Предчувствие - Елена Медведева

– Эмигрант?

– Живу здесь уже десять лет. Знаю Нью-Йорк как свои пять пальцев.

Леон достал блокнот и быстро написал адрес.

– Нам придется немного пройти, – сказал водитель. – Машина за углом.

Таксист услужливо распахнул заднюю дверь желтого форда с затемненными стеклами, и в этот момент Миша увидел в его левой руке револьвер. Дальше все смешалось: несколько бесшумных выстрелов, струйка крови, стекающая по белой кофточке Сэйры… Крик Леона, уже разместившегося на заднем сидении, захлебнулся в бьющемся из артерии фонтане. Одной рукой бандит затаскивал Сэйру в салон, а другой держал за рукав онемевшего от ужаса Мишу.

Миша инстинктивно ухватился за ворот своей рубашки и резко рванул застежку. Рубашка осталась в руках блондина. Мальчик пролез под капот, выполз с противоположной стороны и бросился на проезжую часть.

На перекрестке наперерез ему свернул роскошный автомобиль и затормозил в нескольких дюймах от него. Чернокожий шофер сгреб его в охапку своими огромными ручищами. У Миши свело скулы. Он силился что-то сказать, но гортань не подчинялась ему. Наконец долгожданный крик прорвался через немоту потрясения.

– Мама! Мама!

Из машины вышел сутулый мужчина лет пятидесяти с заметной сединой на висках.

– Как зовут маму? – взволнованно спросил он на русском.

– Сэйра.

– Где она?

– Там… там кровь, – зарыдал Миша. – Ее убили.

– Как твое имя?

– Миша.

– Миша?!

Мальчик закивал головой. Все дальнейшее заставило его на какое-то время отвлечься от недавнего кошмара: звук полицейской сирены, гигантского роста люди в форме, окружившие машину…

Очнулся Миша в мягком кресле. В очень красивой печке потрескивали дрова. От шерстяного пледа, в который он был закутан, исходило тепло домашнего уюта. Женщина в белом халате ласково погладила его по голове, затем вынула на поверхность его безвольную руку и сделала укол, быстрый и безболезненный.

В комнату зашла толстая мулатка с подносом в руках. У нее было некрасивое, но очень милое лицо и необыкновенно добрые глаза. Она поставила на столик тарелки с дымящейся яичницей с розовой ветчиной, сэндвичами и чашку горячего шоколада.

– Меня зовут Молли. Я уже двадцать лет работаю служанкой в этом доме.

– Где мама? – спросил Миша.

– Не понимаю, – ответила служанка.

Миша повторил свой вопрос на английском.

– Все будет в порядке. Ты в доме твоего родного дяди Изи. А мама и папа скоро поправятся и приедут за тобой.

Миша с аппетитом начал уплетать яичницу…

Только что вернувшиеся из полицейского участка, Изя и Йосиф пили водку в соседнем кабинете.

– Надо что-то срочно предпринять, – взволнованно произнес Йосиф. – Меня не покидает ощущение, что это не просто попытка ограбления. Слишком много совпадений. Этот джип, из-за которого ты опоздал к приходу «Аризоны»…

– Простая случайность.

– У меня ощущение, что кто-то сел нам на хвост.

– Какие у тебя основания так думать?

– Никаких. Шестое чувство. Оно заговорило сразу же после того, как стало очевидно, что наши вложения в производство пепси принесут ощутимую прибыль. А неделю назад в потоке машин меня вел все тот же джип. Чтобы проверить свои подозрения, я свернул на боковую улочку, и он сделал то же самое.

– Я думаю, что все это твои домыслы. Лично мне подозрительным кажется совершенно другое: убийца раздавил ампулу с цианистым кальцием в тот момент, когда на него надевали наручники.

– Может быть, он просто хотел избежать электрического стула.

– И все же, Йосиф, мой адвокат советует на время увезти Мишу подальше от посторонних глаз. Ты уже закончил ремонт на своей вилле в Калифорнии?

– Работа затянулась. Трудно найти мастеров, способных осуществить мой замысел. Я хочу создать нечто вроде замка грез, в котором я смогу заново переживать все наиболее волнительные моменты своей жизни. Все комнаты в разном стиле. Но русская комната уже доведена до кондиции.

– Вот и отлично. Тебе самому давно пора позволить себе десятидневный отдых, а там посмотрим. Никто не заподозрит, что ты будешь отдыхать на недостроенной вилле.

– Но как ты один справишься? Тебе придется иметь постоянный контакт с полицией, затем похороны… А твое сердце?

– После того, как умерла моя незабвенная жена, Молли взяла на себя все заботы обо мне. Нянчится со мной как с маленьким ребенком. Меня это вполне устраивает… Надеюсь, одного дня на сборы тебе будет достаточно? Я закажу билеты в Лос-Анжелес на четырнадцатое, а сам займусь всеми формальностями, связанных с мальчиком. Надеюсь, полиция пойдет мне навстречу.

– Я думаю, что Мишу лучше отвлечь от лишних расспросов обилием впечатлений. Отвезу его в магазин игрушек, куплю ему конструкторский набор.

* * *

Миша делал над собой колоссальное усилие, чтобы не показать, как он ошеломлен видом сверкающих витрин. Глаза его разгорелись – не верилось, что ему позволено выбрать из этого изобилия вещей, предназначенных для удовлетворения возможных и невозможных желаний, все, что он пожелает.

Он выбрал два игрушечных кольта, небольшой сборный велосипед, самокат, костюм индейца, сомбреро и лук со стрелами. Обычную одежду Йосиф купил ему сам. Но и она была великолепна: мягкие голубые джинсы, легкие хлопчатобумажные рубашки, трикотажные майки с яркими надписями и рисунками, замшевая куртка.

Йосиф доверял своему шоферу и прислуге, но, во избежание лишних свидетелей, был вынужден сообщить им об увольнении. Щедрое вознаграждение вынудило их не задавать лишних вопросов. И все же избежать встречи с ненужным свидетелем не удалось: у лифта стояла Рита.

Еще месяц назад он был бы на седьмом небе от счастья, если бы она укротила свою гордыню и попросила прощение. Он простил бы ей все только за то, что она так напоминала ему Марину. Рита была единственной женщиной, которая заставила его усомниться в том, что реальные взаимоотношения не выдерживают никакого сравнения с виртуальной мечтой о любви.

После того, как она вошла в его жизнь, он не перестал писать письма Марине, но не отсылал их. Письма превратились в дневник измененного сознания, стали единственными свидетелями его больной любви. Эта, так похожая на Марину женщина волновала его, заставляла испытывать ревность. Но Рита была больна: виски с содовой, а затем наркотики поставили крест на ее карьере суперзвезды. Выпив, она теряла контроль над собой, в ней просыпалась чувственность кошки. Десятки раз он выслеживал ее в кабаках и вырывал из лап чернокожих горилл.

Йосиф спрятался за коробками, но Рита уже заметила его.

– Какой милый мальчик! Ты ничего не рассказывал мне о нем.

– И эта шлюха разговаривает со мной так, как будто ничего не произошло, как будто мы расстались час назад, как будто из-за нее мне не пришлось на несколько месяцев забыть о желании потрахаться и проходить курс лечения у венеролога!

Но ничего не оставалось делать, как сказать ей:

– Привет, я рад тебя видеть. Зайдешь на чашечку кофе?

Миша с увлечением разбирал коробки с подарками. В индейском костюме с двумя кольтами в руках он выглядел как настоящий ковбой. Покрасовавшись полчаса перед зеркалом, он продолжил свое занятие.

Йосиф лихорадочно обдумывал, как поступить с Ритой.

– Выгнать ее, ничего не объясняя?… Нет, это опасно. Она не отстанет от меня. К тому же в пьяном виде становится болтлива, как сорока.

– Ты смотришь на меня так, как будто хочешь ударить, – заметила Рита.

Она продолжала держать себя раскованно. Он взглянул на ее обтянутые черными капроновыми чулками стройные ноги, на знакомую складку в глубоком вырезе сиреневой блузки и почувствовал, что не желает, чтобы она ушла.

– Выпить хочешь? – спросил он.

– Я завязала с этим. Не беру в рот ни грамма, чтобы не сорваться.

– И давно так?

– Уже три месяца.

– Большой срок. Так чем обязан?

– Просто захотела навестить старого друга.

– А если честно!

– Если честно, ищу работу. Согласна на любую. Прошу тебя – дай мне последний шанс. Кроме тебя, мне не на кого опереться.

– Тебе придется подождать – я уезжаю недели на две со своим племянником.

– А няня едет с вами?

– У Миши нет няни. Я хотел сказать: у Майкла…

– Миши? Какое странное имя! Ты ничего не рассказывал мне о племяннике.

– Ты просишь взять тебя на работу. Я готов взять тебя в качестве няни на испытательный срок.

– О, благодарю тебя, Йосиф. Ты самый добрый парень на свете. И ты можешь не сомневаться во мне…

Калифорния.

Комната, в которую поселили Мишу, являла собой резкий контраст с окружающим миром: белоснежная русская печка с лежанкой, бревенчатые стены, большой деревянный стол с керосиновой лампой и самоваром посередине, хохломские ложки и суповые миски. А в двух шагах от этого привычного мирка – бескрайний простор океана, золотые пляжи, пальмы, упирающиеся в поднебесье, аккуратно подстриженные газоны, цветущие кусты чайной розы, наполняющие по вечерам воздух неповторимым ароматом. И еще небольшая яхта «Марина» у причала, акваланг и переполненная чаша впечатлений.