз имел армию мобилизационно-территориального типа, а не кадровую. Как это работает, вы можете прочитать в трудах идола и памятника жертвам «кровавого Сталина» маршала Тухачевского или вспомнить историю покорения Крыма немецко-фашистскими и румынскими захватчиками, когда 51-я армия, набранная по этому принципу, разбежалась с готовых и оснащенных позиций на Перекопе и составила большинство полицейских сил на полуострове), разгромит авиационные соединения противника, завоюет пресловутое господство в воздухе, и только в этом случае… дальше можно не продолжать. Так вот, благодаря мудрому руководству командующего ЗОВО генерала Павлова и остальных лиц высшего командного состава округа, они «пролюбили», выданные страной им, самолеты, танки, склады и личный состав вверенных соединений. За 9 суток наступления противник продвинулся на 464 километра по прямой, при наличии чуть ли не единственного шоссе, остальные дороги были грунтовыми, наступая со скоростью 51 километр в сутки. Несмотря на то обстоятельство, что ему пришлось преодолевать несколько оборонительных районов. «Москвичи» успели только к шапочному разбору, хотя времени на развертывание у них немного было. Первые столкновения разведки дивизии с противником произошли под Смолевичами в 35-ти километрах от Борисова. Тем не менее, оборонять Ново-Борисов Крейзер не стал, возложил эту миссию на полковника Гришина, командира 2-й стрелковой дивизии 1-го стрелкового корпуса, возвращавшегося из отпуска в Осовец. Дивизия была «сборной» и состояла из деморализованных и задержанных заградотрядами бойцов и командиров РККА, отходивших от мест постоянной дислокации. По приказу генерала Павлова корпусной комиссар Иван Сусайков и полковник Лизюков отвечали за оборону Борисова и трех переправ через Березину: у Веселова, в 19 километрах от Борисова, в самом Борисове и у Чернявки. Две из трех переправ они «пролюбили».

Фильм «Живые и мертвые» смотрели? Так вот тот самый «танкист Иванов, на котором вся Россия держится», имел фамилию Лизюков, будущий командующий 5-й танковой армии, погиб под Воронежем спустя год. Сусайков в романе практически не упоминается, только как безымянный начальник гарнизона города Борисов, который ничего не знал и ничем помочь бедному корреспонденту Синцову не мог. И которого тот «понизил» до звания бригадный комиссар. На самом деле Сусайков в то время уже давно был корпусным комиссаром, что соответствовало званию генерал-лейтенанта, стал им в 36 лет. Но, количество ромбов не прибавляет умения руководить войсками. Тот кромешный ад, который творился в Борисове, описан бывшим военным интендантом 2-го ранга Симоновым, в деталях, а не в стратегическом плане. Но это не важно! Полковник Крейзер выполнял «свой приказ»: занять оборону на правом берегу реки Березина и задержать продвижение немецких войск на Оршу. Этим же занимался и я. Как и он, я тоже не стремился на другой берег реки, но успел заминировать подходы к мосту и предусмотрел еще один способ его уничтожить, если бы курсанты подвели. Увы, стремительно действующие войска генерала Неринга захватили мост и создали плацдарм на правом берегу. Их продвижение вперед мы остановили со значительными потерями, к сожалению, не только у противника, но и у нас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Полковник вошел на НП и сходу приказал всем выйти, кроме командиров. Я тоже поднялся на выход, но был остановлен Михаилом Васильевичем.

– Сержант Голованов, останьтесь!

– Есть! – ответил я, и остался возле стола, на котором лежала «500-метровка».

– И что так? – спросил полковник, усаживаясь за стол, и переворачивая на себя карту.

– Старший сержант Голованов, командир взвода управления первой батареи, проявил себя в течение этих двух дней, товарищ полковник, фактически командуя батареей. К сожалению, вновь назначенные средние командиры такой подготовки не имеют и понижены мной до уровня командиров орудий и взводов. У него нервы покрепче, дисциплина получше и опыта побольше.

– Пусть будет так. Каким образом удалось нанести такие потери противнику?

– В первую очередь, за счет инженерной подготовки позиций, товарищ полковник. Плюс мы задействовали оставшиеся без топлива танки 12-го полка, подобранные нами в районе Велятичей. Они были посланы на помощь 4-му батальону без учета грузоподъемности мостов на реке Бобр. Кроме того, было оговорено с командиром 175-го полка, что его танки будут действовать только из засад, из леса. У противника танки Т-III, бьются в борт нами на любой дистанции.

– Как они «бьются», я вижу! У Неманицы батальон сгорел.

– Так бить-то с места нужно! И прицельно, товарищ полковник! Пушки-то у нас одинаковые. Но у моих 5–8 уничтоженных танков и потерь нет, шестеро легкораненых. А у соседей – сгоревший батальон. И маскировать позиции нужно.

– Все так, сержант, но нам приказано ликвидировать плацдарм. Одной обороной тут не обойдешься. Требуется атаковать.

– Если атаковать в лоб и днем, то все танки на поле останутся. Авиаприкрытия нет. Поэтому атаковать нужно ночью, от Стайки. И не танками, а пехотой, при поддержке танками. Прорваться ночью к мосту и рвануть его. А после этого можно и остатки 18-й танковой погонять по округе.

– И как вы видите эту операцию?

– Так вот, товарищ полковник. Здесь все нарисовано, вот только разведрота наша пока неизвестно где, требуется подобрать и обучить бойцов: как охранять танки, что делать, какие немецкие орудия представляют для них опасность.

– Ну, дивизионная разведка заменит вашу артиллерийскую. Это не проблема.

– А там минеры есть?

– Значит, еще и взвод инженерной разведки. Что еще?

– Минометы и мины, товарищ полковник, противопехотные и противотанковые: ЛМГ генерала Галицкого и ТМД-40.

– Это еще зачем?

– Минометов у нас просто нет, а они понадобятся против зенитных расчетов. Немецкие пушки «88» миллиметров могут поразить «КВ», и они наверняка обороняют мост. Они же требуются чтобы подсветить местность. Вот их позиции требуется подготовить в инженерном отношении. Немцев много, могут попытаться атаковать минометчиков. Пехота выдвинется от Стаек через лес, он – болотистый, так что немцев там, скорее всего, нет, но разведка не помешает. Форсировать железку будет здесь, напротив завода. Там, вероятно, будут находиться танки и пехота противника, прикрывающие мост. На той стороне шоссе – кладбище, завод можно атаковать с разных сторон. Вторая группа пехоты с минометами выдвинется вот в эту точку у станции Березина. Оттуда позиции зенитчиков будут как на ладони.