В свободном полете - Дженнифер ван дер Куаст

Как правило, утром я просыпаюсь до девяти часов, и это меня действительно расстраивает. Время от 9 до 11 труднее всего убить. Позволив искушению овладеть мною и включив компьютер ранее 11, я обнаружу, что «нет новых сообщений» в почтовом ящике и «нет новых предложений» в ответ на мое объявление о поисках работы. И весь день придется жить с горьким чувством разочарования. В идеале я предпочла бы спать до полудня, чтобы оставалось лишь семь (ладно, пять) часов до того момента, когда можно начать пить, поскольку я все же стараюсь оставаться в социально приемлемых рамках.

Наконец я вытаскиваю себя из постели по одной-единственной причине: в холодильнике есть батончик «Сникерс».

Следующее значимое событие дня — процесс одевания. Он может показаться слишком банальным для того, чтобы включать его в расписание, однако этот процесс нельзя недооценивать. Было бы слишком легко влезть в депрессивный махровый халат и пушистые тапочки, уничтожая различия между дневными часами и сумерками. У мисс Хэвишем[2] было по крайней мере ее свадебное платье. Эмили Дикинсон[3] писала стихи. А какое оправдание у меня?

Как говорится, я не заставляю себя более носить блузки с отложным воротничком и строгие юбки. Если я действительно решаю одеться, мой обычный дневной наряд стандартен: спортивный топ, помятые шорты, что-то похожее на носки, кеды и выцветшая футболка, из тех, которые выдают на память об участии в студенческом мероприятии. Сегодня я хвастаюсь участием в Йельском фестивале пения 1997 года. Это ложь. Я не училась в Йеле. И я слишком позитивная личность, чтобы болтаться в кампусе ради игры в шарады с пощелкиванием пальцами и топаньем ножками в компании посредственных вокалистов. Каким образом эта футболка проникла в мой повседневный гардероб, загадка для меня.

Вы, наверное, думаете, что следующим пунктом будет зарядка. Ошибаетесь.

В 10.30 я решаю, что пора закурить.

В 11.00 — барабанная дробь, пожалуйста, — направляюсь к финальному пункту назначения. Офисное кресло «Аэрон». Тканевая обивка, регулируемая спинка сиденья, подвижные алюминиевые подлокотники, фирма! (С этим креслом особая история, но расскажу об этом чуть позже.) Затем я включаю компьютер и просматриваю почту. Сегодня у меня одно новое сообщение, и сердце воспаряет. От Марджори Ньюман, главы небольшого литературного агентства.

Дорогая Сара!

Благодарим вас за резюме, но вы слишком квалифицированный работник для этой должности.

Удачи вам!

С наилучшими пожеланиями,

Марджори Ньюман.

А что, это действительно так волнует, когда кто-то считает тебя слишком квалифицированной для чего-либо? Разумеется, нет. Для меня не секрет, что я не слишком квалифицированный специалист. Я специалист в той области, которой никто не может найти применение. Тем не менее, письмо кажется мне лестным. Поэтому я сохраняю его.

В час дня, решив сделать первый перерыв, направляюсь в спортзал. (Теперь довольны?) Я хожу в спортзал не потому, что озабочена своим здоровьем. И хотя многочисленные журнальные статьи пишут о том, что физические упражнения превосходно снимают стресс, мне нет до этого дела. Я хожу в спортзал потому, что там есть телевизоры, подключенные к кабельному каналу, и никто не возражает, когда я щелкаю пультом, чтобы посмотреть на HGTV, как домовладельцы переоборудуют свои хижины. Это единственный час, когда я позволяю себе развлечься. В другое время я не разрешаю себе смотреть телевизор. (Это строгое правило. Не будь его, я запросто проводила бы весь день, смотря бесконечные повторения «Молодоженов».)

В два часа возвращаюсь домой и смотрю «Молодоженов».

После просмотра одного, и только одного эпизода (да, у меня есть правило для нарушения правил), иду в спальню и готовлю лассо. Оставшуюся часть дня я проведу верхом на своем «Аэроне», с воображаемым сомбреро на голове, щелкая мышкой, как курком, дабы убедиться, что она заряжена.

И вот как это обычно происходит: я, рядовой Гарри Купер, объезжаю равнины Интернета, повесив голову, прищурив глаза и вынюхивая неприятности.

Итак. Насчет кресла.

Если считать «Аэрон» пассажирским креслом самолета, находящегося в состоянии турбулентности, а самолет этот — моей бывшей компанией, «451 Films.com», я была крепко пристегнута к этому креслу. И только это мне удалось спасти во время катастрофы.

В «451 Films.com» мы гордо считали себя провидцами, чья волшебная палочка открывает новые, прежде неизвестные Нью-Йорку кинематографические таланты. Но за неделю до Рождества, когда нам не удалось добиться отсрочки, наша волшебная палочка сменила владельца. Как и копировальный автомат, который мы арендовали.

Радость по поводу праздника была в лучшем случае ущербной. Из кабины пилота пришло сообщение, что впереди гроза, воздушные ямы, но нас просили не беспокоиться — цель, к которой мы движемся, стоит того. Увы, к тому моменту пассажиры слишком страдали от качки, чтобы о чем-либо беспокоиться. Мы нацепили парашюты и одобрительно вскинули большие пальцы, перед тем как выпрыгнуть через аварийный люк.

Разумеется, следовало закончить работу. Но эту работу, уже тупую и бессмысленную, никто не хотел выполнять. Вдохновенные кинодеятели присылали нам кассеты со своими фильмами и письменные предложения, надеясь, что их упомянут на нашем сайте. Мы просматривали, читали, прекрасно понимая, что слово «приобретение» исчезло из лексикона нашей компании.

И вот настал момент, когда все затихло. А затем всколыхнулось волнением. Офис был взбудоражен захватывающим предчувствием, которого не испытывали уже долгие месяцы. У всех на устах трепетали слова: «временное увольнение».

Утром в понедельник я прибыла в офис около 11, значительно раньше, чем обычно. И все-таки мне пришлось ждать около часа, прежде чем мой босс Грейс — или Принцесса Грейс, как мы прозвали ее за глаза — горделиво вплыла в контору с двумя большими сумками «Генри Бендель» на плечах. Утренний визит в солярий оставил на ее щеках ярко пылающий румянец. Проходя мимо, она не поздоровалась (Грейс никогда не делала этого), а молча пролетела в свой кабинет. Я последовала за ней.

— О, отлично, Сара, ты уже здесь, — произнесла она, потирая шею. — Пожалуйста, позвони курьеру, пусть эти сумки доставят мне домой. Спина угробит меня.

Откровенное безразличие Принцессы к ограниченным финансовым возможностям компании было совершенно неудивительным. Она считала, что правила к ней не относятся.

— Вообще-то, Грейси, нам нужно поговорить.

Я уселась на свое привычное место на диване. Она уставилась на меня с выражением, которое мне не удалось точно определить. Раздражение? Возмущение? Страх? Демонстративно вздохнув, Грейс скрестила ноги и наставила на меня кончик туфли, словно вытащив кинжал из ножен. — Слушаю. Я глубоко вдохнула: