Дневники баскетболиста - Джим Кэррол

На 24-й мы встретили распевающих хеллоуинские песенки детишек. Черножопый Бадди разбил яйцо о голову маленькой блондинистой девочки, наряженной ангелочком. Она в слезах убежала, на крылышках остался желток. Неужели нет ничего святого для этих совершенно сумасшедших челов? Сегодня вечером нет. Особенно после того, как старший братец Герби угостил нас вином, нас развезло, и мы придумали набить носки камешками вместо муки и лупить ими всяких лохов, чтобы еще посмеяться, а еще мы били окна и сматывались от копов по крышам, и вообще отрывались на полную до трех утра. Наконец, я и остальные пошли дрыхнуть, впрочем, мне по-любому завтра огребать от бати, потому что мне сильно поплохело от того красного вина, и я заблевал новый половичок.

Вечером мы играли в турнире для тех, кому 13 и меньше, проходившем в Бронксе. Модный район, называемый Ривердейл... огромные каменные особняки... много плюща и плавательных бассейнов и так далее. Напоминало путешествие в Утику из нашего Бойз-клуба на Восточной 29-й, но Лефти водит как бог, мать его, и мне понравилось. Карсона опять одолела морская болезнь, сдержаться у него не получилось, и он был вынужден наблевать в кожаную рабочую перчатку Лефти, которую мы нашли под запасной шиной в задней части машины. Однако Лефти о происшествии сообщать не стали, так что приятных ему ощущений в следующий раз, когда ему придется что-то делать и потребуются перчатки. Мы приехали в спортивный зал на Ривердейл-хай, местечко, ебать его в рот, фешенебельное, бля буду. Потоки света с красивых высоких потолков, толпы убогих болельщиков на трибунах. Мы сразу же отправились в раздевалку, поскольку и так на полтора часа опоздали. Наша команда умеет быстро переодеваться, потому что мы из тех, кто носит форму весь день, не снимая. Играем мы или нет, просто нам влом таскать с собой эти геморройные сумки с барахлом, снимаем мы только рубашки и брюки, и вот мы уже через минуту на площадке. После встречи то же самое, никакого, разумеется, душа, запрыгнул в штаны, натянул рубашку и за порог.

В общем, вышли мы на площадку, а там эти типчики, с кем мы играем, все расфуфыренные в голубой с золотым форме, там и сям звездочки, старательно выполняют разминку. Смотрелись мы несколько жалко рядом с этими мальчиками, но толпа нас нормально встретила за то, что мы беспризорники с нижнего Ист-сайда, бедные и нечесанные, а эти замечательные родители, которые имеют по несколько тачек, курят трубки, ну и тому подобная херня, короче, они собрались поприветствовать несчастненьких из гетто, прелесть какая, как мило с их стороны. Итак, мы капельку размялись, пошли и сели на свои места, и Лефти велел нам нажимать на них с самого начала. К концу первых четырех минут мы вели на 23 очка, а приличные мальчики из Лейк-Пикскил, или откуда они там еще, не ебет, совсем растерялись. Они попросили перерыв. Мы перестали прессинговать чисто из жалости, и остаток игры прошел не столь увлекательно. Похоже, задницы у них свинцовые, а слова «драйв» они никогда не слышали. В общем, мы все время забрасывали мячи элементарными показушными приемами, благодаря нашим взрослым пацанам. Очень скоро мы настолько их обогнали, что Лефти велел нам притормозить, чтобы мужики, устроившие все это дело, не принялись проверять у нас свидетельства о рождении и не обнаружили, что половина наших ребят не имеет права участвовать в матче. Один из наших нападающих, нигер с детской физиономией, в этих посиделках для 13-ти и младше участвует уже, наверно, лет десять, не меньше, без говна. Счет 53-20 к перерыву.

В раздевалке произошла одна из самых хреновых историй за сезон. Троих наших чуваков Лефти словил за нюханьем клея в сортирных кабинках. Я успел смыть в унитаз свое палево, и наставник решил, что я здесь действительно по делу. Лефти весьма разговнился, но запах клея от меня он не учуял, а этим лохам пришлось просидеть в запасе весь второй тайм. Еще Лефти удивляет меня, когда ссыт кипятком, если кто-нибудь скажет популярное словечко «пидорас». Можно подумать, он, которого не терзают сомнения насчет того, что можно хватать ребят за член или яйца, пока команда дружно молится перед игрой, прямо такой большой ревнитель морали, что охренеть. В общем, поскольку других лидеров не было, все очки набрал я и догнал до 42, что очень здорово, так как я последнее время столь много не забивал. Я уже вижу перед собой все эти призы Самого Ценного Игрока Сезона, если так будет и дальше продолжаться. Мы выиграли с жутким преимуществом. После матча нам дали бесплатную содовую и прочую ерунду, и все местные болельщики запрудили проход, когда мы уходили, хлопали нас по спине и повторяли: «Хорошо играл, сынок», — и так далее, точно как принято в фильме «Оставьте это Бобру», папашы породы Фреда Макмуррэя в твидовых костюмах и кучка сильно накрашенных баб с пуделями, орущих, какие мы были молодцы. У них были прически из взбитых обесцвеченных волос, чем они мне один в один напомнили блядей, проходившим по расценкам выше обычного, с 14-й улицы. Меня подмывало предложить одной отсосать, но мы без какого-либо базара быстро набились в машину для возвращения домой. Сегодня пятница, и вечером нам хочется отправиться в парк на Ист-ривер нажраться, раскуриться и подышать клеем. Именно этим мы и занялись.

Сегодня мы перевезли последнюю мебель в нашу квартиру в новом районе в верхней части Манхэттена. Я здесь уже успел побывать и составил себе четкое представление о том, какое, в общем и целом, говно местные обитатели. Самые лоховские лохи в городе, мать их. Все коридоры в нашем новом доме и все скамейки в парке забиты старыми щебечущими ирландками. Они либо сплетничают, либо читают молитвы, или там еще толпень мужиков, которые давно здесь, или совсем недавно приплыли — они обряжаются в широкие пальто, тусуются перед кафетерием, обсуждают операции, счета в матчах или коммунистическую угрозу. Мальчики моего возраста все, как один, образцовые и примерные, хотя большинство компашек по выходным бухает пиво. Мой двоюродный братан Кевин познакомил меня как-то кое с кем из здешних лошков, и сегодня я развлекался, играя с ними в мяч. Очень возможно, что я сюда впишусь. В любом случае вокруг полно отличных баскетбольных площадок.

Сами понимаете, самое хуевое, что из-за переезда придется возвращаться в эту треклятую католическую школу, прервав на середине офигенный год в частной. Объясню почему. Католические школы — это полное блядство, там всякие психи в этих ебаных воротничках, и в своей набожности они всегда правы и постоянно носятся со своими резиновыми ремешками, пуская их в действие из-за малейшего прикола над ними, и капают, и капают классу безмозглых детишек на мозги: «Кто нас сотворил?..», «Бог нас сотворил...» Такой вот бред. А старые склочные коровы, то есть монашки, еще хуже. Собираюсь обматерить первую же тварь, которая попробует проделать со мной это дерьмо со «смирением», надеюсь, что так меня скоренько вытурят. Я уже выбил себе стипендию в шикарной частной школе на следующий год, так что планирую спустить на тормозах учебу в этой грамматической школе. До обеда я встречаюсь с. Кевином, мы затеяли побухать. Будет круто, поскольку потом можно пойти «отоспаться у него» и избежать мамочкиных наездов. Придумал сказать ей, что меня тошнит от запаха краски, которой они будут красить завтра дом, должно прокатить.

Родичи двоюродного братца на выходные умотали, так что Крис, Вилли и я завалили к нему сразу после школы и принялись грабить шкафчик с алкоголем. Брат обитает в роскошном районе округа на Парк-террас, его родокам принадлежит шикарный пентхаус с настоящим маленьким баром и прочей хренью. Нам там охуительно нравится, поскольку в выходные нам некуда податься, в парке зависнуть без мазы, и по этой причине мы задумали потусить это время здесь, будет круто, потому что не так уж много всяких скотов заваливают сюда и портят обстановку. Прошлый раз, когда предки братика свалили, два персонажа у него нажрались, и Жирный Эдди облевал весь новый диван. Надо полагать, Жирный Эдди вряд ли еще тут появится... этот долбаный диван до сих пор воняет блевотиной. В общем, мы затарились пакетом апельсинового сока, чтобы замутить отвертку, мило расселись на табуреточках в баре, и нам сделалось охренительно.

В таком ключе прошло часа два: мне слегонца дало по шарам, но не сильно, потому что меня вечно тянет блевать, если я чересчур перебираю, а в этом ничего хорошего нет. Крис, ебать его в рот, слаб насчет алкоголя, однако всем известно, что он «выливатель», и потому в пьянке, как правило, держится. «Выливателем» называется чувак, который претендует на то, что выпьет не меньше остальных, и при всем этом знает, что будет в таком случае в говно, и потому он втихаря пробирается к окну или с левыми отмазками отлучается в сортир, где выливает половину, а то и больше, содержимого стакана, а после просит налить еще. Я как-то вечером в парке наблюдал, как он заявил, что выпьет упаковку пива, но всякий раз, открывая банку, я замечал, что он делает один небольшой глоток, а остальное выливает. Ребята могут подтвердить, так как его банки падают и «бухают», а у других же звенят. Брату пришлось убедиться, что он достаточно трезв, чтобы не созывать сюда малолеток со всей округи, которые могут разнести квартиру. Он, как и я, легко заводится, когда начинают пиздеть о девчонках, кто кого трахал, и гнать, сколько стоят уличные бляди... По крайней мере, мы пока были в состоянии передвигаться. Потом был еще Вилли, до этого объявивший о планах обожраться до невменяемости, и это, мать его, он и сделал. Напился в сиську, даже не мог сам дойти в толчок. Надо было, чтобы его кто-нибудь поддерживал, пока он ссыт. В итоге он упал и разбил до крови башку о трубу. Начал вопить, нести какую-то хуйню, разъебошил статуэтку какого-то блядского святого с птичкой на черепушке. Мой братец Кевин принялся исходить по этому поводу говном и объявил, что нам нужно вытащить пидораса на воздух попуститься. Вот так этот козел испортил праздник, на улице стоял собачий холод и снег, можно сказать, валил стеной. Мы с Кевином взяли его под руки и поволокли по улице в сторону парка, а Крис, уже несколько протрезвевший, соскребал снег с машин и тер им рожу, впрочем, без толку. Теперь он приутих, как нам вроде показалось, стал приходить в себя, однако у входа в парк мы повстречали его подружку из нашего квартала Дебору Дакстер, которая шла домой. Она модель, с портфелем, какие все они таскают. Вилли вырвался от нас, устремился к ней, пытаясь облапать, и, когда приблизился вплотную, она треснула его кулаком прямо по кумполу и, не переставая браниться, ушла. Несчастный Вилли свалился на дорогу, мы порастирали ему морду снегом, но этот урод сломался прямо там и нам пришлось тащить мертвый груз в парк на себе. Возле спортивной площадки мы стали шлепать его по щекам, трясти и так далее, но безуспешно. Забеспокоились, что у него может отказать желудок, как на прошлой неделе у одного чувачка из нашего класса. И тут мы изрядно влипли... Нас заметил коп и подвалил к нам. «Вот черт», — естественно сказал я. Тот приблизился к поверженному телу, наклонился, посмотрел зрачки, потом перевел на нас нехороший взгляд и произнес скрипучим голосом, подобающему строгому полицейскому: «Вы, ребята, что, клеем дышали?» Тут я очень удивился, потому что такой вопрос часто задавался в нашем старом квартале на 20-х улицах Ист-сайда, а здешним копам и в голову бы не пришло, что пацан из этой ирландской дыры в самом верхнем Манхэттене может употреблять наркотики или хотя бы нюхать клей; местные «синие братья» обычно удовлетворяются признанием, что застуканный в отрубе ботаник просто-напросто напился в жопу. Наверно, этого полицейского недавно перевели сюда из какого-нибудь наркоманского района. Но мы быстро и дружно сказали «нет», и он нам поверил из-за ужаса на наших лицах при одном только предположении о клее и незамедлительности нашего ответа. Тем временем я придумывал убедительную отмазку, типа получил удар, играя в баскетбол, но это же, блин, совсем не покатит, ведь сейчас начало февраля, мать его так. Тут как гром среди ясного неба совсем некстати встрял наш сообразительный Крис: «Видите ли, мистер полицейский, дело в том, что он катался на санках, потерял управление, ударился головой о фонарный столб и потерял сознание». Вот молодец, проявил себя просто настоящим гением, пидор тупорылый: во-первых, у нас не было санок, во-вторых, поблизости не было даже самой ничтожной, мать ее, горки, в-третьих, что тоже немаловажно, снег шел первый раз за целую зиму, причем только последние двадцать минут, и на всей спортивной площадке его было столько, что не хватило бы и на пару снежков. И этот распиздяй болтает о катании на санках... Господи! Коп чуть со смеху не умер, потом посмотрел на Криса, что-то пробормотал и покачал головой. Мягко попросил нас не врать и рассказать, что же все-таки произошло, ведь Вилли, может быть, ебнулся сильнее, чем нам кажется. Мы переглянулись, кивнули в знак согласия, я сказал: «Какого хрена» — и объяснил, что наш друг расшибся спьяну, вот и все. Тогда полицейский взял снега и тоже порастирал рожу Вилли, так же безрезультатно, как и мы. Похлопал по щекам, и ни хера, даже не мигает, урод, совсем как мешок замороженной стручковой фасоли или еще чего-то. Коп ушел позвонить в «скорую помощь» из полицейской будки в парке. Другого выхода нет, подумал я, но у Вилли суровая мамаша, и он, несомненно, получит больших пиздюлей. Дядьки и тетки в белых халатах не заставили себя ждать, и бедный чувак отбыл навстречу неприятностям, а мы отправились обратно в теплый пентхаус смотреть телевизор, как раз успели на «Супермена».