Развод. Моя (не) желанная - Лада Зорина

теперь здесь хозяйка…

Я позволила себе истеричный смешок и швырнула в коробку домашние тапочки.

— Марин, будешь мне выкать, я с тобой вообще разговаривать перестану, ясно? А что до хозяйки…

Я перевела дыхание, очень вовремя напомнив себе, что не имею права распространяться. Чем меньше людей знает об истинной природе нашего скоропалительного брака, тем меньше шансов правде просочиться наружу. В конце концов от этого зависело моё будущее. Которое ещё никогда не виделось мне настолько мрачным.

— …что до хозяйки, то я тут хозяйничать не собираюсь.

Мой взгляд скользнул по аккуратно сложенному в кресле подвенечному платью и приставленным рядом белым туфлям.

Безумие…

— Марин, я возвращаюсь к себе. Пожалуйста, не распространяйся об этом. Очень прошу.

Она кивнула, окинула меня взглядом, перевела его на коробку:

— Ну тогда… может, я хоть Мишку попрошу, чтобы он ва… тебе вещи донёс?

— Глупости, — я застегнула толстовку и подхватила свою ношу. — Тут только одежда и всякие мелочи. Сама донесу.

И, верная своему слову, покинула особняк Громовых, бодро пошагав в ночной тишине через продуваемый по-осеннему свежим ветром сад.

К этому времени праздник уже отгремел, гости разъехались, но я меньше всего волновалась об этих вещах. Свадьбу Громов целиком и полностью переложи на плечи опытных организаторов, которые за положенную сумму эту свадьбу, должно быть, провели бы и без жениха с невестой.

Вот это был бы идеальный вариант.

Я вздохнула, поудобнее подхватила коробку и ускорила шаг.

Скоро впереди замаячили желтые огоньки окон моего родного коттеджа. Уля, наверное, ещё не спала.

И уж точно не ожидала, что её бедовая старшая сестра явится домой среди ночи.

Так и оказалось.

— Господи, я насмерть перепугалась! — она стояла на пороге в одной пижаме, прижав руку к груди. — Ты что тут делаешь? Что случилось?

Я протиснулась мимо неё внутрь и опустила коробок на пол в нашей скромной, но бесконечно уютной прихожей.

— Ошибка случилась. Тридцать с лишним лет назад на свет появился Ярослав Громов, человек и первосортная сволочь, — пропыхтела я, вылезла из своих стоптанных кроссовок и потопала в ванную.

— А…

— Не сейчас, — помотала я головой. — Со мной всё в порядке. Просто я наконец-то сообразила, во что вляпалась. Но, знаешь ли, лучше поздно, чем никогда. Завтра буду думать, как жить с этим вот пониманием.

И ведь я душой не кривила.

Я собиралась проснуться чуть свет, хорошенько забыть о состоявшемся вчера торжестве и обмозговать своё дальнейшее житьё-бытьё.

Но есть планы, а есть реальность. И она не стесняется вносить в твои планы безжалостные корректировки.

Очнулась я в восемь утра от громкого стука во входную дверь.

Сегодня… вторник? Вроде бы вторник. Поставщик удобрений для восточной части сада приедет не раньше четверга. Я точно помню, что мы на четверг договаривались. Так кому там не спится?

Я махнула рукой выглядывавшей из дверей своей спальни Ули, мол, не суетись, я открою.

Даже халат поверх не натянула. После вчерашнего балагана чувствовал себя настолько разбитой, что всё было сейчас ни по чём.

Может, доставка гравия? Я для садовых дорожек заказывала и…

— Какого чёрта? — из распахнувшейся двери на меня дохнуло осенней прохладой и преступно дорогим парфюмом. Весь дверной проём заняла могучая фигура Громова, смотревшего на меня, как на врага.

Карий взгляд скользнул вниз, и я с ужасающей отчётливостью поняла, что моё тело естественным образом отреагировало на холод.

Стянув на груди пижамную футболку, я застучала зубами:

— Т-т-тебе чего надо?

— Митина, ты сдурела? — он поднял взгляд от моей футболки. — Марш в дом, идиотка! Ты забыла про уговор? После свадьбы ты живёшь в моём доме!

— Девицу свою попроси! Вот пусть она с тобой и живёт! — какого-то чёрта рявкнула я и попыталась закрыть дверь.

Попыталась.

Но не сумела.

Глава 4

— Яр?..

— М? — он лениво чертил на спине Илоны невидимые узоры. Эта ненасытная женщина знатно его укатала.

И он был не против. Ему требовалось стряхнуть с себя неимоверное напряжение последних дней.

Всю эту дикую кашу, которую они от безысходности заварили.

— Эта твоя свадьба ведь ничего не изменит? Ты же не променяешь меня на эту… там же ни кожи, ни рожи. Страшненькая.

Ему вспомнились светлые локоны и выразительный взгляд. Ну, не красавица, может, но не страшная, это уж точно. Хотя сложно сказать, когда помнишь её ещё тощей, угловатой девчонкой со стёсанными коленками.

— Брось. Иначе подумаю, что ты ревновать вздумала.

Илона приподнялась на локте, уставилась ему в глаза едва ли не умоляюще.

— Нет, Яр, я серьёзно. Ты же теперь на жену свою не переключишься?

— Я сейчас где? — вместо ответа вопросил он.

Она улыбнулась.

— То есть ты с ней… вы с ней вообще — нет?

Ярослав закатил глаза и вздохнул:

— Я её голозадой девчонкой помню, бегавшей по нашему саду, как сумасшедшая. Алька — наша прислуга. Как были её родители, и родители их родителей, и так далее. У Митиных с Громовыми длинная история, которая тянется на пару веков назад. И нет, я с ней вообще — нет. Моя женитьба на ней ничего не изменит. Этот брак мне нужен для бизнеса. Это всё, что тебе положено знать. Ясно?

— Ясно, — успокоилась она после его экспресс-экскурса по ситуации и снова легла к нему под бок. — Потому что я делить тебя с этой блондиночкой не намерена.

— А вот давай я сам буду решать, с кем себя делить, — нахмурился он. — Мы с тобой договаривались. Чистый секс. Никаких лишних привязанностей.

Илона снова на него посмотрела, надула и без того пухлые губы:

— Ну а, может, я уже не считаю их лишними.

— Не мои заботы.

Зелёные глаза прищурились:

— Ну ты и холоднокровное, Громов. Правду о тебе говорят: тело у тебя горячее, а сердце — ледяное.

— Ого, — хмыкнул он. — Так обо мне говорят?

Илона пожала плечами:

— Можно подумать, армия твоих бывших будет держать язык за зубами. Столичная тусовка ненавидит тебя и обожает по одним и тем же причинам. Ты умудряешься быть её частью и оставаться недоступным. Как у тебя это выходит?

Настал его момент пожимать плечами:

— Врождённый талант.

Врал, конечно же.

Навык. Умение выживать. Никого не подпускать достаточно близко, чтобы этот кто-то после тебя не уничтожил

В мире больших денег и власти подпускать к себе всех без разбора — так себе, если честно, стратегия.

Как и стремление понравиться всем.

Доброта не работает. Искренность смертельно опасна.

Чувства — яд. Одинаково эффективно убивают и тебя, и окружающих.

Прибавить ко всему этому то, что последний год был