Литературная Газета 6305 ( № 4 2011) - Литературка Литературная Газета

Как всякая женщина, даже самая неброская, в душе хочет быть царицей бала, так и любая народность, даже самая маленькая, мечтает о суверенной державности. На этом играли большевики, обещая «самоопределение, вплоть до отделения». А если в истории народа был опыт государственности, пусть и неуспешный, то в своих геополитических снах он видит себя не иначе как от «моря до моря». Это нормально и, подобно буйно­-многофигурным эротическим фантазиям, редко осуществляется наяву. Хотя бывает всякое: взять то же Косово! Но надо понимать: чем крупнее, мощнее этносы, тем больше у них шансов выпорхнуть из имперского гнезда, особенно когда его треплет и разоряет «свежий ветер перемен», который так дорог подвижному певцу Газманову. Массовый вылет возмужавших союзных птенцов из советского гнезда мы наблюдали в конце 91-го года. Правда, есть достаточно аргументированная версия, что всех остальных, кроме легкокрылых прибалтийских горлиц, просто силой вытряхнули… Но пусть в этом разбираются историки.

Тут пора вспомнить ещё об одном советском «грехе», благодаря которому мы живём сегодня в большой Российской Федерации, а не в маленьких уютных независименьких державочках, о которых грезил Сахаров. Дело в том, что в СССР были нации «первого сорта» – союзные, и «второго» – автономные. Первые были «вплоть до отделения», вторые «не вплоть». Это и спасло. Пока те, которые «не вплоть», следуя призыву Ельцина, объедались суверенитетом, государство постепенно очнулось от геополитического слабоумия. Конечно, в советские годы вслух никто никогда не говорил о «сортах», но по вовлечённости в руководящие органы, по выделяемому куску из бюджета, по присутствию в информационной риторике всем всё было ясно. Я очень хорошо помню обиды молодых татарских или якутских писателей, вырывавшиеся на наших литературных посиделках под влиянием «огненной воды». Мол, нас больше, чем молдаван, а вот вы… И эта «автономная» обида не забыта, даже приумножена, о чём и пойдёт речь ниже.

Что же делать? Выход один: наше общероссий­ское федеративное гнездо (ОФГ) должно стать таким уютным, надёжным, обильным, чтобы никому не хотелось выпасть из него, милого, в какой-нибудь этнофеодализм или в какую-нибудь новую «руину». И ещё очень важно! Каждый обитатель гнезда должен твёрдо знать: здесь никогда от него не будут требовать, чтобы он забыл трели предков и запел так, как поёт «ответственный гнездосъёмщик». И никогда никто не прикажет, чтобы из разноцветных и разнокалиберных яиц вылуплялись одинаковые двуглавые орлята. Такое коммунальное гнездо устоит при любых ураганах истории.

3. АХ, ВОСТОЧНЫЕ ПЕРЕВОДЫ!

А теперь про умножение обид. Если вы полистаете учебники по литературе советского периода, то сразу заметите, сколь почётное место отведено в них творчеству писателей «народов СССР и РСФСР». Тут вам: Чингиз Айтматов, Эдуардас Межелайтис, Василь Быков, Олесь Гончар, Кайсын Кулиев, Рыгор Бородулин, Петрусь Бровка, Павло Тычина, Мирзо Турсун­-заде, Сильва Капутикян, Нодар Думбадзе, Ираклий Абашидзе, Джамбул, Юрий Рыт­хэу, Расул Гамзатов, Олжас Сулейменов, Давид Кугультинов, Габдула Тукай, Юхан Смуул и т.д. и т.п. Не берусь судить, действительно ли они самые лучшие в своих национальных литературах того периода, но думаю, уверен: из лучших. По моим наблюдениям, «оперативной канонизации», как правило, подлежат авторы своевременно талантливых книг, как сейчас сказали бы, «мейнстрима». Очень большие (не будем бросаться эпитетом «великие») писатели чаще идут поперёк течения, поэтому их канонизируют уже по­сле смерти, когда утихнут политические и окололитературные страсти. Особая статья писатели, которые начинают бороться с собственным государством. Их мгновенно при жизни «пьедесталит» Запад и отсылает нам в виде заказной общечеловеческой бандероли. Против импорта у нас противоядия никогда не было и нет. Впрочем, гляньте, какими мелкими тиражами выходят нынче книги даже самых крупных писателей-диссидентов, и вы убедитесь: История – не фраер!

А теперь возьмите современные, так сказать, общероссийские учебники по литературе! Вы очень удивитесь, но национальных писателей там почти не осталось. Раз, два и обчёлся. Так, остатки былой советской роскоши. Неужели, получив свободу слова и суверенитета от пуза, сбросив путы пролетарского интернационализма, русификаторства и «старшебратства», национальные авторы стали писать хуже и не выдвигают теперь из своих рядов общефедеральных титанов? Да, разрушение советской культурной политики с её целевой поддержкой национальных литератур не могло не сказаться. Но чтобы будто корова языком слизала… Так не бывает! Ведь горы Дагестана, снега Якутии, луга Марий Эл продолжают вдохновлять хранителей национального слова! Мастера есть – мы просто о них не знаем. Чтобы не быть голословным, назову лишь немногих: М. Ахмедов, Б. Магомедов, (Дагестан), Х. Беш­токов, З. Толгуров (Кабардино-Балкария), Ю. Чуяко (Адыгея), Л. Харебаты, Н. Джусойты (Осетия), Р. Бикбаев (Башкирия), Э. Эльдышев (Калмыкия), Р. Харис, Р. Файзуллин (Татарстан), Г. Раднаева (Бурятия), В. Ар­Серги (Удмуртия), Н. Ахпашева (Хакасия), Н. Харлампьева (Якутия), Б. Бедюров (Алтай), А. Попов (Коми), Л. Иргит (Тыва), А. Токарев (Марий Эл)… Нет, мастера не перевелись, их просто не переводят, и потому они отсутствуют в общероссийском информационном пространстве.

Вспомним: в прежние годы сотни русских писателей вкладывали свой талант и усидчивость в то, чтобы стихи аварки Фазу Алиевой или проза манси Ювана Шесталова сделались явлением всесоюзным и даже мировым благодаря русскому языку. Государство не жалело средств, понимая, чтό вкладывает в дружбу народов, даже закрывало глаза на то, что вокруг кормится немало бездарей и прохиндеев. Это было своего рода «вербальное донорство», ведшее к кровному родству разноязыких культур. Вспомним, какие мастера посвятили себя переводу: Н. Заболоцкий, Н. Тихонов, Б. Пастернак, Д. Самойлов, С. Липкин, Я. Козловский, В. Цыбин, Ю. Мориц, И. Лиснянская, В. Соколов, Б. Ахмадуллина, А. Преловский, Э. Балашов, Р. Казакова, Ю. Кузнецов, Св. Кузнецова, М. Синель­ников… Евтушенко перевёл огромный том грузинской поэзии «Тяжелей земли». «Ах, восточные переводы, как болит от вас голова!» – написал не кто-нибудь, а сам Арсений Тарковский. Да, этот пир литературного толмачества стоил недёшево! А вы думаете, небоскрёбы «Газпрома», под крышу набитые высокооплачиваемыми клерками, обходятся дешевле? «Так ведь мы на газе с нефтью и держимся!» – скажете вы. «А на дружбе народов, значит, не держимся?» – спрошу я. На чём экономим? На фундаменте Державы.

Власть всячески, при каждом случае подчёркивала значимость национальной творческой интеллигенции в общесоюзном масштабе. Знаете, кто возглавлял Литфонд СССР – могучей тогда организации? Отвечу: крупный кабардинский писатель Алим Кешоков. А сейчас кто? Смешно выговорить… Или помните, у Вознесенского в «Плаче по двум не рождённым поэ­мам»:

И Вы, Член Президиума Верховного Совета

товарищ Гамзатов,

встаньте…

Была и ещё одна очень умная фенечка: в статьях, в докладах, в телевизионных комментариях национальные писатели назывались в одном ряду с русскими, чтобы всем стало ясно: это фигуры равновеликие и в Стране Советов почётен всяк сущий в ней язык: Белов, Гончар, Катаев, Карим, Трифонов, Санги… И это было мудро, ибо издревле в отношениях народов важны ритуалы, знаки уважения, подчёркнутое равенство: между, например, классиком великой русской литературы и акыном народа, который ещё полвека назад не имел своей письменности. Игра, скажете, импер­ское лукавство? Игра. И отчасти лукавство, но гораздо более почтенное и полезное для государства, нежели дорогостоящие игры политтехнологов, именуемые «суверенной демократией».

Примерно то же самое происходило в других сферах, так или иначе касавшихся национальных отношений, но в литературе за этим следили особенно строго – и вот почему. Любой народ, живущий в государственном пространстве, принадлежащем иному языку и другой национальной традиции, к своей родной речи относится с особым пиететом, понимая: утрата языка – прямой путь к ассимиляции, исчезновению. Если «поэт в России больше, чем поэт», то у небольших этносов, «расцветающих стираясь», национальный писатель, который хранит, развивает родное слово, – фигура почти сакральная, сверхавторитет, учитель и законодатель жизни. Именно эти сверхавторитеты, востребованные и обласканные Москвой, транслировали соплеменникам позитивное отношение к многонациональной державе. Скорей все сюда, наш земляк читает на Всесоюзном телевидении стихи вместе с самим Ярославом Смеляковым! Это зрелище насыщало даже самые мнительные и злопамятные души верой в правильное устройство советского этнического ковчега. Почему же союзный ковчег развалился? Хороший вопрос, как любят говорить политики, если не знают, что ответить. Думаю: прочность корабля проверяется в долгом плавании, в мощном шторме, а не в тот момент, когда болтун в капитанской фуражке направляет судно на рифы.