Высоцкий и Марина Влади. Сквозь время и расстояние - Мария Немировская

И все-таки ради чего все это? Неудобные туфли, юбка, под которую на набережной нестерпимо надувало, макияж, из-за которого приходится истошно моргать вместо того, чтобы просто почесать глаз, раз чешется, — а вдруг тушь или тени размажутся?.. Ради чего? Чтобы быть замеченными. А это зачем? Ради безудержного секса или неземной любви? Те, кто хоть когда-нибудь реально был в гримерке после шоу, кто смотрел, как усталые звезды смывают с лиц грим и сразу стареют лет на 10–15, кто видел, как они жадно пьют воду и не могут отдышаться после того, как только что крутились на сцене колесом, понимает — в шоу-бизнесе секса нет. Просто потому, что на него нет сил — все их забирает зритель… И любви тут нет — по той же причине! Хотя нет, вот как раз любовь — она есть. Она должна быть, должна окрылять, должна давать силы, вдохновлять, подвигать на безумства и романтику. Это же не чуждо никому.

— Марина, а не желаете ли поужинать с нами? — Приятный мужской голос выдернул высокую блондинку из ее размышлений. Она опять здесь — киноколдунья, чей образ пленил многих советских мужчин, вновь пришла, чтобы увидеть игру этого удивительного русского актера — Владимира Высоцкого.

— Да, с удовольствием, — задумчиво отвечает она, вставая с кресла и бросая взгляд на собирающего цветы и подарки Владимира. — Конечно!

В красивом, одном из самых шикарных ресторанов столицы их компания вызывала неподдельный интерес. Оказывается, роль Влади в фильме «Колдунья» имеет огромную популярность среди мужского населения Советского Союза — все мужчины смотрят на нее с горящими глазами, еще бы — ведь за столом сидит настоящая звезда! И не просто звезда, а иностранная звезда! Такое нельзя пропустить. А ей бы так хотелось познакомиться с этим интересным человеком, игравшим Гамлета. Но вокруг — море собеседников, стол уставлен яствами, и разговоры, бесконечные разговоры обо всем инио чем.

— Как вам последняя работа Золотухина?

— Что? — рассеянно переспрашивала актриса. Ей стыдно признаться, что она не видела этой последней работы, приходилось улыбаться и уклончиво качать головой в ответ.

— Погода сегодня в Москве чудесная… — И снова кивок и рассеянная улыбка.

Разговоры ни о чем, ну а как назвать еще эти скучные вопросы и ответы? О погоде и цветах, о несбывшихся мечтах, о чьих-то талантах, достижениях и провалах, о том, какое пасмурное лето. Все это темы, которых касались очень поверхностно, исключительно для того, чтобы заполнить неловкие паузы.

И тут к их столику подошел скромно одетый, не очень привлекательный человек. Марина даже не сразу узнала в нем того самого Владимира, которым так восторгалась на спектакле. Его приветствуют возгласами, и она, прерывая очередную бессмысленную беседу, обращает на него внимание. Он подходит, молча берет ее руку и долго не выпускает, потом целует ее, садится напротив и уже больше не сводит с Марины Влади глаз.

— А я ведь знаю вас, вы — колдунья.

Стоило Владимиру произнести эти слова, как последние сомнения рассеялись. Этот голос, голос, который нельзя перепутать ни с одним другим голосом. В ответ женщина только тихо кивнула, потупив взор. Его молчание не стесняло ее, они просто смотрели друг на друга, как будто всегда были знакомы. Он был совершенно не похож на ревущего великана из спектакля, но в его взгляде чувствовалось столько силы, что она заново пережила все то, что испытала в театре. А вокруг уже возобновился разговор.

— Володя, расскажи нам о твоем Хлопуше.

— Да, да! Такой успех!!!

Эти возгласы отвлекают Владимира от колдуньи, он мотает головой, словно силясь сбросить с себя нашедшую пелену, улыбается. Вокруг все замирают. В ресторане то тут, то там слышится шепот: «Высоцкий, это Высоцкий», «Вот там, за тем столиком».

— Пугачев. — Высоцкий словно выныривает из своих мыслей. — Играть Хлопушу было нелегко. Мы все искали определенную поэтическую тональность, способную раскрыть поэзию Есенина на сцене. Я во многом шел от есенинского авторского чтения Хлопуши, запись которого сохранилась. Известно, что Есенин сам прекрасно читал свои стихи. Вот эту есенинскую образную стихию мне и хотелось передать… Образ самого Есенина очень близок мне, я ощущаю много общего.

Люди затихли, слушая его голос; Марина и сама инстинктивно подалась вперед, слушая, как актер говорит о своей работе.

За столом на лицах людей появились улыбки. Улыбка тронула и лицо Высоцкого, который, впрочем, не преминул продолжить делиться своими впечатлениями от роли:

— Трудно было это играть. Есенин сам многие куски читал. Это было лучшее его произведение. Ведь Есенин, когда читал монолог Хлопуши, которого я имею честь играть в этом спектакле, как рассказывают люди, слушавшие его десятки раз, всегда бледнел, с него капал пот. И сестра его рассказывала — она была у нас в театре, — что, когда он читал этот монолог и потом разжимал руки, у него часто выступала кровь на ладонях. Так он нервничал, читая этот монолог. У меня в спектакле была трудная задача — совместить эту есенинскую манеру, немножко надрывную и в то же время очень мощную, с театром. Все-таки я играю Хлопушу, а не читаю его монолог.

Недолгое молчание за столом — вряд ли тем, кто сидит сейчас здесь, есть что ответить! Еще несколько секунд, и вновь начинаются разговоры ни о чем, и только Марина сидит, не в силах оторвать взгляд от лица этого странного человека. Он не ест, не пьет — только смотрит на нее своими серыми глазами.

— Наконец-то я встретил вас, — прошептал он.

И в один миг мир рухнул, завертевшись с неимоверной силой. Марина, как актриса, привыкла к вниманию поклонников, но сейчас она не знала, как вести себя! С Владимиром она была на равных. И его глаза, такие глубокие и непонятные, гипнотизировали ее, заставляя тонуть в них, теряя волю и погружаясь в какой-то новый мир, мир, которого она не знала до этого. Мир Владимира Высоцкого. Уже в первый вечер в этих глазах она увидела силу и любовь. Чувства настолько сильные, настолько знакомые и настолько удивительные, что не было ни сил, ни возможности заставить себя не думать о Владимире.

Он смотрел на нее, не отрываясь ни на секунду, и она, смутившись, глядела в его глаза, почему-то тоже не отводя взгляд. Сейчас они были на равных! Актер и актриса…

— Володя, как же мы сегодня? Без твоих песен? — раздался голос за столом.

Владимир снова отвлекся и, улыбнувшись, возразил, что песни конечно же будут. Он взял гитару, и только его руки тронули струны, как весь ресторан замер. Все-таки гитара — это удивительный инструмент, с неповторимым вкрадчивым звуком. Кто-то из великих музыкантов говорил: «.музыка похожа на океан, а музыкальные инструменты подобны островам, мой остров — гитара.» В тот вечер всем казалось, что гитара — это их инструмент, так удивительно пел он в руках Владимира, так громко звучал его голос и такими эмоциональными были его песни. Для того чтобы охарактеризовать их, как нельзя лучше подходит выражение «за душу берет» — в его песнях все слушали что-то о себе. что-то, что казалось им до боли знакомым, известным и нужным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});