Икона и человек - Евгений Ройзман

Я растрогался.

– Витя, – спрашиваю, – это была первая любовь?

– Что ты! – отвечает. – Первая любовь вот – Аленка!

Выхватывает фотку: стоит испуганная девочка с мишкой в руке, мишка свисает до полу.

Начинает мечтательно:

– Ей было семь, а мне восемь…

– Так ты же говорил, что она была взрослая!

– Это не она была взрослая! А наша воспитательница Элла Герасимовна! Но это было уже позднее…

– А это кто, твой друг?

– Какой друг?! Это мой сын!

– Так это который от Розки?

– Ну ты даешь! От Розки – Илюха! А это Ваня – от Лили.

– Вот это, что ли, Лилина фотка?

– Это не Лиля! Это Генриетта! Я ее до сих пор люблю!

– А это чья фотка?

Бамс меня по руке!

– А вот этого не трожь! Могут у меня, у взрослого человека, быть маленькие тайны?..

Конечно, Витя прикалывался. Потому что имена каждый раз менялись. Но получалось у него очень складно и красиво.

Когда Витя умер, его отпевали в Михайловке. Было огромное количество безутешных женщин. Я такого не видел нигде.

И совсем по-другому плакала красивая рыжая девчонка, похожая на Витю.

На самом деле у Вити трое детей: Илья, Прохор и Клава…

День Победы

МИД Украины уполномочен заявить,

что единственной причиной участия

1-го Украинского флота в маневрах НАТО

явился семибалльный шторм…

Анекдот

В конце апреля 1999 года мы с Андрюхой Павловым приехали на Ревун. Исеть уже вскрылась, воды было много. Мы спустились со скал. Близко подходить было страшно.

– Почему называется «Ревун»? – спрашивает Андрюха.

– Говори громче, я не слышу, – отвечаю.

– «Ревун» почему называется? – кричит он.

– Не понял, повтори, – говорю.

– Все, не надо, я сам догадался, – обрадовался он.

– Молодец! – отвечаю.

– Что ты сказал? – спрашивает.

Поднялись на скалы оглохшие. Сидим, смотрим сверху. Вода идет с ревом, сплошным бурым потоком. Пороги все в белой пене, висит водяная пыль.

– Вот бы сплыть, – говорю осторожно.

– Не, я не горазд, – говорит Андрюха.

– Ну, пойдем, посмотрим.

Ушли выше по течению. Взяли какое-то толстое бревно, бросили в воду и побежали бегом на скалы – смотреть. Бревно крутило, как городошную биту в полете. Потом его прибило на левую сторону под скалы, оно встало торчком и исчезло. Мы смотрели, смотрели – оно больше нигде не выплыло.

«Ой-е-ей», – думаем…

Сплыть захотелось еще больше.

Я Андрюхе говорю:

– Ну что? Может, попробуем?

Он говорит:

– Нет-нет-нет, не попробуем, не попробуем!!!

Мы поехали в город озадаченные. Едем, молчим, репу чешем.

Приехал я к отцу. Говорю:

– Пап, как ты думаешь, реально Ревун пройти?

Он говорит:

– Кому?

Я говорю:

– Мне.

– Когда?

– Сейчас, в это время.

Он говорит:

– Ну, вообще-то все, когда сплавляются, Ревун обносят по берегу. А в это время там, наверное, пятая категория сложности… На чем ты хочешь?

Я говорю:

– Ну, у нас есть лодочка, «Хантер», надувная.

– Так себе лодочка. Клизма американская. У деда Мазая лучше была.

Я ему говорю:

– Чужую лодку каждый охаять норовит.

А он мне:

– Видел на берегу, там могилы, крест стоит?

Я говорю:

– Видел. Так они, наверное, пьяные были.

– Правильно. Кто туда трезвый-то полезет…

Вижу, заволновался. Говорит:

– Так у вас опыта нет никакого.

Отвечаю:

– Так в этом-то весь смысл.

В следующие выходные мы с Андрюхой, с моим отцом и Саней Ляным сплавились по Режу – от Колташей до Режа. Андрюха греб с носа, я с кормы. Потихонечку приспособились. Потом Андрюха выпал из лодки в ледяную воду. Вылез на островок. Решил проверить зажигалку: работает ли она после того, как побывала в воде. Загорелась сухая трава. Через пару минут весь островок был в огне. Мы еле спасли лодки. Гребли оттуда изо всей силы, ругая незадачливого Андрюху. Над нами кружил пожарный вертолет. У Режа река была подпружена. Мы двадцать километров гребли по стоячей воде на резиновых лодках против ветра. Нас встретил Женька Улюев. Мы загрузили лодки в багажник, выпили водки.

Андрюха говорит:

– Ну все, я, кажется, горазд сплыть по Ревуну.

В этот самый момент я понял, что я-то не горазд, но отступать было уже некуда…

9 мая за мной заехали Андрюха с Ленкой на Сашином джипе. Это был тот самый знаменитый джип TOYOTA Landcruser-80 с номером «111», который прошел два «Урал-трофи», но тогда он был еще новый. В багажнике лежала лодка. Сам Саша почему-то не поехал.

Приехали на Исеть, там какие-то соревнования. Штук сто палаток, спортсмены-водники со всего Урала, катамараны сушатся. Какие-то ребята наверху, на скалах.

Я говорю:

– Что не ходите?

Говорят:

– В Двуреченске плотину открыли, вода большая идет.

На самом нижнем пороге тренируются. Уже со спокойного места, из тихой гавани, на катамаранах-двойках поднимаются на один порог вверх и скатываются обратно – технику отрабатывают. Мы достали лодочку. Накачали ее до звону. К нам подошел какой-то водник, мастер спорта из Перми. Бородатый, в потрепанной штормовке и драных кедах.

– Чего, – говорит, – задумали?

Мы его осторожно спрашиваем:

– Как ты думаешь, реально Ревун пройти?

Он посмотрел на нашу лодочку и отвечает:

– На этом-то корыте?

– Да нет, – говорим, – мы просто так спрашиваем, теоретически.

Говорит:

– Ну-ну.

Я говорю Андрюхе:

– Хрена ли мы здесь с тобой в лягушатнике будем плавать? Поехали, объедем скалы, уйдем выше по течению и там попробуем.

Закинули лодку на багажник, посадили Ленку за руль, сами встали на подножки, держим лодку и поехали к мосту, к деревне Смолино. Только начали подниматься на гору, слышим крики: «Стойте, стойте!»

Остановились. Бежит за нами бородатый, кедами хлюпает:

– Парни, идите по правой стороне, прижимайтесь как можно сильнее к правому берегу.

– Почему? – спрашиваем.

– А так у вас хоть какой-то будет шанс в живых остаться. Если потащит влево, из-под скал не выйти. Там посредине островок, его сейчас не видно, только ивы торчат. Если что, цепляйтесь за ивы, вас потом вертолетом снимут…

Выше по течению было уже не так страшно. У нас было три весла.

Андрюха мне говорит:

– На фиг нам третье весло? Давай на берегу оставим.

Я говорю:

– Как на фиг?! Давай клади в лодку.

Надеваю жилет спасательный.

Он говорит:

– А жилет-то на фиг?

Я ему говорю:

– Слышишь, ты, умник, я-то, в отличие от тебя, хотя бы плавать умею.

Надели жилеты. Ленке говорим:

– Ну все, мы поплыли.

Спустили лодочку на воду. Течение очень сильное.

Я говорю Андрюхе:

– Давай пересечем наискосок к правому берегу, уйдем прямо к той стене, проскребемся вдоль правого берега до первого порога, остановимся и посмотрим.

Состоялось. Пошли. Он греб с левого борта, а я с правого. Он встал на баллон коленом, а вторую ногу засунул под правый баллон, расперся. Я встал точно так же и на всякий случай зацепился ногой за леер. Оттолкнулись. Подхватило сразу. Мы даже не ожидали. Стали выгребать против течения, сломали весло. Андрюха сразу схватил запасное.

Я ему говорю:

– Обломки выкини.

Он отвечает:

– Не-не, пусть будут.

С огромным трудом выгребли к противоположному берегу. Чуть-чуть успокоились. Я ему говорю:

– Давай чуть ниже уйдем, там пристанем.

С левой стороны от нас, чуть ниже по течению, торчал огромный валун.

– Давай, – говорю, – обойдем его слева и там уже пристанем. Осмотримся.

Он говорит:

– Давай.

Выгребаем снова к средине, гребем изо всей силы, огибаем камень и пытаемся уйти вправо, к берегу. Весла гнутся, у нас ничего не получается. Нас несет и втягивает в какую-то гигантскую воронку между камнями. Впереди стоит сплошной рев. Андрюха поворачивается ко мне и орет истошным голосом:

– Женя! Все, все! Греби, греби! Поплыли!

Сам вижу, что поплыли. Страх кончился.

Нас несло на огромный валун, который делил поток на две части. Сделать мы уже ничего не могли. Мы прошли над ним, раздался треск. Сразу за камнем мы упали. Удар был очень сильный. Справа и слева от нас стояли водяные стены метра по два высотой. Полная лодка воды. Нас развернуло, я оказался на носу, потерял Андрюху из виду. Понял, что он выпал из лодки и утонул, но жалости в тот момент у меня не было. Надвигался еще один порог. Лодку бросало и колбасило, она вставала торчком. Я греб, сколько было силы, причем схватился под самую лопасть, чтобы не сломать весло. Лодку снова развернуло, я даже не удивился, увидев Андрюху впереди. Рев стоял немилосердный, нас уносило влево, под скалы, туда, где из воды торчал большой крест. Мы оба все понимали. Гребли слаженно, изо всей силы, пытаясь уйти вправо. Наконец нам это удалось.

Мы почти подошли к берегу, Андрюха прыгнул, чтобы уцепиться за кусты, и упал в воду. Тем не менее за берег мы зацепились, вылили из лодки воду. Перед нами оставался только один порог. Мы подняли головы, все скалы были облеплены людьми. Все смотрели на нас. Мы спокойно сели в дырявую лодку и прошли этот порог по диагонали справа налево.