Книга всех вещей - Гус Кёйер

Попокус негромко пискнул и неуверенно повел хвостом.

Руки госпожа ван Амерсфорт уже опустила, но ее губы продолжали что-то бормотать.

Сначала Попокус сел, потом лег и наконец начал кататься по земле, задрав вверх все четыре огромные лапы.

Госпожа ван Амерсфорт против этого не возражала и молча смотрела на пса с высоты.

Все это видел только Томас, потому что другие дети попрятались по домам.

— Хороший песик, — сказала госпожа ван Амерсфорт. — А теперь домой.

Попокус вскочил и, поджав хвост, убежал с их улицы.

Госпожа ван Амерсфорт взялась за свою сумку, но сумка была такая тяжелая, что она еле оторвала ее от земли.

У Томаса вдруг зашумело в ушах, и он спросил:

— Помочь вам занести сумку домой?

Он не хотел этого говорить. И сам испугался своих слов.

Госпожа ван Амерсфорт, а лучше сказать ведьма, очень серьезно посмотрела на него. Звон в ушах превратился в музыку, какой Томас никогда не слышал: там было много скрипок. Его сердце испуганно колотилось, и он всей душой надеялся, что госпожа ван Амерсфорт откажется.

— Что ж, спасибо, — сказала она, — очень любезно с твоей стороны. — И ключом открыла входную дверь.

Музыка прекратилась, и Томас потянул сумку, но не смог оторвать ее от земли даже на сантиметр. Казалось, она набита камнями.

Госпожа ван Амерсфорт этого уже не видела.

— Для тебя она не тяжелая! — крикнула она ему, зайдя в дом. — Ты уже такой большой мальчик. Она еще не успела договорить, как у Томаса опять зашумело в ушах, и сумка плавно оторвалась от крыльца. Она все равно была тяжелая, но все же не такая тяжелая, как раньше.

Госпожа ван Амерсфорт уже скрылась в темном коридоре. Где-то в глубине дома загорелась лампочка.

— Ставь ее сюда! — крикнула она. Томас увидел, что старушка стоит у стола на кухне. — Может, выпьешь стакан воды с сиропом?

— Да, спасибо большое, — поблагодарил Томас.

Сердце у него колотилось, как церковная дверь, потому что госпожа ван Амерсфорт была ведьмой, а значит, он сейчас находился у ведьмы на кухне.

Сироп был красный, как кровь.

— Проходи в комнату, — предложила госпожа ван Амерсфорт. — Я сейчас приду.

Томас вошел в комнату и огляделся. Стакан с кроваво-красным лимонадом дрожал в его руке. Он подумал: «Не обращайте внимания на беспорядок», потому что так всегда говорила мама, когда приходили гости. Дома-то беспорядка никогда не было, а тут еще какой. Кресла, столы и пол были завалены кипами газет, журналов и книг. Вдоль стен шли шкафы, забитые книгами, стоящими вперемешку и кое-как. В углу виднелся огромный глобус, а на нем спала черная кошка. Один из шкафов был завешен географической картой с небрежно нарисованными чьей-то рукой стрелочками. Под потолком парила большая птица с распростертыми крыльями.

Теперь Томас точно знал, что это правда. Это дом ведьмы. Но пока непонятно, страшный ли дом и страшная ли ведьма. Время покажет, решил он.

— Я сейчас! — крикнула хозяйка из кухни. — Если негде сесть, освободи себе кресло.

Томас осторожно поставил стакан на низкий столик между фотоальбомом и стопкой книг. Он стащил пачку газет с кресла с ножками в виде львиных лап и сел в него. Из-под шкафа вышла еще одна черная кошка. Задрав хвост трубой, она с мяуканьем направилась к Томасу.

И, проходя мимо, потерлась о его ногу. Кошка на глобусе тоже проснулась и лениво посмотрела на гостя.

Тут в комнату вошла госпожа ван Амерсфорт.

— Ну вот, а мне кофе, — сказала она, освободила себе другое кресло и села. И посмотрела на Томаса с довольным видом. — Чертовски приятно, что ты ко мне зашел.

Слово «чертовски» Томаса напугало. Они с друзьями чертыхались вовсю, потому что учились в протестантской школе, но чтобы ругался взрослый, он слышал в первый раз.

— Мои дети уже давно живут отдельно, а муж...

Госпожа ван Амерсфорт отпила кофе и посмотрела на Томаса.

— Ах да, ты же не можешь помнить, — поспешно добавила она. — Ты тогда был маленький. Моего мужа расстреляли.

— О, — только и смог произнести Томас, потому что не понял, что она сказала.

— Расстреляли значит: его убили из ружей, — уточнила госпожа ван Амерсфорт. — Он участвовал в Сопротивлении, понимаешь?

Томас кивнул.

— Ах вот как, — пробормотал он.

Он почувствовал ком в горле и пустоту в животе. Такую же печаль, как каждый год в тот день, когда на кресте распинают Христа. Томас всегда радовался, когда все это наконец заканчивалось и Господь в полном здравии воскресал из могилы.

— Ну-ка, не грусти, — сказала госпожа ван Амерсфорт.

Она встала и показала гостю маленький чемоданчик. — Смотри, ты видел это когда-нибудь? — И открыла его.

Томас кивнул. В чемодане был патефон.

— Я тебе кое-что включу, — объяснила хозяйка.

Она энергично покрутила ручку и поставила пластинку.

Комнату заполнила музыка, прилетевшая словно издалека. Этой музыки Томас никогда не слышал, там было много скрипок. Печаль в горле и животе растаяла и утекла. Томас закрыл глаза, и оттуда из темноты, за веками, к нему вдруг пришел Господь Иисус. Томас испугался не на шутку, но глаз не открывал, ему было интересно, что хочет сказать Господь.

Иисус улыбнулся и сказал:

— Больше я не дам себя распять, отказываюсь раз и навсегда. Хватит уже.

И тут Он пропал, так же быстро, как и появился.

Это была хорошая новость, в том числе и для учителя Нейнштейна из школы. Значит, ему больше никогда не придется рассказывать эту ужасную историю. Томас чувствовал себя невероятно счастливым.

— Красиво, да? — шепотом спросила госпожа ван Амерсфорт.

— Да, — подтвердил Томас. У него опять зашумело в ушах. Глобус начал крутиться вокруг своей оси вместе с кошкой. Он хотел сказать об этом госпоже ван Амерсфорт, но тут увидел, что ее тяжелое кресло, как низкое облако, парит над полом. Только он успел это заметить, как вдруг почувствовал, что его кресло с ножками в виде львиных лап тоже плавно отрывается от пола, как будто кто-то поднимает его сильными руками. Томасу хотелось завизжать от удовольствия, но увидев внимательное лицо госпожи ван Амерсфорт, он понял, что, когда играет эта музыка, кресла парят в воздухе — обычное дело.

— Бетховен, — прошептала госпожа ван Амерсфорт. — Когда я его слушаю...

Она не закончила фразу. Да это и не требовалось, Томас и так понимал, что она хочет сказать, хотя и не мог подобрать нужных слов. Погрузившись в мечты, он видел, как летит зелеными лугами и над замком с «роллс-ройсом» у двери. Прекрасная принцесса машет ему белым платком. У нее кожаная нога, скрипящая при ходьбе. На ней небесно-голубое платье с белым воротником. Ее папа стоит на крыльце и играет на скрипке, а мама очаровательно поет.

Патефонная пластинка доиграла и стала шипеть.

Томас вздрогнул. Плюх! Кресла мягко опустились на ковер. «Интересно, а госпожа ван Амерсфорт заметила, что мы висели в воздухе?» — промелькнуло в голове Томаса. Это было непонятно. Он подождал, не скажет ли она чего-нибудь, но старушка молчала. Она смотрела куда-то вдаль. Может, думала о своем муже, которого застрелили из ружей.

Томас отпил глоток лимонада и сказал:

— Как много у вас книг. О чем они все?

— Ничего себе вопрос! — вырвалось у госпожи ван Амерсфорт. — О чем книги? Они обо всем, что есть. Ты любишь читать?

Томас кивнул.

— Подожди-ка, — сказала госпожа ван Амерсфорт и поднялась из кресла. — Может, у меня найдется что-нибудь для тебя. Она повернулась к одному из книжных шкафов. — Кстати, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Счастливым человеком, — уверенно ответил Томас. — Когда я вырасту, я стану счастливым.

Госпожа ван Амерсфорт уже достала было книжку из шкафа, но тут от удивления обернулась. Она посмотрела на Томаса с улыбкой и сказала:

— Черт возьми, какая хорошая мысль. А знаешь, когда начинается счастье? Когда перестаешь бояться. — И протянула Томасу книгу.

Томас почувствовал, что краснеет. Он уставился на книгу у себя на коленях. Она называлась «Эмиль и сыщики».

— Спасибо, — промямлил Томас.

— Книга о мальчике, который решил не бояться и стал бороться с несправедливостью в мире, — объяснила госпожа ван Амерсфорт. — Можешь забрать ее насовсем.

Она допила кофе, а Томас лимонад.

— Ты сегодня поступил очень смело,— сказала хозяйка дома. — Ты зашел ко мне в гости, а ведь все дети говорят, что я ведьма.

Томас не смел на нее взглянуть. Она знает! И говорит об этом так прямо.

— Кстати, они правы, — добавила старушка. — Я ведьма.

Наступила мертвая тишина. Стало так тихо, что Томас услышал, как кричит отец и рыдает мама, прямо сквозь стену.

— Ого! — воскликнул он. — Уже больше половины шестого. Мне надо домой. — Мальчик вскочил, держа в руках книгу. — До свидания, спасибо!