Невеста смерти - Елена Усачева

На следующее утро завтрак был прост – чай или кофе, тосты с джемом и порционный йогурт.

– Похудеем, – с тоской в голосе сказал тощий Макс Макс. – Штаны спадать начнут.

– Максимихин, – одернула начинающийся бунт учительница. – Поел – убери за собой посуду.

– У нас в кафе самообслуживание, – демонстративно взяв не распакованный контейнер с йогуртом двумя пальчиками, с улыбкой произнес Макс Макс, – покушал, – контейнер полетел в мусорное ведро, – убирайся сам.

– Максимихин! – покачала головой Зоя Игоревна. – Допрыгаешься.

– Макс, прекрати! – зашипели на него со всех сторон девчонки.

– А чего-нибудь еще пожрать нельзя? – Макс Макс брезгливо смотрел, как Ромка выскабливает ложкой бело-розовую массу из стаканчика.

– Иди в любое кафе и ешь!

– Тебе моего зайца мало? – напомнила о вчерашней пропаже Кожина. – Съел и не подавился?

– Вы вчера сожрали целого зайца? – тут же подключился к игре Макс Макс.

– Это ты его сожрал, – перегнулась через стол Олёнка. – Зайца верни.

– Да кому нужен твой собиратель моли!

– Тебе и нужен.

– В гробу я его видел! В белых кроссовках.

Кожина выпрямилась, привычно заправила за ухо прядь белесых волос.

– А куда он делся?

– Я откуда знаю. Лучше скажите, кто стащил мои крекеры. Чего я жрать-то буду, в самом деле! Хазатов, ты около сумки вертелся. А потом всю ночь чем-то хрустел.

– Костями, – поддакнул Ромка.

– А ты докажи! – кинулся в бой Альберт. – Сам сожрал, а на других сваливаешь! Не видел я твои крекеры.

– Конечно, не видел, – накалялся Макс Макс. – Чего на них смотреть? Ты их жрал.

– Я тебе сейчас дам – жрал! В лобешник за вранье хочешь?

– Прекратили! – опомнилась Зоя Игоревна. – В обед наедитесь! Разошлись по углам.

– Ну и ладно, – развернулся Макс Макс к выходу, как-то подозрительно легко сдавая позиции. На палец он уже пристраивал кольцо от йо-йо.

– Стоять! – Зоя Игоревна хлопнула в ладоши, да так громко, что ложечки в стаканах звякнули. – Выходим все вместе! В доме от меня ни на шаг!

Макс Макс от неожиданности чуть не выронил игрушку. Он стал нервно подергивать рукой, заставляя йо-йо летать вокруг себя. Все, как завороженные, смотрели за его быстрыми движениями. Даже Ожич оторвался от чашки с чаем. Вчера Максовы страшилки он не слушал, а потому был самым бодрым за столом.

– А что мы сегодня делаем? – подала ангельский голосок Олёнка – когда надо, она могла стать милым примерным ребенком. – И кто стащил моего зайца?

– До обеда сами гуляем по городу, а в два придет экскурсовод. Твой заяц наверняка валяется под кроватью. И не лезьте ко мне со своей ерундой.

– Магазины, магазины, – зазвенело заветное слово над девичьими головами.

Олёнка насупилась. У нее родилось подозрение, что зайца взяла Зоя Игоревна. Зачем? А главное – отдаст ли?

Полина опустила взгляд в свой стаканчик с йогуртом. Пять дней. Пять мучительных дней. Она бы их с большим удовольствием все дома провела. И никуда не ходила. Дел много – компьютер, телевизор, в чате посидеть, гитару сто лет в руки не брала, осенью начнутся занятия в клубе, а она ни одного аккорда не помнит.

Окрыленные грядущими покупками девочки собрались мгновенно. Мальчишки еще не успели из своего номера выйти, чтобы похулиганить, а они уже толпились около лестницы, первыми заспешили вниз.

– Я вас просила, чтобы дети не бегали по этажам.

Из-за конторки встала вчерашняя бледнолицая женщина. Подведенные черным глаза, белые короткие волосы, светлое длинное платье. Губы сжаты в тонкую полоску.

«Дети» ухмылялись, являя вид полного равнодушия – кто жвачку жевал, кто в сторону смотрел. Макс Макс терзал запутавшийся йо-йо.

– Это – дети! Что вы от них хотите? – Зоя Игоревна перед зеркалом поправляла ядрено-зеленый шарф. Ей было плевать на слова хозяйки. Ее больше волновало, как лежат малахитовые бусы у нее на блузке.

– Вот именно – дети! – Хозяйка, она же консьержка, перегнулась через конторку, но ближе не подходила. – Я уже в прошлый раз натерпелась от... – она сделала выразительную паузу, – детей. Вы знаете, что они здесь натворили?

– Не надо выдумывать сказки, – резко повернулась Зоя Игоревна. – В прошлый раз были ребята из нашей школы. Девятый класс, я их хорошо знаю. Запугали детей своими выдумками, вот они и стали видеть черт знает что!

– Они утверждали, что были в подземелье Калева, что разрушили проклятие розенкрейцера, что справились с Ярвевана! – Консьержка выпрямилась. – Я была против вашего приезда!

– Хорошо, что наш приезд не от вас зависел, – Зоя Игоревна сверкнула лукавым взглядом молодых серо-зеленых глаз. – У нас договоренность с институтом. Не забывайте, что ваши студенты в это время живут в Москве в нашей школе.

– Я уверена, они не ведут себя так... так... – Хозяйка не могла подобрать слова.

– Уверена, – передразнила ее Зоя Игоревна, – что у нас они чувствуют себя, как дома. – И поманила своих подопечных. – Что застыли, раскрыв рты? Идем! Максимихин, убери эту гадость!

Макс Макс намотал конец нитки на катушку и послал йо-йо в сторону девчонок, те скорчили недовольные рожицы.

– Я требую, чтобы дальше третьего этажа никто не ходил, – в спину им крикнула хозяйка.

– Конечно, Рута Олеговна. Они не будут ходить.

Пока взрослые ругались, Полина мельком глянула на боковину скамьи. На ней и правда был вырезан змей. Изогнутое тело, на пузе цветок. Львиная распахнутая пасть с вырывающимся пламенем. Не змей. Дракон. Вон и крылья за спиной. И корона – два свисающих завитка.

Дракон. Сказочный. И никакой реальности. Разочарованная, она вместе со всеми вышла во двор.

– Ну, и кто вчера партизанил?

Маленький двор гостиницы радостно подхватил слова учительницы, эхом швырнул в высокие стекла. Мальчишки, как по команде, отвели глаза. Девчонки завздыхали, всем своим видом демонстрируя, что они ни за что не нарушили бы приказ.

– Ой, Зоя Игоревна, – протянула Олёнка. – Да никого там не было. Кошка, наверное, пробежала, вот она и кричит.

– Какая кошка? – простонала учительница.

– Черная, – встрял Макс Макс, по ходу отрабатывающий трюк с йо-йо. – Она на столе всегда сидит.

– Почему черная? – На солнышке Полине стало лучше, ночные кошмары отступили. – Серая. Только что там была.

– Где же серая, когда черная! – поддержала Макс Макса Кожина.

Полина пару раз хлопнула ресницами. Серый толстый кот, в темную полоску. Усы с метр. Сидел, жмурился. На крики не реагировал.

– Серый. – На мгновение мир вокруг Зерновой покачнулся. Она снова почувствовала себя около церкви Олевисте, где под ногами клубок копошащихся змей. – Серый кот.

– Да ладно, серый! Черный! – Макс Макс заставил игрушку прыгнуть в кулак и метнулся ко входу в институт.

– Стоять! – крикнула учительница, но было уже поздно, народ наперегонки пытался пробиться к двери.

Полина тоже протиснулась в холл института. Перед ней памятником возвышался Макс Макс, рядом Ромка и Ожич.

«Серый, серый, серый», – как заклинание твердила она.

На звук скрипнувших петель Рута Олеговна резко выпрямилась. Лестница, под которой она стояла, загораживала верхний свет, так что ее бледное лицо оказалось перечеркнуто черной тенью по диагонали от правого виска к левой скуле.

– А где кот? – Первым к конторке подскочил Макс Макс.

– Что вы делаете? – дребезжащим голосом спросила хозяйка.

– Здесь кот сидел, – Макс Макс хлопнул ладонью по столешнице, отчего в воздух взвилось веселое облачко пыли.

– Нет никакого кота, – пошла на них консьержка. – Убирайтесь!

– А он серый или черный? – Полина не могла отвести взгляда от стола. Пыль. Это неправильно. Если кот там сидел, то никакой пыли быть не может.

– Вон! – Рука в белом балахоне показала в сторону выхода, где в дверном проеме маячили любопытные рожицы.

Гурьбой вывалились на крыльцо.

– Серый! – прошептала Полина, не чувствуя уверенности в своих словах.

– Черный! – скривился Макс Макс. – Ты что, не видела, как она кота в нишу пустила?

– Ага, чертей завлекает, – поддакнул Ромка, благоразумно все это время простоявший во дворе.

– Черный, черный, – пошла против подруги Олёнка.

– Да не было там никакой кошки, – учительница хмурилась. – Или мы так и будем здесь ее караулить? Пойдем, я покажу, куда она убежала.

– Вы знаете, куда идет ход из ниши? – простодушно пролепетала Рапунцель.

– Чего тут знать-то? – Зоя Игоревна поманила за собой: – Не отставайте!

Все потянулись послушной вереницей на улицу Пюхвайму, и только Сарымай Ожич, прозванный ребятами, не любящими ломать язык на сложных именах, Саранчой, горько качал головой, под нос бормоча свое любимое «однако». Он привык, что в классе его либо не замечают, либо высмеивают, поэтому со своим мнением вперед не лез. Хотя в цвете кошки не сомневался. Конечно, черная. А как иначе? Ему ли, жителю Алтая, об этом не знать?