Папина дочка - Теодора Снэйк

А Викки незаметно разглядывала мать. Ей показалось, что с последней их встречи она как-то изменилась. Волосы, такие же светлые и густые, как у дочери, были теперь уложены в затейливый узел на затылке. Глаза повеселели, что тоже ее красило.

Джулии всегда жилось нелегко. Поэтому, если в ее жизни появилось что-то хорошее, вроде порядочного мужчины с честными намерениями, Викки могла только порадоваться за мать. Отца она не помнила, он погиб еще до ее рождения. Джулии пришлось одной растить дочь. Семья ее была против скоропалительного брака и не оказала никакой финансовой поддержки молодой вдове.

Вспомнив обо всех невзгодах, выпавших на долю матери, Викки тяжко вздохнула. Ужасно несправедливо обошлась жизнь с ее мамой. А она ведь такая милая и красивая!

— Как тебе работается, мама? — спросила Викки, уплетая большой кусок пирога с ягодами. — Мистер Кросс не слишком придирается? Твой шеф по-прежнему такой же строгий и занудливый?

— Нет, дорогая, после инфаркта он стал намного мягче. Теперь с ним почти можно работать, — с улыбкой ответила Джулия. — А как идут дела в вашем магазине?

— С переменным успехом. Вчера выручили довольно приличную сумму. А позавчерашний день и вспоминать не хочется, — пожала плечами дочь, подставляя матери пустую чашку. Джулия налила ей еще чаю.

— А как твоя личная жизнь? Не пора ли подумать о браке?

Серьезный тон матери не оставлял сомнений в том, что она готовилась к разговору о замужестве дочери. С некоторых пор Джулия часто упоминала о детях своих знакомых, которые женились или выходили замуж. Викки эти разговоры раздражали, и она старалась побыстрее сменить тему. После первой неудачи в любви ей казалось, что она больше никогда не заинтересуется ни одним мужчиной.

— Не надо об этом, — поморщилась Викки и оглянулась в поисках сумки.

Следовало отвлечь мать от опасных мыслей, а для этого все средства были хороши. Викки расстегнула длинную металлическую молнию и извлекла из недр сумки пачку продолговатых конвертов разных цветов. Среди обычных счетов и письма из редакции журнала, куда она послала свои рассказы, Викки обнаружила конверт с названием незнакомой ей адвокатской фирмы.

— Мама, ты случайно не знаешь, кто такие «Паркер, Морган и Локк»? — спросила она, озадаченно разглядывая адрес на конверте. — Тут какое-то письмо от них. Странно, я к ним за консультацией не обращалась.

Джулия мгновенно побледнела. Ее рука, протянутая к письму, бессильно упала на колено. Она что-то хотела сказать, но не могла пошевелить онемевшими бесцветными губами. Не дождавшись ответа, дочь взглянула в лицо матери и испуганно вскрикнула:

— Что с тобой? Тебе плохо?

Викки вскочила, готовая броситься за водой или сердечными каплями, хранившимися в кухонной аптечке. Однако от ее тревожных возгласов Джулия пришла в себя и поспешила успокоить дочь:

— Не волнуйся, дорогая. Мне на минутку стало нехорошо, но уже все прошло… Я знаю эту адвокатскую контору. — Она перевела дух и выложила то, что так долго скрывала от Викки: — Дело в том, что эта фирма когда-то вела дела твоего настоящего отца. Вполне вероятно, что он до сих пор пользуется их услугами.

Светло-ореховые глаза девушки широко раскрылись от изумления. Несколько секунд она ловила воздух открытым ртом, затем покраснела от возмущения и сжала кулаки.

— Моего настоящего отца? Что за черт! — воскликнула потрясенная услышанным Викки. — Ой, прости, я хотела сказать, что все это значит?

— Это длинная история, милая. Не знаю даже с чего и начать, — слабо улыбнулась Джулия. — Одним словом, мой муж не имел никакого отношения к твоему появлению на свет.

— Ты ему изменяла? — поразилась Викки, у которой такое не укладывалось в голове.

Чтобы ее добропорядочная мама обманывала своего мужа? Да не могло этого быть! А впрочем, о чем же тогда она только что сказала? Привычный мир раскололся для Викки надвое, и его половинки расходились в разные стороны все дальше и дальше.

Джулия поняла, что своим признанием повергла дочь в смятение.

— Нет, дорогая, я ему не изменяла. Я тебе сейчас все расскажу. Только давай пересядем на диван. Это может показаться странным, но я не могу разговаривать с тобой об этом через стол.

Они перебрались в уютный уголок гостиной, где Викки села на диван, поджав под себя ноги. Джулия устроилась рядом, опустив голову и судорожно сплетая и расплетая пальцы лежащих на коленях рук. Ей было трудно начать разговор, но она сумела преодолеть себя.

— Мне не было и двадцати, когда я встретила Альберта Кроуфорда. Я тогда училась на секретаря, выглядела сущим ребенком и вела себя соответственно. Берт показался мне необыкновенным. Да, собственно, так оно и было на самом деле. Видный мужчина, преуспевающий бизнесмен. Двадцать шесть лет назад он уже был очень богат и известен в деловых кругах. А я, кто я была такая? Девчонка, которая решила, что встретила принца. Голова моя закружилась, и я совершила ошибку… — Сказав это, Джулия виновато взглянула на дочь. — Прости мои жестокие слова, но с точки зрения здравого смысла все было именно так. В результате моего необдуманного поступка случилось то, что и должно было случиться: я забеременела. Мне все никак не удавалось сказать об этом Берту, а он ничего не замечал…

— Он бросил тебя в таком положении? — не выдержала Викки, в воображении которой начал складываться образ богатого красивого мерзавца, цинично растоптавшего первое чувство юной девушки.

Было неприятно сознавать, что она — дочь такого человека. Но тогда хоть становилось понятно, почему Викки осталась без отца. Кулаки ее вновь сжались, а глаза воинственно заблестели. Возникни Альберт Кроуфорд на пороге гостиной в этот момент, ему бы не поздоровилось.

Однако из дальнейшего рассказа матери выяснилось, что Викки напрасно так ополчилась на него.

— Нет, Берт собирался на мне жениться, — с грустью поведала Джулия, виновато пряча глаза.

Ее щеки постепенно заливал яркий румянец смущения. И это было значительно лучше, чем пугающая мертвенная бледность.

Тут Викки окончательно запуталась. Если отец готов был жениться, почему не сделал этого? Что произошло между ее родителями? Но она не успела спросить, Джулия объяснила все сама:

— Видишь ли, постепенно я поняла, что не люблю его. Я хотела ответить Берту взаимностью, очень хотела. Но он каждый день понемногу убивал мои добрые чувства к нему. Твой отец связал меня по рукам и ногам. Он диктовал мне, как одеваться, что говорить, куда ходить и с кем здороваться. Распланировал до мельчайших подробностей всю нашу будущую жизнь, не спрашивая моего мнения даже из вежливости. А еще эти его неприятные родственники, которыми дом Берта просто кишел! — Джулия подняла на дочь совершенно мученические глаза. — И мне начало казаться, что я сижу в тюрьме, откуда мне уже не выйти. Я была молода, напугана первой беременностью и очень ранима. Разве странно, что я пришла в ужас и сбежала?