Мама из ниоткуда (СИ) - Гринберга Оксана

Все казалось спокойным и безмятежным, пока я… не споткнулась, пребольно отбив себе палец о чей-то зонт.

Мир снова утратил краски, а потом они накатили, навалились на меня с новой, куда более яростной силой.

Я поморгала — это было что-то новенькое! Сейчас море казалось мне излишне синим, а песок — белоснежно-белым, словно в голове от бесконечного мелькания сбились цветовые настройки.

Быть может, подумала я, тетушка все-таки было права, и мне стоило показаться врачу? Вдруг я перегрелась на солнце, несмотря на ужасающую шляпку? Доктор даст мне нужную таблетку и все сразу же пройдет…

Тут я снова зацепилась за шезлонг и бухнулась на того, кто на нем лежал. Правда, возражений со стороны мужчины не последовало. Наоборот, моя компания пришлась ему вполне по душе, но я, бормоча извинения, все же выкрутилась из чужих объятий и сбежала прямиком в море.

Решила, что искупаюсь, а потом решу, идти мне к врачу или нет. Поплыла, делая уверенные, быстрые гребки, чувствуя, как постепенно начинаю приходить в себя.

Все со мной ясно, сказала я себе.

Да, я перегрелась на солнце, но прохладная вода меня исцелит. Или же… убьет, потому что именно тогда я ее заметила.

Гигантскую волну.

Только что море было спокойным и умиротворенным, и прибой с легким шелестом набегал на засыпанный белоснежным песком берег. Но откуда ни возьмись появилась эта самая волна — с испугу мне показалось, что высотой она была с пятиэтажный дом, не меньше.

Надвигалась на меня, хотя до этого не было ничего, что могло бы спровоцировать ее появление. Никаких предвестников — ни землетрясения, ни шквального ветра — ни-че-го!..

Признаюсь, сперва я не поверила своим глазам, решив, что зрение меня подводит. Но волна надвигалась бесшумно и неотвратимо, взявшись словно из ниоткуда.

Несколько секунд я пялилась на нее, раскрыв рот, но затем, взвизгнув, развернулась и попыталась уплыть, с ужасом осознав, что на берегу никто — никто! — не проявлял интереса к надвигавшемуся стихийному бедствию.

Неужели они не заметили?!

Закричала, пытаясь всех предупредить, потому что люди купались, лежали на шезлонгах, а малышня возилась в песке. Их матери поглядывали в сторону моря, преспокойно переговариваясь друг с другом, но почему-то не реагировали, хотя волна была уже близко.

К тому же, рядом с ними стояли, раскинув руки словно морские звезды, двое мужчин в микроскопических плавках — похоже, решив именно таким образом достичь идеального загара. Тоже смотрели в сторону моря, но не выказывали ни малейших признаков паники или тревоги.

Просто смотрели.

Тогда я снова закричала — они что, все ослепли?! Как они могут не видеть надвигающуюся опасность — размером пусть не с гору, но как минимум с приличный холм, — которая вот-вот нас накроет?!

Я гребла от нее изо всех сил, понимая, что все равно не успею выбраться на берег и убежать. И еще, что волна непременно меня догонит.

…Она догнала.

Накатила, поднимая меня на несколько метров, затем неотвратимо накрыла своим огромным гребнем. Перевалилась, захлестывая тоннами соленой воды, утаскивая в темные недра, и я подумала…

Вот и все, решила я.

Надо же, как бесславно закончилась моя жизнь, потому что наружу мне уже не выбраться — меня крутило и кидало в разные стороны, и я не понимала где верх, а где низ. Единственное, что я понимала — так это то, что толком ничего и не успела сделать в этом мире!

Да, я изучала международную экономику и право, решив, что обязательно приложу руку к тому, чтобы жизнь стала более справедливой.

Но так и не приложила.

И еще, я так и не обрела свою семью. Пусть тетя Рита меня любила, а я любила ее, но внутри была пустота, которую после гибели родителей и Ника мне так и не удалось заполнить.

Тут легкие завопили, моля о глотке воздуха, да и меня перестало болтать, и я немного пришла в себя. Решила, что так просто не сдамся — буду бороться до последнего! Я же Григорьева, а нас так просто не взять, и мне все равно, что тетя заявила, будто бы у родителей я была не родной!..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пусть я не понимала, где находится поверхность, но продолжала грести изо всех сил. Плыла, работала ногами, двигала руками, преодолевая сопротивление воды.

Внезапно она перестала сопротивляться, а потом стала холодной, словно невидимая рука повернула невидимый кран, наполнив море до краев ледяной водой.

…И уже в следующую секунду я вынырнула.

Амвеер. Королевский дворец ДерХарров

— Значит, та девица была из рингулов? — задумчиво произнес Зигурт ДерХарр, после чего принялся барабанить пальцами по блестящей поверхности стола в центре Овального Кабинета.

Первому советнику было над чем поразмыслить — Зигурт прикидывал, что в услышанной истории могло оказаться правдой, а что приукрашенный живым воображением короля вымыслом.

Наконец, он оценивающе уставился на своего старшего брата Бенджамина — старину Беджи, как звали короля в народе. К удивлению, поданные брата обожали, и его этот факт до сих пор приводил Зигурта в замешательство.

До Бенджамина короли династии ДерХарров никогда не пользовались любовью у народа. Их боялись, их ненавидели, но исполняли волю ДарХарров беспрекословно, потому что их род — последний из всех, кто утратил связь с драконьей ипостасью, но кто до сих пор носил в себе дар Драконьей Крови, а заодно и их магию.

Именно ДерХарры четыреста лет подряд правили в Бриароне.

Но их династия познала не только великий взлет, но еще и глубочайшее падение. Восемь сотен лет назад ДерХаррам грозило полное уничтожение. Это произошло в Темные Времена, когда Драконьи Боги были отвернуты, а потом и изгнаны из Бриарона.

ДерХарры единственные встали на Их защиту, а потом жалкая их горстка — то, что осталось от когда-то великой семьи, — ушла вместе с Ними.

Ушли далеко, в пустыню Доргию, которая с помощью драконьей магии на целых четыре столетия превратилась в цветущий оазис. Именно там ДерХарры заложили и отстроили прекрасный город Тал-Кайеш.

Но затем Драконьи Боги все-таки решили покинуть этот мир, а вместе с ними пропала последняя связь со второй ипостасью. После этого Тал-Кайеш быстро пришел в упадок, а оазисы, поддерживаемые драконьей магией, стала поглощать пустыня.

Именно тогда ДерХарры вернулись в Бриарон — не сами, а потому что их об этом попросили. В летописях упоминалось, что жители Бриарона подошли к воротам Тал-Кайеша и упали ниц, моля ДерХарров вернуться и править их королевством.

В семейных хрониках ДерХарров, которые лежали в королевской сокровищнице подальше от любопытных глаз, все было куда проще и без излишнего пиетета. Бриарон ослаб из-за постоянных войн и бесконечных природных катаклизмов. Один за другим им правили слабые короли, так что возвращение ДерХарров восприняли как новую надежду.

С тех пор четыре столетия подряд ДерХарры уверенно держали власть в своих руках. К тому же, они были единственными носителями Дара Драконьих Богов, который позволил пришедшему в упадок Бриарону быстро вернуть себе былое величие. Земли снова начали плодоносить, а удача в боях, верная спутница ДерХарров, помогла им в военных кампаниях, и они сразу же приструнили зарвавшихся соседей.

Не только это — магия ДерХарров оказалась способна остановить Белое Марево, пришедшее в этот мир после ухода последнего из Драконьих Богов.

Но очень скоро этот Дар обернулся против самих ДерХарров, став для них проклятьем. Их род постепенно вырождался. Дети рождались все реже и реже, потому что выносить ребенка с драконьей кровью могла лишь обладательница сильнейшего магического дара — иначе дите погибало в утробе вместе с матерью.

Именно поэтому избранниц ДерХарров старательно проверяли на магическую совместимость, чтобы в будущем избежать подобных трагедий. Но даже найдя самую подходящую, ей не всегда удавалось зачать, словно Боги…

В Бриароне начинали шептаться, что Боги все-таки отвернулись от ДерХарров, и Зигурту это нисколько не нравилось. Но он ничего не мог поделать — как и добряк Бенжди, он сам не стал исключением — ни в браке короля, ни в его собственном, одобренном магами и освященном жрецами Драконьих Богов, наследники так и не появились.