Один мертвый керторианец - Александр Дихнов

– Привет, Рене! Присаживайся. Отодвинув стул, я уселся напротив него.

– Привет… – Я замялся: мы обычно не пользовались настоящими именами, а его текущего я не знал.

– Брэндон О'Кэллаган, – услужливо подсказал он и усмехнулся: – Старик, ты вышел из формы.

Это, конечно, было правдой, но я все же возмутился. Даже зная глубоко чуждый сантиментам характер Бренна, я ожидал услышать нечто более приятное.

– С чего ты взял?

– Ай, брось! Приносишься на встречу в последнюю минуту, запыхавшийся, взбудораженный, с полицией на хвосте… – Он покачал головой. – Да ты посмотрись в зеркало: килограммов двадцать лишнего веса и выражение скучающего богатея на лице.

В этот момент к нам бочком подобрался официант, по лицу которого ясно читалось, что уже все в кафе знают, кто зашел к ним в гости. Я приказал ему принести мне бокал, бутылку джина и исчезнуть.

– Между прочим, ты тоже выглядишь не блестяще, – вяло отбрыкнулся я.

– Ну я-то просто хорошо мимикрирую. Что за радость, если на меня все будут пялиться, как, например, на тебя? Я предпочитаю не выделяться. -

Передо мной незаметно появились рюмка с бутылкой, и, плеснув джина на пару пальцев, я предложил:

– За встречу?

Мы выпили, и, не давая ему возможности вставить еще пару шпилек, я поинтересовался:

– Полагаю, ты все-таки вызвал меня сюда не только с целью оценить, насколько же плохо я выгляжу?

– Ты прав, не только, – невозмутимо подтвердил он. – Но я удивлен, что ты не знаешь, в чем дело. Разве ты не читаешь газет?

Мне не хотелось объяснять, что по получении его записки пресса вдруг стала мне неинтересной.

– Когда как.

– Тогда тебя ждет сюрприз. – Бренн мило улыбнулся, полез в карман своего клетчатого пиджака, достал оттуда свежий номер «Фриско геральд», развернул на какой-то полосе и протянул мне: – Полюбопытствуй!

Взяв в руки газету, я обнаружил, что открыта она на странице криминальных сообщений. Сразу же почувствовав себя неуютно, я пробежал глазами по колонкам, не вполне понимая, на что же Бренн хочет обратить мое внимание. Так и не найдя ничего сверхъестественного, я поинтересовался:

– Что же мне надо прочитать?

– Рене, ты ненаблюдателен. Посмотри на снимок. Верно, в правом нижнем углу листа была фотография какого-то мужчины. Ни на первый взгляд, ни на второй она не показалась мне примечательной: полное лицо, нос с горбинкой, чуть оттопыренная нижняя губа, родимое пятно на левой щеке… Родимое пятно! По-моему, я заметно подскочил на стуле. Действительно, если чуть сузить лицо, подстричь косматые брови и добавить волос, то получится…

– Бренн, это же Вольфар, – прошептал я.

– А теперь прочти заметку рядом! – жестко скомандовал он.

Я послушно прочел, чувствуя, что покрываюсь холодным потом. Сбывались мои наихудшие опасения…

Заметка была короткой и типичной для подобных случаев.

«Прошедшей ночью в парке Кандлстик был найден труп мужчины, изображенного на снимке. Смерть наступила в результате режущего ранения в шею. Никаких документов у погибшего не обнаружено. Любого располагающего информацией о потерпевшем или самом инциденте просим сообщить…»

Я медленно сложил газету, положил ее на столик, достал сигару, с особой аккуратностью отрезал кончик и закурил. Проделывая все это, я тщетно пытался чуть-чуть успокоиться…

Однако, убедившись, что Бренн не настроен мне помочь и начать разговор первым, я нашел в себе силы выдавить:

– И что, по-твоему, все это означает?

– Один мертвый керторианец. – Бренн перешел на родной язык, и я невольно огляделся. – Не волнуйся, нас никто не подслушивает.

Спокойствие Бренна настолько поражало, что я (тоже на керторианском) спросил в лоб:

– Твоя работа?

Казалось, он даже слегка опешил.

– Ранье, ты делаешь мне честь, заподозрив в подобном. Но я никогда не смог бы победить Вольфара.

Это было справедливо, я как-то сразу и не вспомнил, что Вольфар оставался одним из самых крепких орешков среди нас. Если уж на то пошло, я вообще не мог вообразить, кто или что было в состоянии провернуть такую акцию.

– Признаюсь, когда я увидел эту заметку, тоже подумал о тебе. Это, конечно же, изначально выглядело сомнительно, и все же о тебе столько лет не было известий, что всякое казалось возможным. Но теперь я вижу, что ты тут ни при чем… – Казалось, он хотел развить эту мысль, но сам себя оборвал.

Я какое-то время пытался угадать, что же он имел в виду, но тут до меня дошел действительный смысл его слов.

– Ты хочешь сказать, что тоже прочел об этом в газете?

– Ага.

Это уже было чересчур. Трое керторианцев одновременно оказываются на одной планете, один из них убит, а двое остальных уверяют друг друга, что не имеют к этому ни малейшего отношения, – более бредовой ситуации я представить не мог.

– Послушай, Бренн, я что-то не верю, будто Вольфар вчера просто прилег отдохнуть на травку, а из пролетавшего мимо флаера удачно выпал топор. Сомнительно, а?

Он снял свои зеркальные очки и посмотрел мне в глаза – его взгляд мало изменился за прошедшее время.

– Ранье, я действительно не причастен к смерти Вольфара!

Как ни странно, я поверил ему, ведь когда-то он был моим другом… Но в таком случае тут на самом деле было о чем задуматься, и я задумался. Надолго. Прежде чем я заговорил вновь, бутылка избавилась от трети содержимого, а сигара истлела до колечка с маркой изготовителя. Возможно, Бренну было и скучно дожидаться, пока я наконец начну соображать, но он ничем того не выдал, а лишь не мигая смотрел на меня в упор своими завораживающими голубыми глазами…

– Итак, давай еще раз оценим ситуацию. Кто-то из наших избавил мир от Вольфара. Предположительно, кто-то из наших… Что ж, не могу сказать, что сильно горюю по этому поводу.

– Да? – переспросил Бренн с довольно странной интонацией, но на этот раз мне не трудно было догадаться о подтексте.

– Да. Единственное, что может оказаться не совсем удобным, так это место его смерти. Я почему-то заранее уверен, что все остальные, кроме нас двоих, были в порядочном отдалении от этой планеты. А кстати, ты-то как здесь оказался? – как бы невзначай поинтересовался я.

– Я приехал на симпозиум, – как бы мимоходом бросил он.

На Кертории не проводились симпозиумы, и английское слово, вплетенное в родной язык, непривычно резануло слух, равно как и сама комбинация Бренна с научной конференцией.

– И давно?

– Третьего дня.

– Ну и черт с ним! Даже если остальные и не поверят – да слово, как мы друг другу, то все равно для обвинения нужны веские доказательства. А раз мы к убийству не причастны, то никаких доказательств не будет, и можно об этом забыть. Я ни в чем не ошибся?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});