Универсальный ключ успеха - Сергей Усков

– Только что Валерий Борисович самолично к ней ходил! – сказала Светлана Ивановна, словно подзадоривая и бросая тему для разговора: каким образом молоденькие сотрудницы бодрят пожилых начальников.

Все многозначительно переглянулись, а зачинщица очередного витка кривотолков зашлась в астматическом кашле.

– Девушка наша проект ТМХ ХХ не может найти. Третий день ищет. Заявила мне, что проекта нет, обыскалась. Я ей сделал устный выговор. Ведь по графику подошло время запускать проект. Разрабатывать под него планы, ведомости и так далее, – прихлёбывая чай, проронил Валерий Борисович. Речь его слегка невнятна: следствие перенесённого микроинсульта. Любое волнение усиливало невнятность. – В нынешней ситуации отсутствие проекта означает срыв мероприятий стратегического плана по импортозамещению! Без грамотной технической документации ничего путного сделать нельзя.

– Помочь бы Полине, – оправившись от кашля, сказала Светлана Ивановна. – Я-то не могу: пылища невозможная в архиве и воздух затхлый. Задохнусь тут же. Полине, между прочим, не мешало бы периодически протирать пыль со стеллажей. Пропылесосить папки, полки.

– Полина не уборщица! – вспылила Любовь Васильевна. Глаза за толстыми линзами блеснули гневом. Она с детства боролось за справедливость, будь то голодающие дети стран третьего мира, вырубка лесов в Сибири, Южной Америке или списки на работников на премию, в первых рядах которых значились одни и те же лица.

– Трудно представить, как уборщица будет протирать стеллажи. Наверное, все-таки, это Полина должна делать, – заметила Любовь Николаевна жестким тоном начальника. – Кто-то из нас должен реально помочь Полине.

– Помимо того, что там пыльно, темнотища невероятная! – с угасающим гневом парировала Любовь Васильевна. Сощурив близорукие глаза, чтобы прочитать этикетку на йогурте, припасенным на полдник, добавила: – Я не вижу надписей и на папках, и на этикетках. Как жаль, лупа разбилась… Пожалуй, одна Светлана Петровна способна помочь нашей девочке.

– Вау! Я не могу тем более, потому что и ходить теперь трудно: разболелись ноги, по погоде что ли, коленки прямо выворачивает. Сегодня пойду в аптеку. Возьму витазол в таблетках, – отнекивалась Светлана Петровна, стройная дама с крашеными хной волосами. – Эти папки со стремянки только и достать, ступеньки на которой очень крутые и такие узкие.

– Моего веса стремянка вообще не выдержит! – подхватила Любовь Николаевна, более чем пышная дама с волосами цвета беж. – Какой проект? Валерий Борисович, пожалуйста, еще раз озвучьте.

– ТХМ ХХ.

– Кстати, если две буквы Т и М отбросить, оставшиеся три соединить вместе, добавить точка ру, то в поисковой строке можно найти много проектов, – сообщила Светлана Петровна, хихикая.

– Не до шуток, – оборвал Валерий Борисович.

– Я как будто его видела. Не у вас ли на столе, Валерий Борисович? – спросила Светлана Ивановна.

– Верно, он был у меня на столе, эдак год-два назад, – ответствовал начальник. На всякий случай украдкой проверил содержимое ящиков стола.

– Год-два назад?! – вскричала Светлана Ивановна. – Как быстро летит время! Я как сейчас помню, как вы недели три кряду корпели над этим проектом.

– Вам бы вспомнить, куда он запропастился. В чем рабочем столе он пылится, если нет в архиве? Сколько говорено: выдали документ – запишите, не ленитесь. Главное в архиве – учёт, упорядоченность, строгая система классификации документов.

– Полина старается. Еще и года не работает. Вы хотите, чтобы в одночасье порядок появился, – выпалила Любовь Васильевна дрогнувшем от обиды голосом. – Сдаётся мне, что напортачить с проектом могла и Нина. Последние полгода какой сказочный и сумасшедший роман у неё был с Игорем Васильевичем! Нашим любезным Васильичем из планового отдела! А вообще, вы не видите какую-то странность, некий рок, что наши отделы время от времени постоянно перекрещиваются в сумасшедших историях, словно сюда мы ходим не работать, а решать буквально все проблемы!

Тему тут же подхватили, развили домыслами, толкованиями. Нина – странная двадцатишестилетняя девушка, четыре года назад пришла в техотдел по чьей-то протекции. В архивном деле поначалу ни в зуб ногой. Между тем, внимательная к замечаниям-наставлениям. Игорь Васильевич, пятидесятилетний джентльмен, руководил отделом плановиков, управляющим снабжением и сбытом. Как и каким образом у них возникла всепоглощающая страсть, неуёмная жажда близости? – это оставалось страшной тайной для сотрудников, сладкой и манящей перспективой испытать самим нечто нереальное, высшее. События, схожие с великими драмами любви развертывались прямо на глазах обескураженных сотрудников. Это закончилось тем, что…

Красный телефон прямой связи с директором предприятия взвыл как пожарная сирена, прервав беседу о превратностях любви. Валерий Борисович суетливо отставил недоеденный пирог с кружкой чая и, стараясь сохранять спокойствие, дрогнувшей рукой взялся за трубку. В мгновение в комнате установилась мертвая тишина.

Разговор вышел короткий: Валерий Борисович с некоторыми промежутками сказал два раза «нет» и один раз «хорошо», вскочил, словно ужаленный. Входная дверь хлопнула, едва не угодив по пяткам исчезнувшего начальника. Через десять минут он вернулся взволнованный, с трясущимися руками, которым не мог найти место: выдвигал и задвигал ящики стола, стопу документов переложил с левого края стола на правый, потом снова на левый. Две Светланы и две Любови в молчании допивали чай, мельком поглядывая то на крайне взволнованного начальника, то друг на друга.

– Разнес нас в пух, – наконец, признался Валерий Борисович.

– Что же мы такое натворили? Мы! – почти что носители стратегических знаний и редкого опыта, заметьте, – воскликнула Любовь Николаевна. Остальные закивали в поддержку. Они весомая часть стратегического резерва.

– В том и дело, что почти! Если в целом – низкая результативность. В частности – отсутствие у нас проекта ТХМ ХХ, что в настоящее время срывает сроки освоения новой продукции. Нам в некотором роде повезло: требуется доработка проекта. Пока проект будет где-то дорабатываться, где-то корректироваться, необходимо сформировать техзадания на изготовление некоторых комплектующих деталей. За те годы, в которые проект из-за отсутствия финансирования пылился в архиве, многое изменилось. Следует поменять тип технологического оборудования с ориентацией на отечественного производителя. Переработать технологическую часть: выбор и планировки оборудования. Архитектурно-строительная часть в целом остается без изменений. Возможно, сумеем воспользоваться результатами проведенной экспертизой промбезопасности проектной документации. Но где сам проект?! Где?!! Нам предстоит проработать к тому же первоначальный проект, шестидесятилетней давности, на основе которого выстроено наше административно-производственное здание. Собрать воедино этот старющий проект, раз по новому проекту так ничего и не сделано. Придется покопаться в центральном архиве, запросить отчёт об обследовании здания и так далее. Иначе это здание следует сравнять с землей, как не отвечающее ни требованием промышленной безопасности, ни современным технологическим решениям. Вообще ничему! Нас прогнать взашей!

– Нас взашей?! – Губы Любовь Васильевны искривились. Очки съехали на кончик носа. Глаза вытаращились, концентрируя негодование. – Так не лучше погибнуть здесь под обломками здания, когда оно рухнет от природного катаклизма, от попустительства властей? По крайней мере, выплатят компенсацию нашим семьям.

– Скажи еще поставят памятник с надписью: «Здесь шестьдесят лет кряду работал техотдел, который был нужен в эпоху сталинской индустриализации, во время Второй мировой войны, в хрущёвскую дебильную оттепель и брежневский пьяный застой. Но в горбачевскую весну получил такую затрещину, усиленную пинками и ударами под дых сворой гайдаровских младореформаторов, выдрессированных дядей Сэмом, что героически погиб полным составом».

– Слишком длинна эпитафия, – возразила Любовь Николаевна.

Две Любови загорячились. Экспромт Васильевны понравился: суть отражал верно, но концовка для умалишенных. Валерий Борисович подытожил:

– Сами видите, возобновление работы над проектом – это вопрос жизни и смерти. Иначе точно взашей выпрут. Будем жить на пенсию, которой не хватит даже на хорошие сапоги. Никто не будет разбираться: стратегический резерв мы или стратегический балласт! Наша задача – не дать резерву уйти в балласт.

Женщины восхитились метафорой начальника. Не зря он тридцать лет хранил традиции славного техотдела, как вотчины для избранных технических интеллектуалов. Здесь никогда не было пришлых. В кресло начальника садились только проверенные люди.