Сын маминой подруги (СИ) - Мелевич Яна

- Ты просто ленишься их забирать, а заодно издеваешься над моим папой.

- Что ты, как можно? Я самый любящий в мире зять. Ты мне не веришь? – голос стал совсем мурлыкающим и тихим. Алиса выскользнула из гостевой спальни, наткнувшись на зажимающуюся пару в коридоре: Марк целовал шею Насти, помогая ей стянуть куртку, а та хохотала, притворно отбиваясь.

- Тасманов, я на тебя все еще зла, - заворчала Настя, прикрывая глаза и позволяя усадить себя тумбу. – Ты бессовестный…

- Очень совестный.

- Бесчестный….

- Господь с тобой, принцесса, самый честный человек в мире, - возразил Марк, не прерывая своего занятия и укусил Настю за ухо.

-… хитрец! Ты строил глазки стюардессам! – договорила, наконец, Анастасия, сжимая плечи мужа, заглядывая ему в глаза. Первое тихое покашливание они совершенно проигнорировали. Впрочем, второе тоже.

- Не-е, королева моя, я ж не бессмертный. Сегодня строишь глазки стюардессам, завтра твои глаза показывают на уроке биологии в баночке со спиртом под видом учебного пособия. Мне мои глаза нравятся, они у меня красивые, - залебезил Тасманов, уже почти стянув кофточку с супруги, когда чуткое ухо уловило громкий звук сбоку:

- Кхм!

Молодые супруги резко повернулись к источнику, наткнувшись взглядом на смущенную Алису, переминавшуюся с ноги на ногу и сжимавщую подушку. Не выдержав пристального взгляда, Ежова вздохнула, попытавшись сгладить неловкость:

- Привет Настя, Марк, а я тут… цветы поливала…и… это… от Игоря ушла, - последнее добавила почти не слышно. Настины карие глаза стали такими большими, что впору Алиса забеспокоилась, не хватит ли подругу инфаркт. Зато Тасманов очнулся очень быстро.

На красивом холеном лице появилось выражение недовольства, синева во взоре будто стала светлее, а сам Марк, убрав руки от жены, мрачно спросил:

- И какого хрена?

- Э-э-э, - Настя спрыгнула с тумбы, одернула кофточку и радостно улыбнувшись, шлепнула супруга по широкой груди, приняв самый честный вид. Настолько, что даже Алиса ей почти поверила

- Любовь моя, ты же помнишь Алису? Вижу по глазам, как ты ей рад. Нет-нет ничего не говори, понимаю, счастью нет предела. В общем, я пригласила ее к нам пожить в случае проблемы. Судя, по ее виду, проблем там выше крыши, - Настя покосилась на Ежову, извиняющимся тоном добавив: - Прости Алис.

- Ничего, - выдохнула Ежова, поймав на себе взгляд «очень радостного» Марка.

Такого радостного, что убил бы. Обеих.

- Правда классно? – засияла Настя, хлопая ресницами, а Тасманов поморщившись, выдал честно:

- Нет. Нисколько.

- Вот и я говорю, - проигнорировав его ответ, махнула рукой бывшая Канарейкина, раскинув руки, дабы обнять Алису. – Классно так. Иди сюда, Ежова. Обними меня, возможно это наши последние секунды беспечной молодой жизни!

Глава 2 - Счастья нет, но ты держись

Она не снилась ему уже давно. За пять прошедших лет, может, раза три-четыре в самые тяжелые дни. Он слышал издали ее тихий, возбуждающий шепот, нежный смех и чувствовал пальцами шелк светлых волос. А ведь ему никогда не нравились блондинки, так почему закрывая глаза, видел лишь ее?

Таинственная незнакомца, навсегда поселившаяся в его подсознании после той роковой ночи, когда конкуренты отца едва не отправили его к праотцам. Елисей помнил горьковатый привкус коктейля «Взрыв», кислотно желтый цвет которого отпугивал от него новичков. Лимонный сок, ликер, немного абсента – раньше он был его любимым, но после того случая коктейль навсегда исчез из меню всех клубов и ресторанов семьи Канарейкиных. Один напиток напоминал о роковой ошибке: ничего не брать из рук незнакомых, даже если ты большой и сильный парень.

Наркотик «Бомбочка» сделал свое дело. Елисей так и не вспомнил большую часть ночи, не знал, с кем провел ее. Остался лишь легкий ненавязчивый аромат лаванды в памяти и едва различимые образы. Была ли эта девушка? Что он сделал с ней? Каждый раз задаваясь этим вопросом, боялся услышать правдивый ответ. Вдруг он обидел ее или, того хуже, изнасиловал? Действия наркотиков непредсказуемы, хотя Елисей очень хотел верить, что собственные принципы ему никогда бы не позволили такого совершить.

Он почти убедил себя, что она ему приснилась.

Он не хотел говорить о ней со своей семьей, а они не лезли в душу.

Лишь раз спросил отца, но тот со свойской ему прямотой заявил: взрослые люди разбираются сами.

Павел Канарейкин мог не знать, а может Елисею было проще так думать. В любом случае, сейчас он снова ее видел. Свою светловолосую нимфу, ощущая дразнящий аромат лаванды и слыша тихий смех. Нежные прикосновения возбуждали сильнее, чем ласки самой искусной любовницы и странным образом действовали успокаивающе на его горячую, вспыльчивую натуру. Всего-то возвращался из солнечного Вьетнама в Россию, а незнакомка тут, как тут.

«Кто ты?», - задал ей вопрос, наверное, сотый или тысячный за все эти ночи.

«Я люблю тебя», - шептала каждый раз, не давая конкретного ответа. Темнота скрывала часть ее лица, были видны только полные розовые губы, лишенные ярких красок помад. Она протянула руку, а он вновь шагнул, сплетая их пальцы.

«Ты не знаешь меня, не видишь. Смотришь на маску, пытаясь разглядеть в ней человека. А я другая, Елисей»

Он был уверен, что, если незнакомка была, именно эти слова он слышал в ту ночь шепотом на ухо. Сейчас же чувствовал прикосновения к животу, странным образом дернувшись от девушки. Ее образ треснул, расколовшись пополам, являя подобострастную улыбку на лице и противный шепот с влажным дыханием шепнул:

- Просыпайся, милый?

Вздрогнув, Канарейкин распахнул глаза, встретившись с томным взором своей спутницы. Лада Хроменко наклонилась, прижавшись пышной грудью о тонкий кашемировый зеленый свитер. Заслуга пластических хирургов и современной косметологии – идеально вылепленное лицо без изъянов. Ровный золотистый загар, никаких постакне, маленький носик, красивый изгиб губ, длинные гладкие ноги, тонкая талия, прекрасная осанка. Младшая дочь Вальдемара Хроменко, известного ресторанного критика и продюсера шоу «Адская кухня», была невероятна хороша собой.

И также глупа. Как пробка.

- Елечка, - пискнула она, хлопая ресницами и радостно улыбаясь, наклоняясь еще ниже, преданно заглядывая в зеленые глаза своего избранника. – Ты выспался?

В нос ударил мерзкий химический аромат персика, отчего Канарейкина мгновенно затошнило. В детстве, как переел персиковых леденцов с Тасмановым на спор, так с тех пор смотреть на них не мог и персики ненавидел. К сожалению, его девушка просто обожала новый аромат «Нина Ричи», где главной составляющей нотой был именно чертов приторно сладкий фрукт.

- Лада, отодвинься, - скривился, пытаясь вжаться в достаточно широкое сиденье самолета в вип-салоне.

Здесь они летели одни, отделенные от остальных пассажиров звуконепроницаемой дверью с кодовым замком. Широкие кресла прекрасно раскладывались в удобные односпальные кровати, которые при желании можно было трансформировать в одну двуспальную. Холодильная камера с полимерным гелем для хранения еды и продуктов, личный робот-стюард, мини-бар, а также сверхтонкий телевизор, быстрый интернет и мобильная связь - все удобства за огромные деньги.

Коснувшись смарт-часов на запястье, Елисей активировал функцию показа погоды. Услужливый компьютер отозвался, демонстрируя 3Dкартинку московской улицы, освещаемой ярким апрельским солнышком. Он выдохнул, проведя рукой по лицу, пытаясь взбодрится и прикинул время: посадка через двадцать минут, значит, он еще успеет посетить душ.

- Милый, можно я с тобой? – вновь подала голос Лада, подпрыгнув на месте. Ее карий взор прошелся по широким плечам Елисея, стоило тому стянуть свитер и остановилась на пряжке ремня. Она провела пальцем по губам, пытаясь настроить Канарейкина на соблазнительный лад.

Куда там. Персики отбили всякое желание.

- Лучше шмотки собери, у нас скоро посадка. – буркнул мрачно, скрываясь в душевой, и настраивая на панели идеальную температуру воды, заодно блокируя возможность открыть извне дверь. Зачем он вообще связался с ней?