Видимые-невидимые друзья - Николас Шуфф

— Я могу тебе помочь, — предложила кошка.

— Помочь с чем?

— С чем, с чем?! С платьем, конечно. С чем же ещё, — ответила гостья.

— И что же о платьях знают кошки?

— Чёрные кошки — превосходные портнихи.

— Правда?

— Несколько веков назад люди выкалывали нам глаза, подвешивали за хвост, ошпаривали кипятком…

— Какой ужас! — воскликнула девочка.

— И всё потому, что у нас чёрная шерсть и некоторые вроде тебя не устают повторять, что мы приносим несчастье.

— Ну ладно. Прости меня, — извинилась Ноэлия. — Но какое отношение всё это имеет к твоей способности шить?

— Самое прямое! Чтобы выжить, нам приходилось шить костюмы и превращаться в белых или рыжих кошек, или пятнистых. Или в персидских кошек. Сиамских. Некоторые из нас даже маскировались под других животных: кроликов, белок. Так нас никто не мог узнать. Профессия швеи передавалась из поколения в поколение. Поэтому любая чёрная кошка умеет шить, вышивать, вязать.

— Но ты же не маскируешься.

— К счастью, нас сейчас не очень преследуют. Но иногда мы устраиваем праздники на какой-нибудь веранде, и я надеваю костюм белки, который носила ещё моя бабушка. Он, конечно, изрядно потрепан, но ещё вполне подходит для этого.

— Как бы мне хотелось когда-нибудь попасть на такую вечеринку.

— Они устраиваются исключительно для кошек. Сожалею.

— Ну ладно, — произнесла Ноэлия, подойдя к двери. — Сейчас пойду искать иголку с ниткой.

— Для чего?

— Как это для чего? Ты разве не говорила, что поможешь мне?

— Я сказала, что могу помочь тебе. Но не обещала. Это совсем разные вещи.

— Пожалуйста, не говори так! Обещаю, что никогда больше не стану прогонять тебя с подоконника, — чуть не плача, проговорила Ноэлия.

— Твое окно, конечно, удобное, но это не единственное место на свете, где я могу греться на солнышке. Тебе так не кажется?

— А ещё я буду давать тебе молоко, — не унималась Ноэлия. — Что скажешь? Согласна?

— Молоко я люблю, хотя от него иногда побаливает живот… Знаешь, что я люблю больше всего на свете?

— И что же?

— Тёплое местечко, чтобы спать там, когда идет дождь или становится холодно. Ненавижу холод.

Некоторое время Ноэлия размышляла.

— Ну хорошо, — сказала она. — Когда станет холодно, я разрешу тебе спать в моей кровати. Но при условии, что ты будешь чистой и не блохастой.

— Блохастой?

— У многих кошек есть блохи.

— У многих кошек есть блохи, — повторила кошка и с усмешкой добавила: — Я уверена, что моюсь чаще, чем ты.

— Значит, по рукам?

— По рукам, — согласилась кошка.

Ноэлия вышла из комнаты и на цыпочках прокралась в спальню мамы.

Швейные принадлежности хранились в тумбочке прямо рядом с кроватью. К счастью, как всегда после обеда, мама крепко спала.

Девочка открыла шкатулку, взяла всё, что ей было нужно, и тут же закрыла. Когда она вернулась в комнату Аны, кошка скомандовала:

— Перво-наперво нужно вдеть нитку в иголку.

— Это я уже знаю, — сообщила Ноэлия.

Она взяла кончик нитки, смочила губами и попыталась вдеть нитку в иголку, но ничего не получалось.

— Дай-ка мне, — произнесла кошка и запрыгнула на кровать.

В тот же самый момент Ноэлия увидела в окно сестру. Та стояла на углу улицы и болтала с подругой.

— Это Ана! — в ужасе прошептала Ноэлия. И что мне теперь делать?

— Отвлеки её, пока я работаю, — попросила кошка, протягивая нитку в игольное ушко.

— Уже идет!

— Хорошо, но сделай же что-нибудь, чтобы она пока сюда не входила.

Ноэлия выбежала из комнаты и бросилась в гостиную. Она плюхнулась в кресло и включила телевизор как раз тогда, когда вошла Ана.

— Ты уже вернулась! — воскликнула Ноэлия. — Как прошло занятие?

— Хорошо… — ответила Ана.

— Выучили что-то новенькое?

— Мы делали флик-фляк.

— А что такое флик-фляк?

— Прыжок.

— Ты меня научишь?

— Здесь не получится. И, вообще, с каких это пор ты стала интересоваться гимнастикой?

— С сегодняшнего дня. Пойдем на улицу! Хочу, чтобы ты меня научила.

— Потом, Ноэлия. Сейчас я очень устала, — сказала Ана, направляясь к себе в комнату.

— Смотри, Ана! — закричала Ноэлия.

— Что такое?

— По телевизору показывают «Крутых парней».

— Их крутят целыми днями. Ты меня разыгрываешь?

— Эту серию ты не видела. Она превосходная.

Ана бросила взгляд на экран.

— Ну конечно же, я её видела, — ответила она и остановилась у двери гостиной.

Фантазия иссякла, никаких способов задержать Ану больше не находилось. Ноэлия растерялась.

Ана уже почти открыла дверь спальни. Ноэлия поплелась за ней.

Платье лежало на кровати в том же положении, в котором его оставила Ана, перед тем как уйти. Никаких признаков иголки или нитки не наблюдалось.

Кошка, как обычно, сидела на окне и грелась на солнышке.

— Правда ведь, оно красивое? — восхитилась Ана.

— Д-да, очень красивое…

Ана взяла платье, и Ноэлия подумала: «Сейчас она меня убьёт».

Сестра держала платье прямо перед собой и любовалась.

— Так уж и быть. Я дам тебе его надеть, — сдалась она. — Но обещай быть очень аккуратной.

— К-конечно, — пробормотала Ноэлия.

Выходит, кошка сделала свою работу превосходно. Дырки не было видно. Остались только чёрные волоски кошачьей шерсти рядом с платьем. Сестра даже не обратила на них внимания.

Ноэлия вздохнула с облегчением и опустилась на кровать. Ана отложила платье и тут заметила на окне чёрную кошку.

— А ну кыш отсюда, пугало! — закричала она.

— Оставь её в покое, — произнесла Ноэлия. — Что ты так волнуешься?

— А ты разве не знаешь, что чёрные кошки приносят несчастья? — напомнила Ана.

— И кто тебе такое сказал? — спросила Ноэлия.

В тот же миг солнце исчезло из окна. Кошка посмотрела на Ноэлию и улыбнулась, как это умеют кошки. Потом спрыгнула на землю и тут же исчезла в саду, наверное, отправилась искать другой тёплый и солнечный уголок, где можно было бы продолжить принимать солнечные ванны, как делают все кошки, независимо от того, какого цвета у них шерсть.

Лео и крылатый конь

Каждый вечер, когда родители Лео начинали спорить, он уходил в свою комнату и принимался рисовать.

Лео был очень терпеливым и наблюдательным художником. У него под рукой всегда была коробка с наточенными карандашами и тетрадь в голубой обложке, в которой обитали звери, растения, чудища и корабли.

Он часто мечтал и порой даже разговаривал со своими рисунками. Лео был очень тихим и застенчивым мальчиком. У него почти не было близких друзей, разве что Габриэль, школьный приятель, который пригласил его завтра на день рождения.

Частенько на уроке учительница просила Лео нарисовать то, о чём она рассказывала, а потом вывешивала его работы на доску. Классную комнату украшало много рисунков Лео: огромное дерево с жёлтыми глазами, злые волки, ракеты и пиратский корабль, на борту которого пираты с деревянными ногами и гнилыми зубами.

А ещё Лео очень любил сказки. Он выдумал цирк, который путешествовал по всей галактике и искал новых артистов на каждой планете. Сейчас, в своей комнате, мальчик начал рисовать крылатого коня. Коня звали Пи, и это был очередной цирковой артист.

Тем временем из кухни стали доноситься голоса родителей. В очередной раз они спорили. Иногда после ссоры мама в слезах заходила в комнату Лео, обнимала его, а после, немного успокоившись, уходила, не произнеся ни слова. Или же к нему заглядывал отец, подходил к окну, закуривал сигарету и начинал говорить — о футболе или о чём-то ещё, затем вдруг замолкал и удалялся, тоже не произнеся ни слова, окутанный пеленой дыма, словно печальный призрак.

Лео совсем не нравились эти неожиданные визиты, но он ничего не мог поделать. Оставалось лишь одно — гадать, кто из родителей нагрянет в этот вечер. Вот если бы у него был брат, возможно, родители ходили бы к нему?!

Мальчик постарался думать только о Пи. Конь получился очень сильным, с иссиня-черной гривой и длинным блестящим хвостом. Когда крылатый конь был почти дорисован, Лео услышал крики и звон разбитой тарелки. Потом что-то громыхнуло в ванной. Он решил побыстрее выскользнуть из комнаты, пока кто-то из родителей там не появился. Но рисунок был незакончен…