Удержать мою невесту - Анжела Снайдер

Лука

Я проснулся рано утром во вторник, умирая с голоду. Мама сказала, что в моем теле происходит какой-то скачок роста, и я как будто не могу насытиться едой. Она всегда готовит мне плотный завтрак перед тем, как я иду в школу, чтобы я мог дожить до обеда без того, чтобы мой желудок съел сам себя.

Внутри у меня все бурчит, и я спускаюсь на кухню. В доме тихо, но я знаю, что мама не спит. Она всегда поднимается первой.

Когда я захожу на кухню, то поскальзываюсь на чем-то мокром и чуть не падаю. Хватаясь за столешницу, чтобы не упасть, я смотрю вниз на кафельный пол и вижу что-то темное и блестящее. Моя первая мысль, может быть, это грязная вода или какое-то чистящее средство, но пахнет оно монетами, а не отбеливателем.

Мои ноги залиты жидкостью, и я щелкаю ближайшим выключателем, чтобы посмотреть, во что, черт возьми, я вляпался. Моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы осознать, на что именно смотрю.

Кровь.

Повсюду кровь.

Почему так много крови?

И тут я слышу это. Что-то скребется по кафельному полу. Я обхожу центральный остров и вижу свою мать, ползущую ко мне. Ее горло перерезано, но она все еще жива, кровь льется из ран на ее шее.

— Мама! — В панике кричу я. Бросаюсь к ней и падаю на пол рядом. Она ползет в мои объятия, глядя снизу вверх со страхом в глазах. На ее шее три глубоких пореза, и я не могу перестать смотреть на них.

Она пытается заговорить, но не может произнести ни слова. Я быстро, насколько могу, прикрываю раны на ее шее рукой, но чувствую, как кровь сочится у меня между пальцами. — Нет, нет, нет! — Я плачу. — Кто-нибудь, помогите нам! — Я кричу. Не знаю, услышит ли меня кто-нибудь, но я не могу оставить ее в таком состоянии.

Глаза мамы закрываются, и я кричу, чтобы она проснулась. — Пожалуйста, мама! Не оставляй меня! Не оставляй меня!

Ее тело обмякает в моих руках, и я сижу, ошеломленный. Крепко прижимаю ее к себе, укачивая, как она убаюкивала меня, когда я был ребенком.

Если бы только я зашел на несколько минут раньше, я мог бы спасти ее. Я мог бы увидеть, кто это сделал. Я мог бы убить их вместо нее.

Я нежно обнимаю ее и плачу.

Моя мать мертва.

Она мертва.

Она мертва.

Она мертва.

— Лука! — рычит голос моего отца, когда он врывается в мою спальню, фактически пробуждая меня от кошмара, который мне снился.

Я сажусь прямо в постели. Весь в поту с головы до ног, и мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, где я, черт возьми, нахожусь. Мне не часто снятся кошмары о смерти матери, но, когда они снятся, я всегда просыпаюсь в замешательстве и ужасе.

Мой отец подходит к ближайшему окну и раздвигает шторы. Я прищуриваюсь от яркого света и медленно сажусь, чтобы посмотреть на него сквозь прищуренные глаза и усиливающуюся головную боль из-за грубого пробуждения и моего похмелья.

— Доброе утро, отец, — говорю я ему с сарказмом. — Это не могло подождать до полудня?

— Уже полдень, — шипит он.

— Черт! — Я хватаю свои часы с прикроватного столика и понимаю, что он не лжет. Я проспал полдня из-за выпивки прошлой ночью и великолепного секса, который вскоре последовал с девушкой, чье имя даже не могу вспомнить. Обычно я не употребляю так много алкоголя, но прошлой ночью мне было особенно грустно. Сегодня исполняется годовщина смерти моей матери, и прошлой ночью я просто хотел почувствовать оцепенение, зная, что пережить сегодняшний день будет так трудно. Но теперь, когда я проснулся, я понимаю, что все делал неправильно. Я вовсе не оцепенел. Я чувствую себя чертовски ужасно. И то, что мой отец так грубо разбудил меня, делу не помогает.

— Ты не отвечал на звонки, так что мне пришлось заехать сюда лично.

Вздыхая, я тру глаза тыльной стороной ладони.

— Что я натворил на этот раз? — Спрашиваю я, предполагая, что именно поэтому он здесь — чтобы пожаловаться на то, что я сделал или не сделал.

— Нам нужно обсудить завещание твоего дедушки.

Я провожу рукой по лицу и ворчу. Мой дедушка скончался на прошлой неделе. На днях были его похороны, и это был второй самый печальный день в моей жизни после похорон моей матери.

— Приведи себя в порядок, — инструктирует отец. — Я буду ждать тебя внизу.

И с этими словами он оставляет меня одного в комнате. Я плюхаюсь обратно на кровать и смотрю в потолок, размышляя вслух: — Какое отношение ко мне имеет завещание моего дедушки?

Надевая свою обычную одежду, сшитый на заказ дорогой черный костюм с черной рубашкой, я встречаюсь с отцом в вестибюле моего многоквартирного дома. Поездка на машине к его особняку тихая и наполненная напряжением. Я пытаюсь вникнуть в его доводы относительно того, почему он привез меня домой, чтобы обсудить завещание моего дедушки, но отец отказывается сдвинуться с места.

И к тому времени, когда мы добираемся до дома моего детства, я понимаю, что что-то не так. Мы входим в дом и направляемся прямо в кабинет моего отца на втором этаже. Он жестом приглашает меня сесть, а сам встает над бумагами, разложенными на большом столе из красного дерева.

— Что это, черт возьми, такое? — Спрашиваю я его, любопытство берет верх надо мной. — Новый контракт?

— Что-то в этом роде, — раздраженно бормочет он. У моего отца никогда не хватало терпения, когда дело касалось кого-либо или чего-либо, особенно меня.

— Мне нужно, чтобы ты прочитал это и подписал немедленно.

Я замечаю жирный заголовок на первой странице "Последняя воля и завещание" и приподнимаю бровь.

— Это завещание моего дедушки?

Он кивает один раз.

Заинтригованный, я сажусь в кресло и начинаю читать документы. Поначалу все идет обычным юридическим путем. Но затем начинают всплывать условия, и мои пальцы крепко сжимают листы, пока я читаю то, что можно описать только как архаичной чушью.

— Он, блядь, не может этого сделать! — Восклицаю я, поднимаясь со своего места.

Мой отец беспечно пожимает плечами.

— Но он сделал это.

— Я не собираюсь жениться на Моретти! — Выплевываю я, проклиная имя, вертевшееся у меня на языке.

— Оба дедушки согласились с этим дерьмовым пунктом в своих завещаниях.

Валериус Витале и Марчелло Моретти умерли с разницей в несколько недель. И это то, на что они согласились?

— Это не может быть