Grafоман - Виталий Новиков

– Сделаю.

– Ты настоящий друг.

Иван достал из кармана джинсов кошелёк и извлёк из него новую «тысячу».

– Держи.

– Спасибо, Иван.

– Тебе тоже спасибо. Сколько раз ты мне помогал. Ты это, береги себя.

На следующий день, когда Иван шёл по коридору, направляясь в свой кабинет, в час дня ему позвонил Николай.

– Слушаю, Коль, – ответил Иван.

– Есть кое-что.

– Ого. Давай.

– Роман Сорокин из Череповца, милиционер, умер в седьмом году.

– Сколько ему лет было?

– Тридцать три.

– Маловато. Телефоны, адрес есть?

– Есть.

– Отлично. Подожди сейчас добегу до кабинета, возьму листок и ручку.

Со служебного телефона Иван позвонил на домашний телефон Романа Сорокина. Трубку сняли через две минуты.

– Алло, – мужской молодой голос.

– Это вас беспокоят из полиции. Я хотел бы кое-что узнать о Романе Сорокине. Вы кем ему приходитесь?

– Я его двоюродный брат Антон.

– Отлично.

– Скажите, какое образование у Романа?

– Педагогическое.

– Класс. А вы не знаете, писал ли Роман романы?

– Романы?

– Ну, книги, стихи, может быть?

– В детстве стихи писал, а чтоб романы? Не помню.

– Он мог это не афишировать. Он скрытный был?

– Не очень разговорчивый.

– Я с вами ещё свяжусь.

От родственников этого Романа вряд ли получится добиться чего-то путного. Надо ехать в Вологодскую область. Это часов десять на машине не меньше. Считай, пропал один выходной. Что ж, если этот Роман был талантлив, он вполне мог умереть в возрасте Христа. Что делать милиционеру в провинции? Пить водку от скуки или писать романы. Не хотелось быть оптимистом, но десятка штук зелени, кажется, была уже очень близка к родному карману.

4 глава.

Иван приехал на своей машине в Череповец в три часа дня.

Лил сильный дождь.

Припарковав машину около старого пятиэтажного из белого кирпича дома, Иван быстро выбрался из автомобиля и пробежал к подъезду.

На первом этаже Иван подошёл к красной металлической двери и нажал кнопку звонка.

– Кто там? – донёсся мужской голос из-за двери.

– Это Иван из Москвы из полиции.

Иван показал раскрытое удостоверение в дверной глазок.

Дверь открылась. Брюнет в красной старой рубашке маленького роста сказал:

– Проходите.

Иван вошёл в прихожую.

– Вы Антон? – спросил он.

– Да.

– Вы один тут живёте?

– С женой. Она сейчас на работе.

– Поговорим?

– Хорошо. Пройдём на кухню.

Иван быстро осмотрел обстановку. Квартира была двухкомнатной с довольно простой, если не сказать бедной обстановкой.

На кухне Иван сел за стол.

– Хотите, я кофе сделаю? – предложил Антон.

– Пожалуй.

Антон сделал себе и Ивану кофе. От чашек шёл густой пар. Антон поднёс свою чашку к губам и подул на неё.

– Как умер Роман? – спросил Иван.

– Никто не знает.

– Разве не было следствия?

– Было. Да, кто будет что-то серьёзно расследовать? Был человек и нет человека. Его нашли на обочине дороги. Спустя два дня, как он пропал. Вероятнее всего его сбила машина. Врачи толком ничего не сказали.

– Он был женат?

– Да. Олеся вышла замуж второй раз. Она живёт недалеко отсюда с новым мужем.

– Дети?

– Детей у них не было.

– Он выпивал?

– Выпивал, а кто сейчас не выпивает.

– Вы говорили, он стихи писал.

– Да. Тут даже осталась его тетрадка, старая. Жена хотела выкинуть Ромкины тетради и письма.

– Лучше мне отдайте.

– Это будет здорово.

Антон принёс старую голубую тетрадь с пожелтевшими страницами в клетку. Иван пролистал её. Стихи были простыми, незатейливыми, о природе, о жизни, немного о любви. Их написал Роман, когда ему было лет пятнадцать – шестнадцать. У Романа был немного корявый почерк и Иван с трудом читал строки и строфы, в которых трудно было угадать автора «Девичника». Ничего удивительного. Тут, в этой тетради, мысли и фантазии ещё невинного юноши; а в романах Романа отражена жизнь, какую видел повзрослевший, наверно много переживший мужчина.

– Я бы хотел съездить на могилу Романа, – сказал Иван.

– Далековато.

– Я на машине.

Когда закончился дождь, поехали на кладбище, расположенное на окраине города. Могила была заброшена: ограда проржавела, серая краска на металлическом кресте местами облупилась. На металлическом прямоугольнике посреди креста едва можно было прочитать «Роман Владимирович Сорокин». Даты рождения и смерти читались с трудом. Холмик зарос сильно травой. В углу валялась смятая пустая пачка сигарет и обёртка от карамельной конфеты. Иван почувствовал внутри себя непонятный холод, как будто в спину что-то дышало, что-то бестелесное, нематериальное из иного мира. Не сама ли смерть? Смерть в русском языке женского рода и представлялась обычно старой седой женщиной в чёрных одеждах. Иван подумал, что, если он сейчас обернётся, то непременно увидит старуху в чёрном платье. Он быстро обернулся. Сзади никого не было.

– Родители Романа живы? – спросил Иван Антона.

– Нет.

– Тогда всё понятно. Помогите, мне встретиться с Олесей.

Олеся жила в пятиэтажном блочном доме на третьем этаже. Она открыла дверь Антону и Ивану.

– Привет, Олесь, это Иван из Москвы. Он полицейский. Он интересуется Романом, – представил Ивана Антон.

У Олеси было красивое круглое лицо, зелёные глаза и слегка вьющиеся каштанового цвета волосы.

– Роман давно уже умер, – заметила Олеся.

В прихожую вбежал из комнаты мальчик трёх лет.

– Мама, кто пришёл? – Мальчик вцепился рукой в подол халата матери.

– Олег, иди в комнату, поиграй там. Проходите. – Олеся шире открыла дверь.

– Я, может быть, пойду домой? – обратился к Ивану Антон.

– Да.

Иван и Олеся прошли в чистую с хорошей мебелью комнату. Мальчик играл в другой. Иван сел в кресло. Олеся села в другое кресло напротив него.

– Странно, откуда в Москве известно о Романе? – задала логичный вопрос Олеся.

– Всё очень просто. Некий Роман Сорокин присылал рукописи романов в издательство и их сейчас хотят опубликовать. Только никто толком не знает, что это был за Роман Сорокин. Никаких данных о нём нет. Есть только версия, что он умер где-то с шестого по восьмой год примерно.

– Ромка был писателем?!

– Вы должны – это знать наверняка.

– Я не видела, чтобы он что-то писал.

– Он мог писать на работе во время ночного дежурства. У вас был компьютер?

– Нет.

– Значит, он носил рукописи кому-то перепечатывать, у кого была печатная машинка; если, разумеется, он был писателем. Вы наверно, кстати, будете претендовать на право получать деньги с продаж его книг, ведь у Романа не было детей, и нет родителей, если окажется, что это он. У Романа есть родные братья и сёстры?

– Нет.

– Вот.

– Он что-то писал, я помню. В общей тетради. Это могло касаться его работы – он же был оперативным сотрудником. Он это мне не показывал.

– Он был скрытным?

– Молчаливый, а скрытный? Не знаю.

– Сколько лет вы прожили в браке?

– Три.

– За это время очень было трудно скрыть писательскую деятельность. Как он проводил свободное время?

– Мы часто были вместе.

– Всё время он был на виду у вас. Вы, считаете его умным? Он много читал?

– Да, у него был хороший ум; но читал при мне он редко.

– Он как-то странно погиб.

– Он, возможно, был выпивши, когда возвращался от друга, вышел не на той остановке, шёл, шатался по обочине, неожиданно занесло его на дорогу, где его и подцепила какая-нибудь фура. Такова основная версия гибели. Друг тогда подтвердил, что они пили, что он садился в автобус, когда уезжал от него. А там бог его знает, что было на самом деле.

– Я вас попрошу, если вы обнаружите хоть какие-нибудь факты того, что Роман что-то писал, обязательно позвоните мне. Я вам оставлю свой номер телефона. Это в ваших же интересах. Вы меня понимаете.

– Хорошо.

Серая дорога протянулась прямо через зелёное поле и уходила за горизонт. Иван ехал в Москву. Это, скорее всего не он. Как можно скрыть факт писательской деятельности от жены? Можно, конечно, если очень постараться. Но зачем? Двадцать шесть плотных романов – это серьёзно. Чтобы столько написать, нужно свободное время. Роман Сорокин – писатель, скорее всего, был холостым, а этот был женат.

Через два дня около здания МГУ Иван встретился с профессором Даниловым. Данилов был лингвистом, преподававшим в МГУ. Он был уже стар и одевался просто. В руке у него был коричневый портфель. Иван и Данилов сели на скамью.

– Профессор, у меня к вам вот какое дело, – начал Иван. – Есть тетрадь со стихами, написанная шестнадцатилетним юношей. – Иван показал голубую тетрадь. – Есть три романа написанных взрослым мужчиной. – Иван показал три папки с распечатанными на принтере романами Романа Сорокина. – Можно ли изучив эти стихи и эти рукописи установить, написаны ли они одним и тем же человеком?