Прокурор - Анатолий Безуглов

Измайлов нажал кнопку звонка и держал на ней палец дольше обычного. Вошла Вероника Савельевна, секретарь.

— Ракитову, — коротко попросил Измайлов.

— Она же на мелькомбинате, с проверкой, — удивилась та.

— Да-да, — спохватился Захар Петрович, вспомнив, что сам вчера дал своему помощнику задание по проверке на мелькомбинате, где, по сообщению одного из рабочих, транспорт систематически используется не по назначению. — Когда вернется, пусть зайдет.

Вероника Савельевна вышла, но тут же возвратилась:

— Захар Петрович, к вам тут на прием…

— Кто?

— Говорят, народные контролеры… Вот с таким чемоданом! — она широко расставила руки.

— С чемоданом? — удивился прокурор. — Что же, пригласите их.

Через минуту в кабинет уже входила целая процессия: пожилой мужчина в шляпе, которую тут же поспешно снял, парень лет двадцати пяти и совсем молоденькая девушка в легком крепдешиновом платье.

— Вот, товарищ прокурор, — сказал парень, ставя огромнейший чемодан на стол и открывая крышку. — Явная спекуляция…

В глазах Измайлова зарябило от цветных узоров на целлофановых сумках, лежащих в чемодане.

— Прошу, садитесь, — сказал Захар Петрович. — Разберемся по порядку… Во-первых, давайте познакомимся…

— Сидоров, — чуть приподнялся самый старший, держа на коленях шляпу. — Николай Ефимович.

— Рита Волошина, — представилась девушка.

— Григорий Бровман, — назвал себя парень.

— Где вы работаете?

— В типографии… Являемся народными контролерами. Сегодня у нас рейд по плану, — сказал Сидоров. — Проверяли учреждения бытового обслуживания…

— Как оформляются заказы, нет ли претензий у заказчиков, — пояснила Волошина. — Понимаете, на этом фронте у нас в городе много узких мест. Помните, даже в газете «Знамя Зорянска» недавно писали…

— А чемодан откуда? — спросил Измайлов.

— Ой, товарищ прокурор, — воскликнула девушка. — Когда я увидела, что лежит в чемодане, то сразу поняла: дело нечисто! Откуда столько джинсов? Это только спекулянты! Мой брат говорит, у них в техникуме прямо на переменах предлагали во дворе. За двести рублей!..

Сидоров почувствовал, что девушку может занести от главного, и перебил ее:

— Постой, Маргарита… Значит, так. Зашли мы в мастерскую, где работает Боярский…

— Какой Боярский? — засмеялся Бровман. — Зубцов его фамилия.

— Точно, Зубцов, — согласился Сидоров и пояснил, что «Боярский» — это прозвище радиомастера, которое дали ему потому, что внешне он действительно чем-то напоминал известного актера и вообще питал особое пристрастие к его таланту. В мастерской Зубцова то и дело слышалась бодрая песенка д'Артаньяна, исполняемая Михаилом Боярским.

— Что касается претензий к мастерской, то их нет, — продолжал Сидоров. — Все в ажуре. Журнал учета заказов — как в аптеке. Мы опросили заказчиков, бывших в мастерской, они довольны…

— В книге жалоб и предложений — только благодарности, — вставила Волошина. — И вообще, этот Боярский, простите, Зубцов, очень культурный и вежливый. Там даже вымпел висит — «Предприятие образцового обслуживания»… — Она замолчала.

— Осмотрели мы и подсобку, — снова заговорил Сидоров. — Там у него детали разные, корпуса для магнитофонов, приемников. Короче, запчасти… Глядим, мешок с редиской и вот этот чемодан, — показал он на стол.

— Мне они сразу бросились в глаза, честное слово! — не удержалась девушка.

— Спрашиваем, — невозмутимо продолжал рассказ Сидоров, — чьи это вещи? Зубцов говорит: приезжие оставили. Ну, кто на рынок приехал торговать… Знакомые, что ли? Нет, говорит, просто попросили, пусть постоят вещи…

— Мешок и чемодан принадлежат одному человеку? — уточнил Измайлов.

— Разным, — ответил Сидоров. — Редиску женщина оставила, а чемодан какой-то мужчина.

— За мешком эта женщина при нас пришла, — опять вставила Волошина. Забрала и стала торговать на рынке…

— А за чемоданом никто не пришел, — сказал Сидоров. — Мы целый час ждали… Попросили Зубцова открыть…

— Я как чувствовала! — взволнованно воскликнула девушка. — Открываем, а там!.. Нет, вы только посмотрите, товарищ прокурор!

Она вскочила, сгребла целлофановые сумки, которые пользуются у женщин таким успехом (удобно, конечно, в сложенном виде занимают мало места, и вид у них приятный), отложила в сторону. Под сумками аккуратной стопкой лежали новенькие джинсы.

— Импорт, — комментировал Сидоров.

— Самые модные! Вы только посмотрите, какие фирмы! — показывала этикетки Волошина. — «Супер Райфл», «Вранглер», «Ли», «Монтана»… Целых пятьдесят штук! Если даже по сто пятьдесят — семь с половиной тысяч рублей!

— Но это не все, — сказал Сидоров, помогая девушке выложить джинсы на стол.

Под ними были еще майки. Белые, с короткими рукавами. По таким буквально сходили с ума мальчишки и девчонки: на груди красовалось каре из четырех голов (две женские и две мужские). Поверх рисунка алели буквы АББА.

— Маек — ровно сто штук, как одна. — Волошина посмотрела на прокурора, ожидая слов одобрения.

— Вот акт! — поспешно протянул ему бумагу Сидоров.

Захар Петрович прочел акт. Там говорилось, что настоящий документ составлен «по факту обнаружения чемодана, содержащего сто целлофановых сумок, пятьдесят новых джинсов иностранного производства и сто маек с рисунком, принадлежащих неизвестному лицу…».

Акт был подписан тремя народными контролерами, а также Зубцовым.

— Знаете, товарищ прокурор, — еще больше волнуясь, начала Волошина, этот Зубцов никак не хотел подписывать акт, мол: «Я тут при чем?» Тогда предложили ему вместе с нами пойти в милицию… А он, услышав про милицию, распсиховался, стал кричать: «Вы хотите меня, честного человека, опозорить на весь город, ни в какую милицию не пойду. И все. Хоть убейте». А потом, потом стал угрожать даже…

— Угрожать? Кому и за что? — решил уточнить Измайлов.

Но Волошина не спешила с ответом. Она стала крутить головой то направо — в сторону Сидорова, то налево, где находился Бровман, желая, но не решаясь что-то спросить у них.

— Говори все, как было, — рубанул рукой по воздуху Сидоров.

И Волошина, облегченно выдохнув, начала:

— Понимаете, товарищ Измайлов, этот самый Зубцов сказал, что он дружит с вашим сыном и вас лично хорошо знает, поэтому…

— Что? — не удержался Измайлов, но тут же, погасив свою эмоциональную вспышку, попросил рассказывать дальше.

— Так вот, этот Зубцов заявил, что если мы потянем его в милицию за этот чемодан, то он найдет на нас управу у прокурора и мы еще пожалеем… Вот мы и решили сами прийти к вам, показать чемодан и этот акт, все выяснить, а не ждать, когда он на нас наклепает бог знает что.

— Значит, испугались? — едва улыбнувшись, сказал прокурор. — А еще народные контролеры…

Маргарита Волошина, почувствовав поддержку Измайлова, набросилась на Бровмана:

— Я же говорила, что нечего с ним цацкаться, надо было его за шкирку и в милицию, мало ли чего он не хочет… Правильно я думаю, Захар Петрович?

— К сожалению, не совсем. Если Зубцов не хотел с вами идти в горотдел для выяснения всех обстоятельств, то насильно «тащить» его, тем более «за шкирку», как вы тут выражались, нельзя. Не имеете права.

Народные контролеры многозначительно переглянулись. Заметив это, Измайлов продолжил:

— Да, не имеете права, независимо от того, в каких отношениях он с прокурором, его женой или сыном…

— Про жену Зубцов не говорил, — уточнила Волошина.

— И на том спасибо, — усмехнулся Измайлов. — А если говорить всерьез, то про Боярского я действительно от сына, Володьки, что-то слышал — он раза два магнитофон свой чинить в мастерскую носил, а вот, как говорят, в списках моих знакомых не значатся ни Боярский, ни Зубцов. Да и какое это имеет значение? — Прокурор пристально посмотрел на Волошину и на других контролеров, а затем, встав из-за стола, открыл настежь окно и продолжил: — Не кажется ли вам, дорогие товарищи, что часто, слишком часто мы принимаем те или иные решения в зависимости от того, кто он, что он, чей сын, брат или сват?..

Не ожидая ответа, Захар Петрович сел на свое место, набрал номер телефона начальника горотдела внутренних дел. Никулин был у себя.

— Слушай, Егор Данилович, — сказал Измайлов, — срочно пришли ко мне кого-нибудь из ОБХСС…

Буквально через пятнадцать минут в прокуратуру приехал старший инспектор ОБХСС Юрий Александрович Коршунов. Измайлов передал ему, как говорится, с рук на руки народных контролеров. Были предприняты все необходимые меры к поиску и задержанию владельца чемодана.

В конце рабочего дня старший лейтенант Коршунов снова приехал к Захару Петровичу. Был он раздраженный, взвинченный.