Волшебство из чайной лавки - Одри Альветт

как правило, стыдятся.

– Я тебя не стыжусь.

– А мне всё время кажется, что стыдишься.

– А я… не собираюсь с тобой ссориться. И не надейся.

– Уверен?..

Она в шутку скорчила расстроенную гримасу. А Чарли ответил ей обворожительной улыбкой, которая сразу подействовала.

– А ну-ка брысь, подлиза ты этакий! – воскликнула она и взялась передвигать кресло в четвёртый раз.

Чарли весело присел в реверансе и спустился по деревянной лестнице на кухню. Сквозь занавески уже сочился утренний свет. Чарли съел несколько миндальных орехов, а потом приготовил завтрак для мамы. Он хорошо её знал: если завтрак не будет подан на блюдечке с голубой каёмочкой, она воспользуется этим, чтобы улизнуть из дома не поев. Итак, чай, два кусочка поджаренного хлеба, инжирное варенье и веточка розмарина, которую Чарли сорвал в цветнике на окне – просто чтобы подбодрить маму, как бы говоря: «Держись, я знаю, что день предстоит нелёгкий».

Чарли вышел из дома и позволил ногам нести его к школе. Они хорошо знали дорогу, а ему нужно было подумать. В глубине души он чувствовал то же, что и мама: хотел, чтобы вечер не наступал как можно дольше – ведь он, скорее всего, принесёт с собой кучу неприятностей. Поэтому Чарли что есть силы цеплялся за настоящий момент, надеясь, что это замедлит приближение будущего.

Вдруг он начал спотыкаться о гладкие круглые камни мощёной улицы: пытаясь увернуться от будущего, он не заметил, как дала о себе знать бессонная ночь – ноги у него заплетались от усталости.

Чарли сделал усилие и сосредоточился на настоящем.

Было ещё рано, но солнце, совершенно особенное, какое бывает только на юге Франции, уже залило здания во всей округе горячим светом, и теперь они были похожи на свежеиспечённые круассаны, щедро сдобренные сливочным маслом. На верёвках, натянутых между окнами, сушилось бельё. Не спеша, словно глаза после сна, открывались синевато-серые ставни. В обитой кованым железом башне мэрии, будто трясясь от холода, пронзительно звонил колокол. Горы мёртвой хваткой вцепились в горизонт своими массивными зубастыми челюстями и не желали выбираться из-под тёплого дымчатого одеяла. Осень тихонько подкрадывалась на кончиках пальцев: словно боясь нарушить эту идиллию, она лишь изредка подкидывала пожелтевшие листья под ноги прохожим. На улице, хоть и едва ощутимо, всё ещё чувствовался аромат тимьяна – лето всеми силами пыталось задержаться подольше.

Чарли набрал в лёгкие побольше воздуха и сказал, чтобы подбодрить самого себя:

– Всё будет хорошо.

2

Пожилая женщина и смерть

Когда Книга мага стукнулась об пол, миниатюрная рыжая волшебница вскрикнула, но, увидев, что именно её напугало, она нервно рассмеялась и ласково подняла увесистый фолиант, приговаривая:

– В твоём возрасте не пристало вытворять подобные кульбиты!

На это фолиант продемонстрировал Морнилье свои запылившиеся страницы, с усилием перелистывая их прямо у неё под носом. Волшебница с грустью отметила, что чернила на них почти полностью выцвели, а жемчужина в переплёте потускнела. Морнилья закрыла Книгу и положила её на место – ведь чужую Книгу мага трогать нехорошо.

Хозяйка Книги почтенная Мелисса сидела в кресле-качалке и смотрела в никуда. Морнилья неуверенно потянулась к ней, чтобы поправить плед, который сполз, обнажив исхудавшие руки пожилой женщины. Сейчас почтенная Мелисса выглядела уже лучше… Но в каком же ужасном состоянии она была, когда её нашла молодая волшебница! Вся грязная, в лохмотьях…

Вдруг вагончик затрещал по швам, и миниатюрная волшебница подпрыгнула от неожиданности. Она подбежала к окну и выглянула в сад, полный большими тыквами. Но на дороге за забором, который окончательно лёг на землю, потому что его давно уже не чинили никого не было.

– Наверное, просто ветер, – прошептала волшебница, чтобы услышать звук собственного голоса.

Она спрашивала себя, куда же запропастилась «Скорая»? Ведь перевозочная компания забрала вещи три часа назад. Они увезли всё, что Морнилья смогла упаковать. Единственное, что она забыла положить, была Книга мага – самое главное, ни больше ни меньше. Хотя в оправдание молодой волшебницы нужно сказать, что старая Книга как следует спряталась, забравшись на балку под самой крышей вагончика. Наверное, она испугалась переполоха, который устроила Морнилья, собирая вещи почтенной Мелиссы. В итоге волшебница пообещала себе, что положит Книгу в машину «Скорой помощи», и на этом успокоилась.

Несмотря на то что из вагончика вынесли почти все вещи, в нём всё равно чувствовалась жизнь: такое бывает в домах, в которых люди жили счастливо. При мысли, что здесь никто больше не будет жить, Морнилье стало грустно. Пол в вагончике был сколочен из зелёных, синих и красных досок. Разноцветные оконные стёкла подцвечивали солнечный свет. Переливчатые занавески разделяли внутреннее пространство на комнаты – а вагончик, к слову, был очень просторный, несмотря на его кажущуюся компактность. Что сказать – хозяйка ведь была волшебницей. Повсюду, от кухни до ванной комнаты (и в гостиной тоже), стояли растения, посаженные в совершенно невообразимые сосуды: в банки из-под варенья, жестяные лейки, фаянсовые чашки с отколотыми краями, помятые металлические чайники… Кактусы росли буйно, словно папоротник, несмотря на плачевное состояние той, что их посадила, и несмотря на то что она давно уже была не в состоянии о них позаботиться. Все эти растения превращали вагончик в великолепный цветущий, живой сад, от которого Морнилье было не по себе. Она в ужасе косилась на растения:

– Это просто бессмысленно. Ну зачем столько индикаторов? – ворчала она. – Если произойдёт выброс магии, мы ведь из-за всей этой буйной растительности его просто не заметим.

За окнами распогодилось: это был один из тех летних деньков, которые всё никак не хотели уходить. И хотя мороз уже вгрызся в бутыли с оливковым маслом и в последние помидорки, которые навсегда остались зелёными, в вагончике было тепло и уютно, и приход зимы в нём совсем не ощущался.

– Вам удобно? – спросила Морнилья у почтенной Мелиссы, чтобы заполнить тишину. Она не смогла сдержать дрожь в голосе. Пожилая женщина ей не ответила, и Морнилья почувствовала, как на неё накатывает новая волна ужаса.

Волшебница достала из кармана зеркальце. Оно было инкрустировано маленькой жемчужиной, которая ярко блестела. Волшебница быстрым движением вывела на поверхности зеркальца руну.

– Умоляю, ответьте!

Через несколько секунд в зеркале появилось отражение мужчины азиатской внешности. Его нос, и без того тонкий, сжимало пенсне. Мужчина кокетливо откинул назад длинные волосы.

– Да? Что такое? – спросил он совершенно обыденным тоном.

– Я… Учитель Лин… Я…

– Вы желаете меня о чём-то уведомить?

– Нет, дело не в