Проселочные дороги - Иоанна Хмелевская

— Отцепись! Отпусти меня! — стонала мамуля. — Я хочу сесть! Я должна сесть! Садись же скорее и дай сесть мне!

— Отними у отца мать! — кричали мне тетки из машины. — Пусть он наконец сядет!

Поскольку я держала откинутым переднее сиденье, чтобы отец мог пролезть в машину, мне было затруднительно выполнить требование теток. Их попытки втащить отца в машину изнутри окончились неудачно, да и трудно было затянуть его вместе с мамулей. Опять пришлось проявлять инициативу.

— Папа, да садись же, я ее подержу! — крикнула я в ухо отцу громовым голосом, выдирая мамулю из его рук. Отцу пришлось подчиниться. Наконец-то все уселись.

Трогаясь с места, я машинально взглянула на часы, вделанные в приборную доску, и удивилась — прошло всего двадцать минут. А мне-то казалось, мы провели у дома Люцины целые века!

При въезде в Варшаву я пропустила мчавшийся из аэропорта «пежо» вишневого цвета. Впрочем, ему тоже пришлось притормозить перед двинувшимся с остановки автобусом, и тут я через заднее стекло «пежо» увидела на его заднем сиденье между двумя пассажирами огромный клетчатый чемодан. В серо-сине-красную клетку! И мне опять захотелось увидеть владельца нашумевшего багажа. Сидевших по обе стороны от чемодана двух человек разного пола я видела сзади, хорошо бы взглянуть спереди! «Пежо» обошел автобус и увеличил скорость, я автоматически тоже нажала на газ, но тут же спохватилась и взяла нормальную скорость, ведь кузина велела мамулю везти осторожно, без тряски.

— Преследуют тебя эти вещи в клетку, — заметила Люцина Тересе. — Куда ты ни ткнешься — везде они. Ты, случаем, не обидела ли их чем-нибудь?

— Кого? Вещи?

— Да нет же, их владельцев.

— Не знаю, — вздохнула Тереса. — Я уже думаю — может, это знамение свыше? Сделаю здесь что-нибудь не так, и посадят меня за решетку... Интересно, что они там до сих пор делали в аэропорту? Не ждали же специально, пока я поеду, в самом деле!

В этот момент никому из нас не пришло в голову, что это были вещие слова. Умей Тереса предвидеть будущее, кто знает, не сбежала бы она тут же обратно в свою Канаду...

* * *

Торжественный обед и прочие мероприятия, приуроченные к приезду Тересы, пришлось, естественно, свернуть. Развлечения тоже. Разве что если к последним отнести тот скандал, что разразился в первый же вечер из-за кольца.

Восемь лет назад я подарила Тересе кольцо с кораллом. Зная, что Тереса совершенно помешана на кораллах, я купила ей в Сицилии брошь с кораллами и отправила почтой, а потом в Варшаве в фирме «Орно» заказала кольцо с кораллом, которое отвезла Люцина, как раз отправлявшаяся к Тересе в гости. Кольцо оказалось Тересе чуточку маловато, и она отдала его в ювелирную мастерскую немного увеличить. Потом от Тересы пришло отчаянное письмо с жалобами на идиота ювелира, который до блеска вычистил оксидированное серебро. И все равно кольцо оставалось потрясающе красивым и сохраняло свою красоту целых восемь лет. И вот теперь в первый же вечер тетка высказала мне претензию:

— Обвели тебя с этим кольцом вокруг пальца! Это такой же коралл, как я Папа Римский! Сунули какую-то гадость, покрыли красной краской, а теперь эта краска облезла. Погляди сама.

И в самом деле, с так называемого коралла сходила красная краска, очень похожая на лак для ногтей. Я очень огорчилась и одновременно удивилась. «Орно» — фирма солидная, известная своей незапятнанной репутацией и честностью. Сколько раз и здесь, и во время поездок на Запад меня уговаривали продать мои орновские драгоценности, предлагали хорошие деньги, но я только презрительно отказывалась от всяких сделок и гордо продолжала носить свои уникальные украшения. И вдруг такое!

Пока я не стала ничего говорить Тересе, потому что уже подзабыла обстоятельства покупки кольца. Может, тогда я заплатила за искусственный коралл? Все может быть... А Тереса никак не могла успокоиться, поносила на чем свет стоит прохиндеев-ювелиров в этой стране, воров и меня, глупую курицу. Огорченное семейство тоже не знало, как утешить Тересу, все только вздыхали и передавали друг другу кольцо с облупившимся кораллом. В конце концов Марек, блондин моей мечты, взял кольцо и заявил, что отправляется с ним в ювелирную мастерскую фирмы «Орно» и подает жалобу.

На следующий день Марек выволок меня из дому, отвез к мамуле, собрал всех нас и, ничего не объясняя, начал расследование.

— Кто в Варшаве держал это кольцо в руках? — строгим тоном задал он первый вопрос. Дрожь охватила присутствующих.

— Ну я, — робко призналась я. — А что?

— А кто еще? — не отвечая, продолжал допытываться Марек.

— Я, — призналась Люцина.

— А кто еще? После вас?

— Больше никто. Я взяла его с собой, когда уезжала в Канаду, и лично вручила Тересе. В коробочке.

Марек переключился на Тересу. Остальные с интересом наблюдали за ними.

— Расскажите, что дальше происходило с кольцом в Канаде. Не отдавали ли вы его в ювелирную мастерскую?

— Отдавала. Кольцо было мне тесновато, и надо было его немного расширить. А в чем дело?

— А в том, что этот ювелир оказался негодяем и свиньей. Он не только сжег коралл при нагревании кольца, не только не признался в содеянном, не только покрасил поврежденный коралл эмалью, но и украл фирменную метку!

— Как это?

— Негодяй вырезал кусок серебра с клеймом фирмы «Орно», а на это место поставил заплатку. Не знаю, как в Канаде, но у нас за подобные действия уголовный кодекс предусматривает тюремное заключение. От пяти и выше.

Мы были потрясены. Щадя Тересу, мы тактично воздержались от проявлений польского патриотизма, в конце концов, ведь Канада стала для нее второй родиной, у нее тоже мог развиться патриотизм. Выяснилось, что патриотизм здесь ни при чем, потому что мошенник ювелир был итальянцем, зато проблема повернулась совершенно неожиданной стороной.

— Судиться я с ним не буду, — мрачно заявила Тереса. — Мало того, что они там все мафиози, так его недавно еще выбрали в конгресс от нашего округа, нечего с таким и тягаться.

— Как ты все это разузнал? — спросила я Марека. — И зачем тебе знать, у кого в руках побывало кольцо в Варшаве?

— Чтобы знать, не могли ли такую махинацию провернуть еще в Варшаве. «Орно» очень этим заинтересовалось.

Оказывается, представителям фирмы «Орно» хватило одного взгляда, чтобы распознать изделие, и они жутко разволновались, узнав, в чем дело. Целых три часа занимались кольцом, производили всякие экспертизы и пришли к бесспорному выводу — коралл сожгли при переделке кольца и для сокрытия следов преступления покрасили его пошлым лаком. Естественно, они не могли сказать, кто это сделал, ибо не знали, в чьих руках побывало кольцо после выхода из их мастерской. Вот почему Марек устроил нам этот экзамен-допрос. Теперь ясно, кто мошенник. Честное «Орно» предложило заменить сожженный коралл на новый, хотя он будет уже другой формы, ибо таких, как прежний, в настоящее время у них на складе нет. И не только у них, тот коралл был уникальной формы, и Тересино кольцо именно благодаря ему представляло собой изделие неповторимое, единственное.

Мы все вместе с представителями «Орно» очень переживали еще и из-за того, что мошенник ювелир располагает фирменной меткой «Орно». Приварит ее на каком-нибудь своем халтурном изделии, выдав его за шедевр известной фирмы, а мы опять, выходит, способствуем мошенничеству! Одна мысль об этом приводила нас в ярость, а что поделаешь? Люцина пыталась хоть чем-то утешить нас:

— По крайней мере, лак у него оказался неплохого качества, облупился только через восемь лет...

Благородное поведение «Орно», которое взялось привести кольцо в божеский вид, очень подняло наше настроение, что было весьма кстати. Ведь и непредвиденная болезнь мамули, и неприятная история с кольцом, обрушившаяся на Тересу буквально с первых ее шагов по земле предков, делали пребывание канадской родственницы у нас очень далеким от того представления о земле обетованной, которое мы планировали ей создать. Запасы еды, которой собирались кормить Тересу, как-то очень мало расходились, хотя питались ими все подряд, а замороженных цыплят мне уже надоело возить из одного холодильника в другой, размораживая их и опять замораживая.

— Интересно, какие основания у моей старшей сестры считать меня такой обжорой? — возмущалась Тереса. — Подумать только, специально для меня закупили три килограмма свиных отбивных и целую кучу цыплят. И все это я должна съесть? Что я, володух какой-нибудь, на самом деле?!

— Мне не хотелось, чтобы ты у нас голодала, — неумело защищалась мамуля.

Кузина, выписывавшая за столом рецепты для мамули, оторвалась от своего занятия:

— Будьте добры, объясните наконец, что такое володух? Я очень часто слышу от Иоанны это слово, но не имею понятия, что оно означает.

Удовлетворить ее любопытство взялась Люцина: