The Мечты. О любви - Марина Светлая (JK et Светлая)

не промолчала тоже. И весело сообщила:

— Красиво будет! Я тоже такую хочу!

— Я тебе расскажу, где взять, — заговорщицки подмигнула племяннице Юлька.

— Но она же совершенно не сочетается! — вконец рассердилась Стефания и немедленно обернулась к виновнице торжества: — Женя, ну скажи ей!

Невеста перевела взгляд с розы на свое платье зеленовато-голубого цвета, потом оглядела всю свою разномастную компанию и улыбнулась.

— Розовая так розовая. Все равно это всего лишь на несколько часов.

— Ну один раз и сладкий блин с маринованным имбирем съесть можно, — подхватила Таня. — Зато эпатажно.

— Эпатаж — мое второе имя! — деловито объявила Юлька и шагнула к сестре, чтобы осторожно продеть цветок в ее волосы. — Шпильку дайте!

— Командирша, — вздохнула Стефания, но требуемое предоставила, после чего, острая на язык, добавила: — Мужем будешь своим командовать!

Мужем у нее не очень получалось.

Вернее сказать, вообще не получалось. Безоговорочно и бесповоротно было решено, что в их семье главный — Димка. Он ее об этом даже заранее предупреждал незадолго до их свадьбы — выбирая между его амбициями и ее, они на семейном совете постановлять будут то, что в его интересах. Потому как:

А) из них двоих мужчиной является он;

Б) нет ничего хуже мужчины, который не в состоянии себя реализовать;

В) «Юлян, какая, к черту, Германия? А как же я? Я же лучше Германии!»

Нет, ну тогда это звучало как шутка.

А сейчас, когда до договора с немецкой компанией дошло уже всерьез, и Димка сообразил, что Юлька, похоже, улетает, не дождавшись его отпуска, ему это категорически не понравилось, потому как он планировал так, чтобы вместе. Она — работать. Он — отдыхать. И, кроме прочего, это еще и совпало с тем, что на свадьбу к Женьке они вместе тоже никак не успевали — даты были крайне неудобными, потому что Ярославцева самого отправили в командировку, но только не в Германию, а в какую-то глубинку, снимать говносюжет для своего шоу.

По этому поводу он очень долго дулся. А она на свою беду, сдуру подтрунивая, выдала ему: «Ну хочешь — я поговорю с Женей и, может быть, Роман Романович согласится перенести бракосочетание на пару-тройку дней, чтобы сам Дмитрий Эдуардович мог его посетить».

Что тут началось!

Ярославцев обиделся всерьез, надолго, с истерикой и хлопаньем дверью. Она даже не ожидала, что так бывает — никогда не видела таким отца, потому с некоторым недоумением наблюдала за супругом до тех пор, пока он хоть немного не успокоился. А когда попробовала ластиться, чтобы как-то замять инцидент, выслушала долгую и нудную лекцию на тему того, как она «не так» к нему относится. Нет, от Германии отказаться он ее не заставлял, но неожиданно и очень напористо стал обвинять в том, что она слишком много времени проводит со своим магазинчиком винтажных украшений. Дескать внимания ему не хватает. Крадет у него возможность побыть вместе.

В конце концов, устав от дурацких обвинений, Юлька не выдержала, что-то гавкнула в ответ, подхватила свой чемоданчик и умотала на юг, на свадьбу сестры, ни минуты не задумываясь, что может встретить на ней Богдана.

И это оказалось реальным сюрпризом.

Сначала поставившим в тупик. Теперь — заставившим сделать вывод, что не так страшен черт, как его малюют. Под землю провалиться ей не захотелось, бежать на ее край — тоже. А просто посмотреть, каким он теперь стал, спустя столько лет, когда совершенно перестал представлять для нее опасность, — ей было очень даже любопытно.

И надо сказать прямо — посмотреть было на что.

Сначала там, на лестнице, где они столкнулись так внезапно, что она даже понять толком не успела. Теперь здесь, на пляже, во время росписи. Все пялились на офигенно красивых Женю и Моджеевского-старшего — босых на песке под цветочной аркой и с одинаковыми розовыми розами. А она то и дело поворачивала голову вправо — туда, где находилась стайка Моджеевских-младших. Богдана, его сестры, Лизы и турка со сложной фамилией.

Свадьба была совсем небольшой — присутствовали только родственники и ближайшие друзья. Роман Романович воздержался от приглашения партнеров по бизнесу, а Женя — мудрая женщина — не притащила половину университета, кроме подружки Таши с ее благоверным. Ведущего тоже не было, но зато были музыканты — какое торжество без танцев? Обещали много вкусной еды. И что-то еще, Юля не помнила. Ей вообще было некогда — она разглядывала Богдана, почему-то хихикая себе под нос, что у нее, по крайней мере, есть некоторая последовательность в смысле вкуса. Да, она знала, что Дима и Богдан — когда-то учились в одном классе и дружили. Но весело ей было от другого. Они оба были высокими, светловолосыми и светлоглазыми. Интересными, даже смазливыми. Разве что черты Моджеевского сегодня, спустя столько времени, казались ей чем-то совершенным. Он стал по-настоящему красивым молодым мужчиной, в то время как Димка всегда больше харизмой брал.

А она ничего обыкновенного и приземленного по привычке даже не рассматривала.

«Вот дура, ничему жизнь не учит…» — мысленно констатировала обиженная на Ярославцева Юлька, посмеиваясь над собой.

И вдруг поймала на себе взгляд Моджеевского. Не Романа, конечно же, тому сегодня полагалось только на Женю смотреть, да и стоял он спиной к гостям, а Богдана. Встретившись с ней глазами, он не отвел своих, а продолжил внимательно и спокойно ее разглядывать. И было абсолютно невозможно понять, какие мысли при этом блуждают в его голове.

Юлька в секунду вспыхнула, поразившись, насколько у него голубые глаза — она и забыла, оказывается. И еще поразилась тому, что перестала слышать еще какие-то звуки, кроме гула крови в ушах. Будто бы на мгновение замедлилось все и людей вокруг не стало. Немыслимая неподвижность. Потом за ладонь ее тронула Стефания, что-то сказав, и Юлька, не разобрав, мотнула головой.

Рассеялось. Только и смогла, что поднести к губам бокал с шампанским, толком не соображая, что это было. Вообще-то шампанское полагалось к тому моменту, когда Жеку и Романа объявят мужем и женой, но ей как-то враз сделалось не до того. И теперь, избегая поворачивать голову в сторону Богдана, она чувствовала лишь мурашки,