Прощальный взгляд - Росс Макдональд

— У Ника прежде бывали неприятности?

— Другого рода, — сказала она так тихо, что я с трудом ее расслышал. Она как-то сразу сникла, словно мысль о сыне навалилась на нее ощутимой тяжестью.

— И какого же рода неприятности у него были?

— Так называемые эмоциональные проблемы. Он неизвестно почему ополчился против нас с Лоренсом. Убежал из дому, когда ему шел двадцатый год. Пинкертоны несколько месяцев не могли его найти. Нам эти поиски обошлись в несколько тысяч долларов.

— Где он был?

— Ездил по стране, подрабатывал на жизнь. Впрочем, его психиатр говорит, что ему это пошло на пользу. Потом он засел за учебу и даже обзавелся девушкой, — сказала она не то с гордостью, не то с надеждой, но глаза ее оставались по-прежнему мрачными.

— Вы не верите, что ваш сын украл шкатулку?

— Нет, не верю. — Она надменно вскинула голову. — Если б верила, вы не были бы здесь.

— Он может открыть сейф?

— Вряд ли. Мы не давали ему шифра.

— Я заметил, что вы знаете шифр на память. Он у вас где-нибудь записан?

— Да.

Она отомкнула нижний правый ящик бюро, вытащила его и перевернула вверх дном, вывалив кипу пожелтевших балансовых отчетов. К дну ящика был прикреплен скотчем клочок бумаги, на котором стоял ряд отпечатанных на машинке цифр. Скотч от старости пожелтел и потрескался, а бумага так истрепалась, что цифры почти стерлись.

— Шифр найти не так уж сложно, — сказал я. — Ваш сын нуждается в деньгах?

— Не знаю, зачем бы они ему могли понадобиться. Мы даем ему шестьсот — семьсот долларов в месяц, а если нужно, и больше.

— Вы говорили, у него есть девушка.

— Он помолвлен с Бетти Тратвелл, а ей деньги ни к чему.

— Есть у него другие женщины или девушки?

— Нет, — ответила она не сразу и без особой уверенности.

— Как Ник относится к исчезновению шкатулки?

— Ник? — На гладкий лоб миссис Чалмерс набежали морщины: видно, мой вопрос захватил ее врасплох. — Кстати говоря, в детстве он ею очень интересовался. Я разрешала им с Бетти играть со шкатулкой. Мы, вернее, они воображали, будто эта шкатулка — ящик Пандоры. Словом, что она волшебная, понимаете? — И она засмеялась, уйдя в воспоминания о далеком прошлом. Потом глаза ее снова помрачнели, и в них отразился ее характер, одновременно взбалмошный и жестокий.

— Может, не стоило так раздувать эту историю, — сказала она упавшим голосом, — но я никак не могу поверить, что Ник взял шкатулку. Он никогда нас не обманывал.

— А вы его не спрашивали, брал он шкатулку или нет?

— Не спрашивала. Мы с ним еще не виделись с тех пор, как вернулись из Палм-Спрингса. У него своя квартира около университета, сейчас он сдает выпускные экзамены.

— Мне хотелось бы с ним поговорить, хотя бы для того, чтоб услышать от него — да или нет. Раз уж он под подозрением...

— Только не говорите Нику, что отец его подозревает. За последние два года у них наладились отношения, и я не желаю, чтоб они испортились.

Я пообещал ей быть тактичным. И она без дальнейших колебаний написала на клочке бумаги номер телефона Ника Чалмерса и его адрес в университетском городке детским нетвердым почерком. Потом поглядела на часы.

— Что-то мы заговорились. Мой муж вот-вот приедет обедать.

Щеки ее пылали, глаза блестели, словно наше свидание было не деловым, а любовным. Она поспешила вывести меня в холл, где нас встретил слуга в темном костюме. Его почтительное лицо было непроницаемым. Он распахнул входную дверь — и миссис Чалмерс чуть не вытолкала меня вон.

Из остановившегося перед домом черного «роллс-ройса» вылез пожилой мужчина в отличном твидовом костюме. Он пересек двор по-военному четко, словно каждый его шаг, каждый взмах руки управлялись приказами свыше. На худом загорелом лице выделялись невинные голубые глаза. Темные квадратные усики придавали стандартность его внешности. Он едва удостоил меня взглядом.

— Что здесь происходит, Айрин?

— Ничего. То есть... — Она перевела дух. — Это представитель страхового общества, он пришел по поводу ограбления.

— Ты посылала за ним?

— Да. — Женщина сконфуженно смотрела на меня. Она лгала и просила у меня поддержки.

— Напрасно, — сказал Чалмерс. — Насколько мне известно, флорентийская шкатулка не застрахована. — В его вежливом взгляде звучал обращенный ко мне вопрос.

— Нет, — сказал я деревянным голосом. Я разозлился: миссис Чалмерс не только разрушила наши с ней отношения, но и все возможные контакты с ее мужем.

— Что ж, не будем вас больше задерживать, — сказал он. — Приношу вам извинения за допущенную миссис Чалмерс оплошность. Очень жаль, что вы зря потратили время.

Чалмерс шагнул вперед, снисходительно улыбаясь в усы. Я отступил в сторону. Он протиснулся в дверной проем, стараясь не коснуться меня. Я был плебеем, а это опасно — чего доброго, заразишься.

Глава 3

Остановившись по пути в университет у бензоколонки, я позвонил Нику из автомата.

— Квартира Николаса Чалмерса, — отозвался девичий голос.

— Мистер Чалмерс дома?

— Нет, его нет, — профессионально бодро зазвенел голосок. — С вами говорит его телефонная служба.

— Скажите, как я могу связаться с ним? У меня к нему важное дело.

— Я не знаю, где он, — я уловил в голосе непрофессиональную нотку беспокойства. — Вы хотите поговорить с ним по поводу пропущенных экзаменов?

— Допустим, — сказал я, не уточняя. — А вы приятельница Ника?

— Да. По правде говоря, я вовсе не из телефонной службы. Я его невеста.

— Мисс Тратвелл?

— Мы с вами знакомы?

— Пока нет. Вы сейчас у Ника?

— Да. Вы университетский советник?

— В некотором смысле да. Моя фамилия Арчер. Я сейчас выезжаю к вам, подождите меня, пожалуйста, в квартире, мисс Тратвелл. И если Ник объявится, попросите его тоже подождать, договорились?

Она сказала, что так и сделает.

— Я готова на все, лишь бы помочь Нику.

Из ее слов я понял, что Ник сейчас, как никогда, нуждается в помощи.

Университет стоял на плоскогорье в нескольких милях от города, прямо за аэропортом. Издалека расположенные подковой новые корпуса казались древними и таинственными, как Стоунхендж[3]. Январь шел к концу, и, если я не ошибался, зимняя сессия должна быть в разгаре. У студентов, которых я встречал, проезжая по городку, вид был усталый и замученный.

Я когда-то бывал в городке, но последние несколько лет не наведывался сюда. Студентов с тех пор стало гораздо больше, а на месте разбросанных там и сям коттеджей вырос лес многоэтажных домов. После Лос-Анджелеса было непривычно видеть на улицах одни молодые лица.

Ник жил в пятиэтажном доме, именовавшемся «Кэмбридж Армс». Поднявшись на лифте на пятый этаж, я тут же нашел квартиру Ника. На ее двери значился номер 51. Девушка в темном брючном костюме открыла дверь прежде, чем я успел постучать. Когда она увидела, что это всего-навсего я, глаза ее потускнели. Ее прямые светлые волосы ниспадали на плечи. На вид ей было лет двадцать.

— Ник не появлялся? — спросил я.

— К сожалению, нет. Вы мистер Арчер?

— Да.

Она испытующе посмотрела на меня, и я понял, что она старше, чем мне показалось сначала.

— Вы действительно советник, мистер Арчер?

— Я же сказал вам, в некотором смысле. Я роздал немало советов в своей жизни, но только как дилетант.

— А что вы делаете как профессионал?

Нельзя сказать, чтобы голос ее звучал недружелюбно. Взгляд у нее был открытый и беззащитный. И мне захотелось защитить ее. Таких милых девушек я уже давно не встречал.

— Если я вам откроюсь, мисс Тратвелл, вы, наверное, откажетесь со мной разговаривать.

— Вы полицейский, правда?

— В прошлом. Теперь я частный сыщик.

— Тогда вы не ошиблись. Я не желаю с вами разговаривать.

Она явно встревожилась. Зрачки ее расширились. Ноздри дрогнули. Лицо залилось краской. Она сказала:

— Это родители Ника прислали вас?

— Что вы! Они же не знают, что вы здесь. Кстати, раз уж мы разговорились, не лучше ли пройти в квартиру.

Поколебавшись немного, она все же отступила в сторону, и я вошел. Гостиная была обставлена дорого и со вкусом, но как-то уныло. Очевидно, Чалмерсы купили мебель, не советуясь с сыном. Комната выглядела такой безликой, словно Ник больше всего боялся проявить себя. На стенах не было картин. О пристрастиях хозяина свидетельствовали разве что книги в секционном шкафу, но там по преимуществу стояли учебники по политическим дисциплинам, юриспруденции, психологии и психиатрии.

— А Ник не любит оставлять вещественных доказательств, — обратился я к девушке.

— Нет, он мальчик, вернее, мужчина скрытный.

— Так кто же он — мужчина или мальчик?

— Наверное, он сейчас это выясняет.

— Сколько ему лет, мисс Тратвелл?

— В прошлом месяце — четырнадцатого декабря — ему исполнилось двадцать три. Он пропустил семестр несколько лет назад и окончит университет на полгода позже. Точнее говоря, кончит, если ему разрешат сдавать сессию. Он уже пропустил не то три, не то четыре экзамена.