В унисон - Михевич Тэсс "Finnis_Lannis"

– Мацумура! – крикнул он. – Тебя совсем не волнует, что это могут быть наши одноклассники?!

Только теперь он задумался, хотя это было сложно после сильной тряски. Стал бы он паниковать и волноваться, если бы кто-то из его одноклассников умер? Ну, если только Лили – она и так не появляется в школе, кто знает, какими там вещами она занимается? Вдруг прямо сейчас она навлекает на себя беду?

У Хидео даже сердце сжалось от страха за нее. До этого момента его не заботила ее безопасность, хотя он и понимал, что, случись с ней что, он не смог бы этого пережить; но новость, которую рассказал Генджи, на самом деле ставила под угрозу не только Лили, но и каждую девушку, которая живет поблизости. Теперь ситуация уже не казалось такой безобидной.

Хидео вздрогнул; по школе прошлась волна мелодии, говорившей о том, что урок официально начался. Звонок, отрезвляющий голову, неприятно подействовал на Хидео – ему вдруг захотелось сбежать, и бежать так далеко, как только позволяют силы.

Они вошли в класс, и Хидео с неприязнью отметил, что учитель уже здесь – он мог бы отчитать их за опоздание, если бы не знал, что парни все это время стояли возле кабинета.

Хидео сел за стол, с напряжением в мышцах наблюдая, как учитель пишет новую тему на доске.

– Извините за опоздание! – громко воскликнула девушка, вдруг с разбегу влетая в класс.

Учитель дернулся и окинул ученицу строгим взглядом из-под узких бликующих очков. Хидео отвернулся от доски и стал рассматривать в окно школьный двор.

Он мимоходом бросил взгляд на деревья, которые только-только покрылись листвой; на них еще совсем недавно была россыпь кругловатых почек, а теперь пробудились вишневые белоснежные цветы и зеленые светлые листочки. Наконец-то просохли после дождя дорожки, которые побелели под лучами палящего солнца и стали похожи на мрамор. Трава на газоне только-только стала проклевываться, но ее густоты уже хватало на то, чтобы превратить некрасивую поляну грязно-черного цвета в симпатичный изумрудный оттенок.

Несмотря на видимые обновления, пейзаж давно наскучил. Каждый год одно и то же, за все время не поменялось ничего в этом однообразном движении жизни, словно все люди застряли во временной петле длиною в год. Даже почки, даже цветы, даже трава – все распускается, все растет, но одно образно и предсказуемо. Иной раз у Хидео даже дыхание перехватывало от осознания, что мир – такой, как он есть, то есть череда бесконечных повторов. И чтобы пройти дальше, ему нужно было раз за разом совершать определенный набор действий, и вся проблема в том, что он пока что не нашел этот набор. Не смог выполнить нужные действия для того, чтобы пройти дальше.

Поэтому он заперт здесь, в клетке сменяющихся времен года.

Хидео вновь кинул взгляд на ученицу, которую только что мягко отчитывал учитель, и невольно вздрогнул.

Мичи Хамада! Его новая знакомая!

И неужели она учится с ним в одном классе?

На протяжении всего урока Хидео подмывало спросить у Генджи, что он знает об этой девчонке. Друг ведь всегда обо всех все знает – он под подушкой хранит профайлы на весь класс, и если Хидео захочет, то сможет воспользоваться этими данными. Но действительно ли он готов лезть в это только для того, чтобы узнать о Хамаде информацию, которую она сама с радостью ему предоставила?

Хидео сидел как на иголках. Когда через спасительные четверть часа прозвучал звонок, Мацумура ошалело вскочил и собрался уже было схватить Генджи под руку для разговора, но наткнулся взглядом на учителя.

Он смотрел так пристально, что у Хидео перехватило дыхание. Чего хочет от него этот человек? Неужели он заметил, что его ученик весь урок витал где-то в облаках, и теперь хочет отчитать его за это? Или, быть может, проверить?

Хидео весь внутренне сжался, ожидая нападения.

– Вижу, вам не терпится сходить в библиотеку за дополнительной литературой, – проговорил учитель ровно, без всякого намека на принудительность.

Как же его звали?

– Э-э-э, с-сэнсэй, я не могу, мне надо срочно в туалет, – пробормотал Хидео, вскакивая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Тогда книги занесете после. Я полагаюсь на вас, правда. Мне нужна история развития алхимии.

Мацумура было удивился, но после этих слов кивнул. Он вспомнил, что сэнсэй ведет уроки истории, и за время урока успевает войти в раж, отчего ученикам приходится учить вдвое больше положенного. Очевидно, история развития алхимии нужна ему для того, чтобы объяснить даосские практики на примере древних верований в бессмертную жизнь.

Хидео все же смутно надеялся, что коснутся они этого лишь вскользь – лезть в даосизм ему совсем не хотелось.

Он поплелся к двери, а сзади раздался тихий шепот:

– Меня зовут Сузу.

Мацумура замер от неожиданности, но буквально на секунду, после чего сразу же продолжил путь, захлопнув дверь за собой.

Лили: судьбоносная встреча

Лили уже с самого утра была не в духе, но после слов мамы разозлилась еще больше – та вновь настоятельно просила ее зайти к бабушке, чтобы забрать тостер, которым она не пользовалась. Мама всегда была такой дотошной – сначала купит какую-нибудь безделушку в подарок, а после этот подарок забирает себе. Сама она говорила о том, что это отнюдь не дотошность, а просто практичность – таким образом мама убивает двух зайцев одним ударом: дарит подарок, который впоследствии возвращается к ней.

Но тем не менее Лили приходила в бешенство каждый раз, когда мать посылала ее проведать бабулю. Это же пытка! Как только Лили переступит порог скромненькой квартиры, бабушка тут же набросится на нее с возгласами и причитаниями – вот, дескать, посмотри, до чего довела бабулю городская жизнь! Все видят, что бабушке некомфортно жить посреди суеты, тесноты и загрязненного воздуха, но что делать? Пока родители Лили не найдут жилья получше, бабушке придется ютиться в этой крохотной квартирке. Если бы у Лили не была такая большая семья (с мамой и папой они составляли квартет), они бы охотно поменялись с бабулей местами, отдав предпочтение городу и его быстротечному движению, а не пригороду с частными домиками и спокойным ритмом.

Зная бабушку, девушка решила, что нет смысла идти к ней после школы – она начнет так много говорить, что Лили придется возвращаться домой затемно. Лучше вовсе пропустить школу, чтобы заранее выслушать поток бабушкиных речей, а после благополучно вернуться домой.

План все равно не вызывал у Лили восторга. Выходя из дома со своей обычной хмурой миной, Лили вдруг краем глаза заметила фигуру соседа – его имя совсем выветрилось у нее из головы. Она помнила всех одноклассников, потому что многие среди них были ее друзьями, но соседа помнила плохо. С ним всегда таскается его дружок, у которого вместо настоящего имени – какой-то странный псевдоним, отсылающий то ли к известной визуальной новелле, то ли к повести Мурасаки Сикибу. Хотя что первое, что второе не столько отражает внутренний мир этого дружка, сколько убивает в нем всякую индивидуальность.

Почему-то она запомнила его напряженный, стальной взгляд – таким взглядом можно бабочек прикалывать вместо булавок. Даже сейчас, когда Лили вспоминает его, ей делается не по себе – не то чтобы она часто его вспоминает, скорее просто… иногда этот взгляд встает перед внутренним взором, отчего у Лили нутро сворачивается в комок. Не хотела бы она становиться поперек дороги этому человеку. У него взгляд волчий, злой, задумчивый, а это самое страшное.

Свернув в сторону города, Лили поспешила затеряться среди прохожих, спешащих на работу и учебу – ей было не очень комфортно среди шума и сутолоки, хотя только благодаря толпе она по-настоящему ощущала текущую в мире жизнь. Движение будто пробуждало ее сонное сознание, заставляло действовать, входить в ритм вместе со всеми – это был своеобразный стадный инстинкт, которому Лили невольно подчинялась. Единственный инстинкт, который она не смогла бы в себе побороть.

Ее внимание привлек котенок, перебегающий дорогу. Лили задумчиво посмотрела ему вслед, с досадой отмечая про себя, что бездомные животные в их префектуре по-прежнему являются проблемой. Конечно, их гораздо меньше по сравнению с прошлым годом, и встретить бесхозного зверька можно довольно редко, но каждый такой раз заставлял Лили внутренне содрогаться от осознания, что у кого-то может не быть дома.