Египтяне. Великие строители пирамид - Сирил Альдред

Впрочем, предвзятость и личные симпатии можно обнаружить в работах любых других копиистов — это в особенности относится к Роберну Хэю из Линплума (1799— 1863), который вместе с художниками Катервудом, Бономи и Арунделем несколько раз посещал Египет до 1838 года с целью скопировать статуи и начертить планы. К сожалению, бесценные манускрипты Хэя никогда не печатались, кроме как в отрывках. Среди других любителей можно назвать Джона Гарднера Уилкинсона (1797—1875), который в 1821 году поддался магическому воздействию Древнего Нила и следующее десятилетие провел там, занимаясь копированием и раскопками. Большинство результатов его работы воплотились в книге «Манеры и обычаи» (1837) с ее причудливыми и интересными гравюрами. Труд этот оказал заметное влияние на процесс популяризации египтологии в среде образованных классов викторианской Британии и представляет определенную ценность. Позднее в том же веке достаточно точное воспроизведение памятников стало одним из самых значительных предприятий появившихся в Европе сообществ египтологов. В особенности стоит упомянуть работы Картера, Блэкмена, Нормана и Нины Дэвис, сделанные для Фонда исследования Египта (позднее общества), заслуживающие высочайшей оценки и установившие новые стандарты. Работа по точному копированию вида памятников все еще ведется (в особенности Восточным институтом в Чикаго), в процессе которой находят применение новейшие методы фотографии и других современных технологий, позволяющих сохранить и публиковать заслуживающие доверия записи. Между тем в этой конкретной области многое еще предстоит сделать.

В середине XX столетия Египет оказался на пороге новой эры. По-видимому, династия албанского искателя приключений Мохаммеда Али прочно занимала престол; двор и правящие классы европеизировались. Множество европейских врачей, инженеров, банкиров, купцов, миссионеров и им подобных стремились поддержать потуги Египта приобрести звание современной державы. Суэцкий канал и железные дороги готовы были сделать путешествие в Египет и по нему быстрее и безопаснее. Египет внезапно очнулся и понял, что его памятники являются ценным «аттракционом» для туристов. Старые консульские покровители и их фавориты практически исчезли; появились новые люди, готовые в поисках знаний исследовать и копать. Такие энтузиасты, как Говард Вайз (1784—1853) и Перринг (1813— 1869), сохранили пирамиды в Гизе, Абу-Раваше, Дахшуре и других местах. Можно упомянуть и Александра Ринда (1833—1863), который, как и Уилкинсон, впервые приехал в Египет для поправки здоровья, а затем остался для изучения и исследования страны.

ДОСТИЖЕНИЯ ЗА ПОСЛЕДНИЕ СТО ЛЕТ

В 1854 году произошло событие, которое оказало далеко идущее влияние на процесс повторного открытия прошлого Египта. Молодой чиновник французского Лувра Огюст Мариетт был направлен в Египет для сбора коптских манускриптов, но обнаружил во время визита в Саккару нечто, показавшееся ему полузасыпанными песками памятниками в месте, описанном Страбоном, пренебрег своей миссией и «почти украдкой» начал копать. На завершение этого предприятия у Мариетта ушло четыре года; в результате он открыл древний Серапеум и необыкновенно обогатил Лувр древностями различных периодов. Кроме того, открытие решило его судьбу: в 1858 году хедив Сайд назначил молодого человека хранителем памятников. После этого вся его жизнь была подчинена раскопкам и сохранению древностей Египта на родной земле. Создание и развитие службы древностей, способствовавшей должному проведению археологических изысканий, основание Национального музея для показа и сохранения экспонатов, помощь в исследованиях стали делом жизни Мариетта. Он мужественно выполнял свою миссию, невзирая на многочисленные препятствия: интриги торговцев и чиновников, наживавшихся на нерегулируемой продаже антиков, зависть других ученых и переменчивый, предательский характер самого хедива.

Крушения, которые терпел в своей работе Мариетт, подорвали бы здоровье и дух менее сильного человека; можно сказать, что со своей энергией и волей к победе он полностью соответствовал требованиям времени. Нововведения Мариетта касались сферы политики и администрации, но слишком много было попыток, в которых распылялись ресурсы, надзор был слабым, полевые заметки велись плохо, и мало было публикаций. Труды Мариетта нельзя недооценивать, но многое из достигнутого было бы потеряно, если бы его непосредственный преемник (еще один француз) Гастон Масперо не оказался на посту генерального директора в 1881 году. За время долгой и дипломатичной, хотя прерывавшейся время от времени службы Масперо на этом посту закрепились позиции службы древностей, появился достойный уважения музей и начались постоянные публикации результатов. Его знания, деятельный характер и способности одинаково замечательны.

Он был последним из великанов, объединявших почти все разделы египтологии в своем обширном уме и использовавших в своей интерпретации прошлого воображение и интерес.

К 80-м годам XIX столетия усилия таких ученых создали египтологии нового покровителя — образованный средний класс Европы и Америки, который, объединяясь в ученые общества, готовился предложить финансовую поддержку. До тех пор деньги давали только богатые одиночки или американские толстосумы. Много добра в этой области делалось втайне из-за публики, воспитанной в глубоком почтении к классикам и Библии. Таким образом, первичной целью Фонда исследований Египта, основанного в 1882 году, было вести раскопки «с точки зрения разъяснения истории и искусств Древнего Египта и иллюстрирования рассказов Нового Завета, а также исследовать места, связанные с ранней греческой историей». Эти цели честно и полностью выполнялись в ходе ранних экспедиций фонда, который в 1884 г. направил для исследований в Танисе малоизвестного исследователя Уильяма Мэттью Флиндерса Петри (1853—1942), который совершил революцию в технике египетских раскопок. У Петри не было систематического образования, но имелись исключительные природные таланты, которые в течение своей долгой жизни он полностью посвятил занятиям египетской и персидской археологии. Применяя принципы ведения раскопок, изобретенные в Британии генералом Питт-Риверсом, и развивая их, он полностью порвал с традициями старых любителей, заинтересованных в открытии больших зданий, засыпанных песком, или перевозке колоссальных монументов в музеи. Он уделял внимание множеству неучтенных мелочей, которые раньше не замечали или упускали из виду: царапинам на черепках, остаткам сломанных амулетов и колец, осколкам грубой домашней глиняной посуды. Многие тогдашние нововведения теперь так широко распространены в археологии, что трудно поверить, будто их в свое время считали революционными. Это касается использования расплавленного воска для защиты хрупких объектов; раскопки фундаментов для определения возраста зданий и пропорций, даже если они лежат в руинах; типология таких вещей, как оружие, посуда, каменные сосуды, также в большой степени принадлежит ему. Его основным достижением в египтологии было определение доисторических культур и метод датировки по осколкам глиняной посуды. Кроме того, он открыл много материальных остатков культуры древних династий и привел их в исторический порядок даже в тех местах, где раньше поработали менее умелые археологи. Здесь мы не можем перечислить все важные памятники, которые он открыл и сохранил в ходе своей работы, но из огромного множества можно выделить дощечку фараона Нармера, статуэтку Хеопса из слоновой кости, раскрашенную мостовую из глиняных кирпичей в Амарне и портреты мумий из Файюма. Мы могли бы вспомнить и другие достижения, например обнаружение местонахождения городов Дафне и Навкратиса в болотах Дельты и других обширных полей исследований, которые затем разрабатывали другие. Полстолетия он следовал обычной процедуре: вел раскопки в зимние месяцы, а в летние публиковал результаты. Его публикации представляют собой неистощимый источник информации, даже несмотря на некоторые огрехи, вызванные спешкой.

Все это достигнуто при минимальном финансировании. Он скромно жил в своем лагере, часто сам фотографировал, делал анализы, копировал, рисовал и копал. Немногие из сотрудников могли выдержать его суровый стандарт, теперь вошедший в легенду. Этот человек обучил два поколения рабочих для раскопок и большинство из них пережил, а методы приняли и закрепили другие. У него были критики, но, когда предвзятые мнения исчезнут, окажется, что Петри (как и Мариетт) был человеком, без которого египтология стала бы значительно беднее.

Тем не менее это не значит, что в Египте археологам почти не осталось работы. Верно утверждение, что мы лишь слегка коснулись огромной поверхности. Для того чтобы обеспечить постоянный приток финансирования, нужно было каждый сезон проводить раскопки и обеспечивать видимые результаты; поэтому археологи, зависевшие от частных или государственных фондов, работали в основном в Верхнем Египте, где сухие пески лучше сохраняли экспонаты. Важные, но сложные исторические места Дельты, где раскопки могли не дать эффекта, обычно оставались в небрежении, хотя усилиями местного населения они постоянно разрушаются. Для того чтобы не потерять все, необходимо немедленно провести серьезные работы. Залежи раннего династического периода в Саккаре и Иераконполе тоже требуют систематического изучения. Украденные рельефы фараона Четвертой династии могут быть погребены в разрушенной пирамиде Аменемхета I в Лиште, необходимо изучить фундаменты всех зданий в Фивах — этот список можно расширять постоянно. При проведении новых строительных и ирригационных работ в Египте присутствие квалифицированного археолога необходимо, однако в последние годы американские и европейские экспедиции отказались от выполнения своей миссии перед лицом чересчур суровых правил. Но в настоящее время египетское правительство решило стимулировать участие иностранцев в археологических исследованиях на территории Египта и Нубии. Если это решение будет воплощено в жизнь, то продолжение взаимодействия службы древностей и иностранных ученых откроет новую страницу в работе по сохранению прошлого.