Скандальное происшествие в клубе «Килдейр-стрит» - Питер Тримейн

Отвлекшись, я не сразу заметил, что брат читает мне нотацию:

— Я тебя знаю, Шерлок. Ты чрезвычайно ленив и недисциплинирован. Если предмет тебя не занимает, ты его попросту игнорируешь. Удивительно, как ты вообще сумел добиться этой стипендии. Я даже не ожидал, что ты получишь диплом.

С усмешкой я повернулся к нему:

— Хоть мы с тобой и братья, Майкрофт, это еще не значит, что у нас одинаковые интересы. Ты слишком уж любишь хорошую еду и вино. Ты потворствуешь себе, Майкрофт, и твоя физическая леность скоро вынудит твое тело взбунтоваться.

Все это я высказал не без самодовольства, поскольку за время учебы в Тринити несколько раз становился чемпионом по фехтованию и боксу, к тому же считалось, что я сносно владею не только шпагой, но и рапирой.

— Однако тебе следует задуматься о том, чем ты намерен заняться в жизни, Шерлок. Члены нашего семейства всегда состояли на государственной службе или же посвящали себя юриспруденции и науке. Боюсь, тебе в этом не преуспеть, так как ты слишком легко отвлекаешься на мелочи…

— Но мелочи в жизни очень важны… — начал я.

В этот миг наш разговор прервался: у входа в обеденную залу возникло какое-то замешательство.

Вошел бледный официант и торопливо проследовал к тому месту, где сидел старый герцог Клонкерийский и Страффанский. Я с веселым недоумением глядел, как он сначала внимательно осмотрел стол, затем окружавшие его кресла, а потом (я никогда такого прежде не видел) бедняга в буквальном смысле опустился на колени и обследовал пространство под столом. Его мертвенно-бледное лицо слегка окрасилось от усилий, когда он выбрался из-под стола и заспешил к двери, где уже стоял с озадаченным видом только что появившийся метрдотель.

Они обменялись выразительными покачиваниями головой и пожатиями плеч. Метрдотель вышел.

Когда официант, проводивший розыски, проходил мимо нашего стола, я окликнул его — несмотря на явное неодобрение Майкрофта.

— Его светлость что-то не туда положил? — осведомился я.

Официант, тот самый, что проводил нас к нашему столу, когда мы вошли, обратил на меня скорбный взор, в котором мелькнуло подозрение.

— Именно так, сэр. Как вы узнали?

— Я заметил, что вы искали на столе и под столом, из-за которого он недавно поднялся. Из этого следует, что он не находит какую-то вещь, которая была при нем, когда он сидел за столом.

Служитель опустил глаза, сраженный моей логикой.

— Что он потерял? — не унимался я.

— Свой туалетный набор, сэр.

Майкрофт издал довольно громкий смешок:

— Туалетный набор? Чего ради человеку приносить туалетный набор в обеденную залу?

Официант повернулся к Майкрофту:

— Его светлость — чрезвычайно аккуратная и эксцентричная личность, мистер Холмс. — Очевидно, он знал Майкрофта в лицо. — Он всегда носит с собой этот набор.

— Дорогая вещь? — рискнул поинтересоваться я.

— Не совсем так, сэр. Во всяком случае, не в финансовом отношении.

— Значит, для герцога она имеет большую сентиментальную ценность? — предположил я.

— Ее подарил король Вильгельм одному из предков его светлости в качестве своего рода личного памятного предмета. Этот предок спас жизнь королю во время битвы при Бойне[7]. Что ж, господа, если вы не видели эту вещь…

Он ушел восвояси.

Майкрофт вытер рот салфеткой.

— А теперь, может быть, немного портера или бренди в комнате отдыха?

Комната отдыха с впечатляющими охотничьими трофеями под высоким потолком, с разожженным камином и лестницей, украшенной затейливой каменной резьбой, была тем местом, где члены клуба собирались после ланча, дабы выпить и выкурить сигару.

Мы поднялись и вышли из обеденной залы. Наш путь лежал мимо стола Себастьяна Морана, и я заметил, что темный костюм полковника выбран неудачно, ибо на нем хорошо видна перхоть. Смею вас уверить, подобные мелкие наблюдения иной раз очень раздражают моих приятелей. Но если человек страдает от перхоти, у него, по крайней мере, должно хватить благоразумия выбирать светлые тона одежды: на ней пресловутые белые чешуйки и седые волоски будут не столь заметны.

Войдя в комнату отдыха, мы увидели престарелого герцога Клонкерийского и Страффанского. Он стоял рядом с метрдотелем и каким-то господином, который, как сообщил мне Майкрофт, занимал должность председателя клуба. Его светлость был явно расстроен.

— Он бесценен! Его стоимость неизмерима! — стонал аристократ.

— Не могу понять, ваша светлость. Скажите, вы уверены, что эта вещь была при вас, когда вы находились в обеденной зале?

— Вы что же, подозреваете меня в старческом слабоумии, юноша? — язвительно бросил пожилой герцог.

Этот «юноша», лет пятидесяти от роду, побледнел и сделал шаг назад под мрачным взглядом старика.

— Вовсе нет, ваша светлость, вовсе нет. Изложите мне еще раз все факты, прошу вас.

— Окончив завтрак, я прошел в туалетную. Я вымыл руки, после чего причесался. Такова моя привычка, я всегда делаю это после завтрака. Я вынул серебряную щетку из своего кожаного несессера, который всегда ношу с собой. Отчетливо помню, что затем убрал ее обратно в несессер. Я положил его на край раковины и зашел в туалетную кабинку. Затем я вышел, снова вымыл руки и тут осознал, что несессера больше нет на том месте, где я его оставил.

Метрдотель угрюмо произнес:

— Как я уже замечал вашей светлости, несессер мог быть оставлен в обеденной зале. Я послал одного из официантов проверить, но несессера там не оказалось.

Старик рассвирепел:

— Так и знал, что это будет напрасная трата времени, черт побери. Я вам так и сказал. Мне лучше знать, откуда он исчез. Я немедленно приступлю к допросу ваших служителей. Сейчас же!

Председатель клуба с недовольным видом проговорил:

— Ваша светлость, прошу вас, позвольте нам обыскать все помещения, прежде чем мы примем столь жесткие меры. Возможно, эту вещь просто не туда положили?..

— «Не туда положили»! — взорвался герцог. — Проклятье! «Не туда положили»! Вы что же, принимаете меня за дурака, сэр? Я требую, чтобы допрос ваших людей начался немедленно. Сейчас же пошлите за представителями дублинской полиции!

Упоминание о дублинской полиции заставило председателя слегка побледнеть.

— Ваша светлость, это может отразиться на нашей репутации…

— Мне плевать на вашу репутацию, сэр! Как насчет моей щетки? — Старик весь трясся.

Тогда-то я и счел нужным вмешаться.

— Прошу прощения, ваша светлость… — начал я.

Голубые глаза с красноватыми прожилками обратились на меня и наверняка сразу отметили мой юный возраст.

— Какого черта, кто вы такой, сэр?

— Моя фамилия Холмс. Возможно, я сумею вам помочь.

— Вы… вы, молодой наглец? Что вы хотите этим сказать?

Я слышал, как где-то сзади брат предостерегающе цокает языком, порицая мою выходку.

— Видите ли, мне кажется, что я в состоянии помочь вам вернуть утраченную вещь.

Глаза герцога Клонкерийского зловеще сузились.

— Она у вас, бесстыжий молокосос? — загремел он. — Богом клянусь, если это учинили вы…

Майкрофт пришел мне на выручку:

— Простите, ваша светлость, это мой младший брат Шерлок Холмс.

Герцог поднял на него взгляд и узнал Майкрофта. Видимо, ему было известно, что брат пользуется доверием вице-короля. Похоже, старик несколько смягчился.

— Тогда почему же он не представился как полагается? Ну что ж, мой юный Холмс, теперь скажите, что вы имели в виду?

— С вашего позволения, сэр, — ответил я невозмутимо, — мне бы хотелось задать несколько вопросов председателю клуба.

Председатель побагровел от злости.

— Так приступайте, мистер Холмс, — велел герцог. — Убежден, этот господин предпочтет что угодно вмешательству полиции и ее присутствию в данном заведении.

Судя по всему, председатель, пусть и неохотно, сделал выбор в пользу моего предложения.

— Итак, сэр, — обратился я к нему. — Если не ошибаюсь, туалетная комната находится рядом с гардеробной?

— Да.

— В туалетной комнате есть служители?

— Нет.

— А в гардеробной? При ней постоянно дежурят?

— Разумеется.

— Ваша светлость, не будете ли вы столь любезны показать мне, где вы оставили свой туалетный набор?

Мы все разом повернулись и проследовали за герцогом в туалетную комнату. Он указал на узорчатую мраморную раковину в дальнем конце помещения — одну из дюжины таких же, установленных вдоль всей левой стены. Над раковинами висели зеркала. По правую сторону располагались туалетные кабинки, отделанные красным деревом темных тонов и бронзой. Небольшое пустое пространство оставалось лишь у самого входа, рядом с дверью. Здесь в выложенной мрамором стене имелось отверстие размером не более двух футов. Оно было обрамлено красным деревом и снабжено дверцей.