(Не)добрый молодец - Алексей Птица

и разразился детскими ругательствами.

— Опять всё насмарку, меня забанят из-за этого. Щас в личку начнут писать, что я никто, руки из жопы и…

— Да ладно тебе, ты лучший, Вадик, — Олег энергично размахивал бутылкой пива, — ты их всех одной кнопкой заклацаешь. Это они тебе завидуют, черти. Ты даже в соревнованиях по игре хотел участвовать, но тебя просто не взяли из-за сессии.

И Олег невозмутимо отхлебнул из бутылки.

— Да, но всё равно ты мне помешал!

— Не спорю, — рыгнув, Олег снова сделал очередной глоток пива. Он знал, что сейчас Вадик немного позлится и успокоится. Не впервой чудаку буянить. Олег про себя Вадика иначе, как чудаком, и не называл, но всё же ценил. Белозёрцев помогал ему с учёбой, и очень сильно помогал. Глупо терять человека, благодаря которому вытянул не одну сессию. Чудак он или не чудак, какая разница, главное, что задачу свою он выполнял.

— А ты летом что будешь делать? — Олег перевёл разговор на другую тему.

— Домой поеду.

— Ааа, правильно. Дома хорошо. В твоей Рузаевке чудо, как хорошо.

Вадим промолчал. Какое Олегу дело до его небольшого городка. Ну, не очень там хорошо, ну и что. Он же не лезет к нему с критикой и советами…

— Что молчишь?

— Думаю, как бы тебя повежливее послать.

— Да ладно, я тебе ещё пригожусь! — и Олег подмигнул.

Вадим поморщился, Олег действительно оказывался полезен, но Вадиму не хотелось об этом вспоминать. С ним всегда можно было снять уступчивых девушек на один вечер. А вот без него не получалось. Вадим вздохнул.

— А ты зачем спрашиваешь?

— Так это, — Олег снова отхлебнул из бутылки, — ты слышал, парни с юрфака собираются в поход?

— И что?

— Так там Снежана будет.

Вадим замер, сердце ёкнуло. Снежана, красивая крашеная блондинка с нежной белой кожей и длинными ногами давно пленила сердце Вадима. Вот только шансы на ответную симпатию совсем отсутствовали. Были бы деньги или харизма, пополам с мужской красотой, тогда да, а при нынешнем раскладе — увы.

— И куда они едут?

— В Козельск.

— А зачем?

— Да там такое дело. Сын нашего профессора увлекается раскопками на местах боёв. А под Козельском в лесах много было сражений, вот он туда и собрался, да других на это дело подбил. Сам он не первый раз в подобном участвует, знает всё, а вот девчонки — нет. Но зачем-то им захотелось тоже поехать. Точно не знаю, я не вникал, слухи только.

— И сколько человек едут?

— Семеро, но чем больше соберется компания, тем лучше. Пока только пять парней и две девчонки: Снежана и Ритка наша. И это, бро, плохая для тебя новость.

—???

— Ритка хвастается, что обязательно с тобой переспит. Нравишься ты ей чем-то. Так что, если хочешь поехать с ними, я поговорю с сынком, он возьмёт тебя. Будет у вас любовный треугольник, — и приятель хохотнул, тут же сделав очередной глоток.

Пиво пошло не туда, и он поперхнулся. Откашлявшись, мнимый друг прочистил горло и сказал.

— Шутка плохая, сознаю. Но если ты хочешь не упустить шанс поиметь Снежану, надо пробовать. Подойдёшь к Снежане и скажешь: «Снежаночка, меня Маргарита везде преследует, помоги мне, можно мне переспать с тобой в твоей палатке?». А? Как идея? — и он одним богатырским глотком допил злополучное пиво.

Вадим скривился. Что тут скажешь: и хочется, и колется. От мысли хоть рядом побыть со Снежаной у него по телу пробежала приятная дрожь. Переспать вряд ли получится, нереально это, но всё же. Хотя бы прикоснуться рукой, ну или коленом, сидя у костра.

— Я согласен, но зачем Снежане ехать в лес комаров кормить?

— А, ну так лучший друг профессорского сынка — это Алмаз Сурепов, у того и денег немеряно. Не у него, конечно, у родоков, но когда это смущало девушек? Может, и она им заинтересовалась. Но самое главное, ей, по слухам, сразу пойдёт зачёт на сессию. Зимнюю, правда, но зимой готовься к лету, а летом — к зиме. Да, «художник»? — и Олег снова захохотал.

Художником звали Вадима, но не за умение рисовать, а за худобу. Худой или художник, так вроде красивее было, и он не обижался.

— Хорошо. Я поеду с ними.

— Лады. Поможешь мне тогда с сессией?

— Помогу, — буркнул Вадим и отвернулся обратно к монитору.

Олег одобрительно хлопнул товарища по плечу и вышел из комнаты.

И вот, ровно через два месяца, Вадим стоял на перроне Киевского вокзала, чтобы сесть в электричку, следовавшую в Калугу. Он стоял немного в стороне от группки студентов. Вместе с ним стоял и Олег, непрерывно наставляя, не забывая при этом смотреть на других.

— Смотри-ка, Ритка-то Нахамкис, что делает? Во даёт!

Одетая в добротный камуфляж Маргарита Львовна Нахамкис в это время достала из рюкзака большую курительную трубку, изогнутую крючком, и, насыпав туда табака, зажгла её толстой спичкой.

Деловито пыхнув густым дымом, она с наслаждением втянула его в себя, а потом, округлив губы, стала выдувать из него колечки. Она даже не закашлялась, видимо, долго тренировалась, надеясь произвести впечатление. И своего добилась.

— Видал, сосун какой? Это тебе не Вош энд Гоу какой-нибудь! Знойная женщина, мечта свободного художника! Бойся!!! — и, хлопнув Вадима по плечу, Олег ушёл, а Вадим направился к вагону.

Железнодорожный вокзал в Калуге встретил группу студентов обычной суетой и гомоном. Десять человек, одетых в разнородный камуфляж и увешанных рюкзаками, ковриками и маленькими лопатками, направились на автовокзал, который располагался прямо напротив железнодорожного вокзала. Здесь они купили билеты и стали ожидать рейсового автобуса, переговариваясь и громко смеясь над шутками.

Пока Вадим жадно рассматривал смеющуюся Снежану, Ритка успела забить новую трубку и громко пыхала ею, распугивая как мужиков, так и женщин. Прохожие недоумённо смотрели на упитанную девушку и её трубку, только качая головами.

— А давайте поедим, вон столовая, — махнул рукой Алмаз Сурепов, и вся группа, подхватив рюкзаки и сумки, с радостью направилась обедать.

— Я плачу за всех! — крикнул Алмаз, получив одобрительно-смущённое кхеканье парней и восторженное щебетание девушек.

«Как же, за них заплатили, крохоборки»… — с обидой подумал Вадим и, схватив на линии поднос, встал в общую очередь. Обед получился плотный и для всех бесплатный.

«Ну, хоть что-то, раз ничего другого не предвидится», — сумбурно подумал Вадим и зашагал к автостанции вслед за остальными. Вскоре подошёл автобус и тёплая компания, толкаясь рюкзачками, быстро заскочила в него.

Через час они прибыли в город-герой Козельск, а ещё через час уже бодро шагали по заросшему лесу к местам жестоких боёв. Найдя подходящий для лагеря участок, они принялись его расчищать и устанавливать палатки. Потом последовал нехитрый ужин, песни под гитару и крепкий здоровый сон.

Несколько дней группа занималась раскопками, и всё это время Вадим выцеливал Снежану, а его выцеливала Ритка. Они дышали целебным лесным воздухом, копались в старых, оплывших от времени траншеях и беспрерывно болтали друг с другом. Наконец, Снежана соизволила заговорить с Вадимом и даже пригласила в свою палатку, где жила ещё с одной девочкой, которая присоединилась к группе в последний момент.

Вадим пришёл и даже успел немного поговорить с девчонками, пока его вежливо не попросили на выход. Окрылённый, он вернулся себе в палатку, долго думал, вспоминая её взгляды и слова, и всё-таки решился вечером вновь прийти к Снежане. Как говорил Олег, лучше один раз получить по морде за попытку поцеловать, чем всю жизнь потом об этом жалеть.

Расхрабрившись не в меру, Вадим быстро направился к палатке Снежаны. Уже подходя, он услышал весьма характерные звуки. Не веря своим ушам, парень приблизился вплотную к палатке. Так и есть, Снежана вовсю занималась любовью с кем-то ещё. А он тут со своими дурацкими поцелуями…

— Давай, давай! — послышался хриплый голос девушки, и шум резко усилился.

— Что⁈ Как же так, как же так! — бормотал Вадим про себя, пятясь в сторону от палатки. Волна обиды, гнева и отчаянья, поднявшись откуда-то, захлестнула его. В голове зашумело, он резко развернулся и, не разбирая дороги, быстро побежал, куда глаза глядят. Пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, он сначала бежал, потом, запыхавшись, побрёл, не запоминая, куда, и вскоре заблудился. И осознал это далеко не сразу.

Ведь уже наступила ночь, и его окружал темный лес. Развернувшись, Вадим поспешил обратно. Ночная сырость, обычный страх и усталость снизили накал чувств и прояснили мозги. Обида ушла, уступив место страху. Он стал искать лагерь, петляя