Последний паладин - Александр Горобец

— Да уж, давненько я не спускался под землю, — вдруг вслух сказал Китяж, когда подъезжая к концу эскалатора, он увидел рамку металлодетектора. Такими рамками пользуются в аэропортах. А после терактов в Московском метро их стали устанавливать на всех станциях всех метрополитенов России. У каждой рамки дежурил полицейский (раньше они были милиционерами). Глядя на щупленького сотрудника полиции, Китяж заметил, изменилась только «форма», «содержание» осталось прежним.

Увидав здоровенного дядьку с коробкой, на которой нарисована СВД, щупленький напрягся и что-то начал быстро говорить по рации. Через пять секунд, когда Китяж делал первый шаг с эскалатора, из боковой, неприметной двери вышли четверо бойцов ОПОНа с «огрызками» наперевес. Спокойно двинувшись в сторону рамки, Китяж с интересом наблюдал за ОПОНовцами. Он помнил всё, чему его научил Аббат.

«Мозг может забыть — тело никогда», — говорил Аббат, обучая Китяжа специальной системой рукопашного боя Кадочникова. Система основывалась на физике «коротких рычагов» и на первый взгляд напоминала айкидо. Вот только травмы, наносимые бойцом, знающим искусство Кадочникова, часто были несовместимы с жизнью. ОПОНовцы же владели исключительно боевым самбо.

— Коробку на стол, лицом к стене, — капитан ОПОНа явно знал толк в досмотре «подозрительных» личностей. Китяж послушно положил коробку на досмотровый столик и встал лицом к стене.

— Руки в гору, шире ноги, ладони покажи! — голос был жёстким, а приказы, требующие немедленного выполнения.

Досматривал Китяжа румяный сержант, по «оканью» которого было понятно, что он только что демобилизовался из армии и приехал в Питер из родной Вологды, потому, что там нету работы для простого российского десантника. Когда Китяж разворачивал ладони по приказу капитана, вологодский сержант заметил на запястье Тяжина татуировку.

— КОпитан, у него птичка на запястье, из рОзведки он, — с не скрываемым удивлением сказал сержант.

— Так точно, — громко сказал Китяж, — Тяжин Кирилл Александрович. 1977 года рождения, уроженец города Севастополь. Старший лейтенант 26-й отдельной штурмовой бригады ГРУ, генштаба России, — и помолчав, добавил, — в запасе. Удостоверение ветерана ГРУ в правом кармане брюк.

Сержант ловко вытащил красную корку, на которой золотом была нарисована летучая мышь, накрывающая крыльями земной шар, а внизу была надпись «Общество ветеранов спецназа ГРУ».

Сзади многозначительно лязгнул затвор капитанского «огрызка».

— Вы, Кирилл Александрович постойте пока, как стоите, а то ведь, мы люди исполнительные и резких движений не любим, — с плохо скрываемой опаской проговорил капитан.

— Да ладно, капитан, — Китяж готов был расхохотаться, — палева с собой не ношу. Нет ни холодного при мне, ни огнестрельного. А химическое бывает очень редко, и то, с бодуна, да всё больше на горшке.

Сержант продолжал старательный досмотр, но ничего найти так и не смог.

— Он чистый, кОпитан, — сержант хлопнул Китяжа по плечу, — Ну, рОзведка, пОвернись к нам передОм, к стенке задОм.

Китяж опустил руки и медленно, как бы, нехотя повернулся к ОПОНовцам. Картина обороны станции сильно изменилась. Перед ним продолжал стоять румяный, улыбчивый вологодский сержант, однако капитан отошёл метров на пять. В правой руке капитан держал новенький АКСУ-110/74. У «огрызка» был расстёгнут приклад, который упирался в локтевой сгиб, а локоть, в свою очередь, капитану в бок. В левой руке, капитан держал удостоверение Китяжа. Щупленький младший сержант, который сидел у рамки и вызвал подкрепление, прятался за капитаном. Трое других ОПОНовцев заняли грамотную оборону. Один сидел у неприметной лестницы, которая вела куда-то вниз, прямо у гермозатвора. Второй прошёл по выключенному эскалатору наверх, тем самым обеспечивая безопасность спускающихся пассажиров, и имел стопроцентный шанс прострелить Китяжу голову, если, конечно понадобится. А последний боец, пройдя в вестибюль, обеспечивал безопасность пассажиров, которые прибыли на станцию. Таким образом, в Китяжа были направлены 5 стволов, причем все были в зоне видимости и прикрывали друг друга. «Грамотно парни сработали. И главное бесшумно», — думал Китяж, оценивая всю шумиху вокруг Данькиного подарка.

— Что-же ты, Кирилл Александрович, с «веслом» в метро полез. Здесь с оружием только по особым разрешениям ходить можно, и то, не везде, — капитан явно пытался прощупать настроение Китяжа.

— И не всем, — добавил румяный сержант и расхохотался.

— Я погляжу, капитан, у тебя этот вологодский — полковой шут? — нагловато отреагировал на хохот сержанта Китяж. Румянец сержанта мгновенно пропал, точнее сам сержант превратился не просто в румянец, а в багрянец. Стиснув зубы, он гневно процедил:

— Ты чО, рОзведка, пОпутОлся? Дык я тебе в миг Объясню, где у тебя печень, ты…

— Тихо Семёнов, — осек его капитан, — не видишь, мужчина, серьезный. Для него СВД, не оружие, а так — зубочистка.

Багровый от обиды на Китяжа и злости на то, что капитан не дал обработать этого выскочку, Семёнов отвернулся и сплюнул на мраморный пол.

— Да не «весло» это, капитан. Игрушка. Видишь, написано «airsoft gun». Это обычная пневматика. У сына сегодня день рождения. Вот, подарок купил, а вы меня к стенке…

— Ну, извини, старшой, служба — есть служба, — капитан дал отмашку остальным бойцам, — Отбой! А ты парень, не промах. Спокойный как танк.

— А у меня тоже служба была не простая. Ладно, всякое бывает, — Китяж с улыбкой подмигнул все ещё дувшемуся сержанту, — Правда, Семёнов?

— КОпитан, ты на часики его взгляни, — сказал вдруг отошедший от злости Семёнов, — такими в драке, и убить можно.

— Верно, заметил, Семёнов. Часики у меня, что надо. Но для убийства мне и голых рук хватит, а это — подарок. — Китяж старался снять напряжение оппонентов и ему это удавалось.

— Видать жена тебя любит, раз такие часики дарит, — капитан уже давно закинул автомат за спину и протягивал Китяжу его удостоверение, — не, ну везёт же людям. А моя курва, только триппер подарить может.

«Давай Кирюха, куй железо, не отходя от кассы. Скажи им, они у тебя автограф попросят, и на него молиться будут. Качай их!» — Китяж тянул ниточку к разрешению конфликта с дополнительными преференциями для себя.

— Это подарок не жены.

— Оппа! Хорошо, ты Саныч устроился, и жена, и не жена, — капитан добрел на глазах.

— Это подарок президента. — Спокойно сказал Китяж и обвел ОПОНовцев взглядом. Все бойцы уже подошли к капитану и внимательно вслушивались в разговор. «Дожимай их. Семёнов, может и не в курсе, а остальные сто пудов в слышали про бойню на ЛАЭС. Жми их, Кирилл, жми!!!» — На них и надпись есть соответственная.

— Да ладно… Ну-ка, дай глянуть, — недоверчиво сказал капитан, а остальные уже, округлив глаза старались разглядеть чудо-часы.

— Что значит «дай»! Капитан, ты взрослый человек. А я незнакомым взрослым дядькам с автоматами привык не доверять.

— Извините, Кирилл Александрович! — вытянулся в струнку капитан. — Капитан ОПОНа Титаренко. — Приложив руку в воинском приветствии, гаркнул он.

Дааа… Такого цирка капитановы бойцы не видели. Только что он ставили этого терпилу под стволы, а теперь капитан перед ним лебезит, и под козырек встает. Посмотрев на такую картину, остальные бойцы тоже, невольно вытянулись в «смирррно».

— Да ладно, Титаренко, — Китяж рассмеялся. Эффект достигнут. Теперь их попустить надо — где это видано, чтобы капитан перед старлеем вытягивался.

И тут бойцы въехали во всю нелепость ситуации и дружно захохотали.

— Простите, пожалуйста, товарищ капитан, но на станции много народу, и сверху все перекрыто, — за этим разговором, напоминавшим встречу старых друзей, никто не заметил подошедшего к ним Начальника станции. На самой станции стояла приличная толпа народу.

— Да, Николай Ильич, Пускай народ. И наверх «отбой» дай! — крикнул через хлынувшую толпу капитан. — Кирилл Александрович, может, зайдем к нам, в каморку. Там и покурить можно и чифирку дернуть.

— Ну почему не зайти к хорошим людям, тем более покурить после «такой» спецоперации, — улыбнулся Китяж, тем более разговор о бонусе нужно было провести в малолюдном месте.

И все под хохот и шутки все пошли в каморку.

* * *

— Так вот, — продолжил Китяж, затягивая сигарету и усевшись поудобнее в кресло, — Часики эти не простые…

— А золотые, — перебил его хохмач Семёнов.

— Семёнов… — Китяж недвусмысленно посмотрел на румяного сержанта, — Шутку, понял. Но тебя мама не учила в детстве, что перебивать старших невежливо.

— Да ладно, Кирюха, не обращай внимания, — капитан махнул на Семёнова рукой. Он даже не заметил, как перешел с Китяжем на «ты».

— Эти часы могут многое и называются они «GammaMaster II», — Китяж снял часы и положил их на ладонь, как будто прикидывая их вес. Все бойцы тут же обступили его и начали рассматривать массивное произведение швейцарских часовщиков, как Индейцы разглядывали стеклянные бусы в руках Колумба. — Кроме того, что это отличный хронометр, это ещё и счётчик Гейгера-Мюллера. — Услышав это, капитан невольно дернулся и перевел удивлённый взгляд от часов на Китяжа, а он продолжал: