Безымянная империя. Дилогия - Артем Каменистый

– Дербитто, зайцев такой ерундой точно не обманешь. Они если захотят, то и труп допросят. Хорошо допросят. Труп все расскажет, да еще и пару песен споет… и спляшет при этом.

– Это если захотят допросить. Им же самим перед Лесом, думаю, теперь ответ держать. Может, сделают вид, что все хорошо, и примут нашего кабатчика как главную персону? На месте он был, в мятеже Гиора замарался, на улице крови и навоза нахватался, да и вообще морда у него воровская. Нас его труп устроит как ответ, может, и их тоже устроит?

– Не устроит… Нам нужно закрыть дело, а им нужна правда. И неплохо бы эту правду нам сейчас узнать. Пойдем, Дербитто, поговорим с этим плутом. Похоже уже, что не его допрашивают, а он допрос ведет… Ох и кретин наш Риолин…

– Молод он и глуп, улицы не видел – сразу видать паренька из чистой семейки. Он не пугает, а будто сказки читает сестрам на ночь. Куда ему с Пуго тягаться. Дело, конечно, не мое, но зря вы этого сопляка к Пуго послали.

– Не зря, Дербитто, не зря… Клиент должен расслабиться… хорошо расслабиться. Как расслабится – так и хватай его за шкуру… за мягкую, расслабленную шкуру…

Трактирщик, обернувшись на скрип отворяемой двери, осклабился:

– Здравствуйте, господин Дербитто. Вот беда-то какая: и вам эти заячьи тушки поспать не дали спокойно?

– И тебе привет… Пуго…

– Что, господин главный стражник, тоже мне будете страшные байки про оазисы мочи в пустыне рассказывать или, может, как честные люди поговорим? Хотя какие, в тухлую печень, могут быть честные люди в этом подвале в такую пору?

Стражник попробовал передвинуть табурет ближе к столу, но куда там – приколочено все к полу на совесть. Присел так, как смог, в отдалении, вздохнул:

– Бывают здесь честные, бывают – всех по себе не равняй.

– Если говорить по совести, то честнее меня человека между стенами нет – вы же знаете.

– Пуго, давай без шуток. Не станем время терять – до рассвета недолго осталось. Как рассветет, мы должны будем привести… или принести зайцам убийцу. И признаюсь честно – пока что лучше тебя мы никого на эту роль не нашли. Сам понимаешь…

– Да не дурак я, господин старший стражник, все понимаю. Но понимаю и то, что вам меня зайцам в любом виде не всучить. Не примут они такой гнилой товар. Вы гляньте на меня, внимательно гляньте – ну разве найдется в этом городе дуралей, что поверит, будто я, хорошо всем известный трактирщик Пуго, способен был из кучи зайцев нарезку сделать? Да такого дурака даже на смех поднимать не станут – ну что взять с убогого?

– Да все я понимаю. Но пойми и ты – рассвет на носу, а предъявлять нам некого. Совсем некого. Кроме тебя, конечно. Трактир твой? Твой. Сапог твой? Твой. В мятеже Гиора морда твоя засветилась? Засветилась. И после всего этого пойман ты был моими стражниками у внешних ворот. Куда это ты на ночь глядя из города подался? Уж не от правосудия ли скрыться хотел?

– Господин старший стражник, да вы бы на моем месте так же обхезались – и так же бежали за город, будто за вами дохлая теща некра с алебардой гонится. Тут и дурак поймет: надобно подальше быть от всего этого.

Сеул и в беседу не вмешивался, и не присел – мерным шагом прохаживался по периметру подвальной комнаты, заложив руки за спину. Даже не косился в сторону стола, но не упускал ни единого слова. Уловив в голосе задержанного нервные нотки, понял – тот не дурак и все понимает прекрасно. И понимает, на какой невесомой волосинке сейчас висит его судьба. Пытается казаться невозмутимым, но куда там… Да и поступки его… вроде глупой попытки покинуть город… Нервные поступки… Необдуманные… Пора.

Резко развернувшись к столу, Сеул четко, чеканя каждое слово, заявил:

– Сапоги ваши. Следы ваши. Кабак ваш. Бежать за город пытались вы. Кроме того, в вашем кабаке, в верхних комнатах, нашли немало интересного. К примеру, арбалет. Интересный такой арбалет. Такие легко спрятать под длиннополой курткой, а уж под бандитское пальто и вовсе два можно повесить. А на арбалете том приметное клеймо и вензель хозяина. Хозяина этого оружия уж давно в паре провинций обыскались. Серьезно искали – вдумчиво и настойчиво. А он вот где оказался – в столице, в вашем заведении. И все говорит о том, что не случайно туда забрел, а жил там не один день. И заметьте – арбалет скрытого ношения, как и те, из которых зайцев перещелкали. В подвале вашем комнатку нашли. Интересная такая комнатка с замаскированной дверью. А в комнатке той одиннадцать тюков с шегским сукном. Таможенного клейма на тюках нет. Вообще никакого клейма нет – будто ничьи они. А ведь подобный немаркированный товар – это серьезное преступление против казны.

Риолин, не выдержав перечисления всех гнусных тайн трактира Пуго, вскочил, чуть ли не умоляюще предложил:

– А давайте я ему все же зубы выбью?

– Сядьте, Риолин, – поморщился Сеул.

Пуго, воспользовавшись паузой, поспешно затараторил:

– Вообще-то заведение у меня давно уже не кабак, а трактир – уважаемый трактир. И раз стража на второй стене человека пропустила, значит, и мне не грех такого пускать. Комнаты мои наверху не грязные, клопов не держим. Шлюх тоже не пускаем – у меня приличное заведение. А в приличном заведении в вещах постояльца шариться не принято, так что найди вы там даже склад оружия для полного кавалерийского полка – это не ко мне претензия. А про сукно знать не знаю – я в подвал, кроме как вино проверять, не спускаюсь, не иначе как кто-то из слуг смошенничал, а может, и вовсе с давних времен лежит, еще до меня. До того как я трактир этот прикупил, там был знатный вертеп. И вообще, мы с вами люди не глупые, давайте уж напрямую – раз вы меня еще не придушили и не потащили к зайцам, значит, скорее всего, и не придушите. И сукно это вам вообще на хрен не надо, как и все остальное. Так чего вам от Пуго надобно?

– Правда нам нужна, правда. Вся правда. Все, что ты видел и чего не мог видеть. Вспомни все, вспомни даже, сколько мотыльков ночных кружило у лампы над дверями в кабак. Вспоминай все, с самого начала вспоминай. И рассказывай. Все до последнего слова. Даже не думай что– либо утаить, я это почувствую. И тогда ты умрешь. И труп твой отнесут зайцам. А потом… потом, возможно, умрем мы… и не только мы… И все из-за того, что ты решил скрыть одно-единственное слово. Надеюсь, ты не совершишь такой глупости. А теперь начинай…

– Господин, не знаю, как вас звать, с чего же тут начать…

– С начала начинай. С самого начала.

– Ну если с начала, то он мне сразу не понравился.

* * *

Этот парень не понравился трактирщику сразу. Пуго не первый день провел меж стен и местную публику знал от и до. Нет, парень точно не местный. В принципе это не беда: межстенье – это такое место, где народ вечно мечется от стены к стене, разбавляя этой суетой степенное существование коренных обитателей столичного пограничья. В заведении Пуго всем рады, главное – плати и не бей посуду. А если бьешь чью-то морду, то делай это на улице, за углом. Если вообще прирезать кого решил, так еще дальше отползай – нечего нюхачей на почтенный трактир наводить. Если повадится стража тут чес устраивать – того и гляди, репутацию потеряешь. А не будет репутации – так жить придется на меди: больше торговля пивом не принесет. Серебро – это серебро, его носят люди серьезные, и для них нужно место тихое, с соответствующей репутацией. Вот, например, как трактирчик Пуго. Достойнейшее заведение, полы чистые, столы вытерты, пиво разносит пара смазливых девиц, причем не шлюх, а серьезных девок: за зад ущипнуть попробуешь – можешь и схлопотать, а уж о большем и не мечтай. А самое главное – есть второй этаж, а уж там все вылизано до блеска, и платят не медью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});