Пепел на ветру - Кэтлин Вудивисс

Ответом ему было молчание, сопровождаемое ледяным взглядом.

Янки пожал плечами:

— Можешь считать, что я дал тебе деньги в долг. Вернешь, когда разбогатеешь.

— Мама не велела мне якшаться с незнакомцами! Офицер добродушно усмехнулся:

— Ах вот оно что, мама не велела… Ладно, думаю, мне пора представиться: капитан Коул Латимер, врач.

Взгляд подростка выразил откровенное недоверие.

— Ручаюсь, вы шутите. Впервые вижу костоправа моложе пятидесяти лет.

— Да нет же, это правда, спроси кого хочешь, а что касается возраста, то я, пожалуй, гожусь тебе в отцы.

— Не хватало мне еще янки в отцы! Офицер нахмурился:

— Послушай, малыш… Здесь найдется немало людей, которые были бы недовольны, услышав такие слова. Могу поручиться, они решили бы проучить тебя. От одной драки я тебя уже избавил, но у меня нет никакого желания становиться нянькой вспыльчивого несмышленыша. Так что будь любезен, впредь следи за собой.

— Не беспокойтесь, я сам могу постоять за себя! Коул Латимер недоверчиво усмехнулся:

— Хорошо, если так, но, судя по тому, что я только что видел, ты пока еще нуждаешься в присмотре. Когда ты в последний раз умывался?

— Тебе какое дело, синебрюхий мясник?

— Ах ты, упрямый паршивец… — Капитан расправил плечи и строго приказал: — Довольно препираться. Бери саквояж и иди за мной. — Произнеся эти слова, он решительно направился к таверне, но, сделав несколько шагов, обернулся. — Живее, приятель! Или ты хочешь умереть с голоду?

Вздрогнув, паренек надвинул шляпу на лоб и, подхватив тяжелый саквояж, медленно двинулся вслед за офицером.

Прежде чем войти в ветхую таверну, капитан замедлил шаги, дожидаясь своего нового знакомого.

— Послушай, я полагаю, у тебя есть какое-то имя? В ответ паренек лишь независимо повел плечами.

— Как тебя зовут? Ты что, не понимаешь вопроса? — не унимался Коул.

Юноша нехотя поднял глаза.

— Эл, сэр, — с запинкой произнес он и отвернулся.

Отшвырнув сигару, капитан удивленно приподнял бровь.

— Что это у тебя с языком?

— Н-ничего, сэр, — пробормотал Эл.

Скептически оглядев старую шляпу паренька, Коул потянулся к дверной ручке.

— Послушай, Эл. Лучше бы ты снял с головы эту штуковину.

Коренастая матрона у стойки на миг замерла, следя за тем, как двое посетителей направляются к столику у окна. Затем с безучастным видом она оглядела новенький, аккуратный мундир янки, лохмотья его спутника и вновь принялась резать овощи.

Вслед за капитаном Латимером Эл снял шляпу и уселся на предложенный ему стул, в то время как Коул изумленно разглядывал копну темно-рыжих волос.

— Кто это тебя так подстриг, парень? — стараясь скрыть усмешку, спросил он.

— Я сам.

Капитан добродушно покачал головой:

— Тебе следовало бы найти своим талантам лучшее применение.

Ответа он так и не дождался. Решив на время прекратить расспросы, Коул подозвал женщину.

— Сегодня у нас креветки, — сообщила хозяйка таверны. — В супе и под соусом. А еще есть пиво, кофе, чай, молоко. Что угодно господам? — последние слова она выговорила, забавно подражая акценту северян.

Коул пропустил этот выпад мимо ушей — он давно привык не обращать внимания на чувства, которые южане питали к любому человеку в синем мундире.

— Мне — креветки под соусом и холодное пиво, — решил он, — а мальчику — все что он пожелает, кроме пива.

Когда женщина отошла, капитан вновь принялся разглядывать паренька.

— Сдается мне, Новый Орлеан — не слишком подходящее место для того, кто ненавидит янки. Наверное, у тебя здесь есть родные.

— Здесь живет мой дядя.

— Вот и хорошо. А я думал, что придется пустить тебя на ночлег.

Юноша чуть не поперхнулся.

— Ни за что не стану жить под одной крышей с янки! — Он исподлобья посмотрел на своего благодетеля.

Вздохнув, капитан перевел разговор на другую тему:

— Насколько я понимаю, ты нуждаешься в деньгах, но работу тебе могут предложить только северяне. Госпиталь — это вовсе не так уж плохо… Разумеется, если тебя не прельщает возможность подметать улицы.

Эл потупился.

— Писать и считать умеешь?

— Немного.

— Что значит «немного»? Ты сумеешь написать что-нибудь, кроме своего имени?

Казалось, паренька вопрос задел за живое.

— Если понадобится, я смогу написать все.

— В госпитале служат несколько чернокожих уборщиков, однако все они приписаны к армии, и их в любой момент могут отозвать. Ждать помощи от раненых не приходится — тот, кто еще способен ходить, либо возвращается в свою часть, либо отправляется домой.

— Не стану я помогать янки! — В глазах Эла блеснули слезы. — Вы убили моего отца и брата, вы загнали в могилу мою мать!

Коул снова вздохнул:

— Мне очень жаль, Эл, но мой долг — спасать людей и лечить их, какие бы мундиры они ни носили.

— Я видел, как янки топчут наши поля, жгут, грабят…

— И где же это? — резко перебил капитан.

— В верховьях реки.

— Так ты с верховьев? Не из Ченслорсвилла? Или, может, из Геттисберга? Слышал про такие города? — Латимер заметил, как юноша стиснул зубы. — По твоему виду я мог бы решить, что ты такой же янки, как я, и повидал банды мятежников Джонни Ребса. Так откуда ты, парень? Из Батон-Ружа? Виксберга? Из Миннесоты?

В серых глазах промелькнуло презрение.

— Только набитый дурак явился бы сюда из Миннесоты!

Капитан строго посмотрел на него:

— Я ведь предупреждал: следи за манерами.

— С моими манерами все в порядке. — Эл вскочил и съежился, словно дикий зверь, загнанный в угол, а затем, схватив шляпу, нахлобучил ее себе на голову. — Попробуй только тронуть меня, янки, — приглушенно проговорил он, — и тебе не поздоровится. Я не стану терпеть оскорбления от какого-то синебрюхого…

Капитан Латимер не спеша поднялся. Во взгляде его сверкнула сталь, подбородок затвердел, но голос остался по-прежнему спокойным:

— Это что — угроза?

Прежде чем юный задира успел моргнуть глазом, шляпа слетела с его головы. Серые глаза широко распахнулись, и теперь в них был страх.

Тем же спокойным тоном Коул проговорил:

— Сядь и замолчи, иначе я отлуплю тебя прямо сейчас.

С трудом сглотнув, паренек послушно сел и с невольным уважением взглянул на собеседника. От его самоуверенности не осталось и следа.

Коул тоже опустился на стул и сказал, подчеркивая каждое слово:

— Я никогда не обижал ни детей, ни женщин; но если ты и впредь намерен испытывать мое терпение, я могу изменить своим правилам.

Паренек, растерявшись, молчал. Сложив руки на коленях и опустив голову, он покорно ждал решения своей судьбы.

— Вот так-то лучше, — одобрительно кивнул Коул. — Итак, откуда ты родом?