Мертвее не бывает - Кэти Алендер

class="p1">— Постой. — Я замедлила шаг. — Я могла ошибиться. Возможно, это было что-то другое. Джаред повернулся ко мне. От быстрой ходьбы его лицо порозовело.

— В смысле? Тебе показалось, что ты видела ребенка? Я пожала плечами.

— Может, просто тень так упала.

— Но я же точно что-то слышал. А ты разве нет? — Он замер. — Слушай! Вот он опять.

И действительно, впереди раздался хруст веток.

В моей груди затеплилась надежда.

— Может быть, — сказала я.

Но за следующим поворотом мы остановились.

На тропе сидел опоссум. Стоило ему увидеть нас, как он, перебирая лапами, бросился в кусты.

— Ой, — проговорил Джаред.

Прежде чем он успел сказать что-то еще, я подняла фотоаппарат и сделала два снимка. Потом посмотрела на экран и тут же почувствовала, как напрягается каждая мышца.

Я увидела его. В паре метров от того места, где мы стояли.

Это был тот самый мальчик. Он смотрел прямо на нас.

Значит, он все-таки оказался призраком.

Конечно же, он был призраком.

Я отошла на обочину тропы — подальше от привидения, повернулась и сделала еще несколько фотографий. Когда я открыла их, у меня перехватило дыхание.

У мальчика был пробит затылок.

А чего еще ты ожидала?

— Алексис? Ты в порядке? — Джаред стоял по другую сторону от мальчика. И тут он двинулся вперед, прямо сквозь него.

Я застыла на месте.

Джаред плотнее натянул куртку.

— Что-то я замерз. Сейчас такой ветер подул, ты его почувствовала?

Именно такие ощущения испытываешь, когда проходишь сквозь привидение. Я кивнула и обхватила себя руками, хотя мне все еще было жарко после быстрой ходьбы.

Солнце уже, наверное, начинает садиться, — сказал Джаред.

Стоять на этом месте и болтать о погоде мне совсем не хотелось. Хуже, чем видеть мертвецов на фотографиях, может быть только одно: понимать, что они видят меня и настроены отнюдь не добродушно. Я схватила Джареда за руку и потащила за собой, подальше от мальчика.

Пройдя метров сто, я остановилась и засунула дрожащие руки в карманы.

— Я ошиблась, — прошептала я. — Извини. Я не специально. Не хотела отвлекать тебя от работы.

— Не за что извиняться, — проговорил Джаред мягко, но решительно. — Алексис… я беспокоюсь за тебя.

Мне было стыдно и грустно, к тому же я еще не отошла от ужаса, который охватил меня, когда я увидела мальчика с пробитой головой.

— Я не знаю… извини…

Джаред подошел ближе и положил руки мне на плечи. Взгляд его карих глаз был добрым и мягким, как у олененка.

— Все хорошо. Успокойся. Все в порядке.

Внезапно для себя я расплакалась.

Фу.

Раньше бы никогда не позволила себе такого, проживи я хоть миллион лет. Как я могла разрыдаться, словно истеричка, в общественном месте, да еще и у кого-то на глазах? Мне стало казаться, что, потеряв контроль над своими фотографиями, я потеряла контроль над собой.

Джаред прижал меня к себе. Я уткнулась головой ему в плечо, и он провел своими холодными руками по моим волосам.

— Поплачь, если хочется, — сказал он. Все хорошо.

Секунду спустя я сглотнула комок и отстранилась от Джареда.

Но он не убрал руки, и его пальцы остались едва ощутимо лежать на моей спине.

— Ты думала о Лидии?

Он знал, что у меня на глазах погибла Лидия, девочка из моей школы. Еще он знал, что в тот день изменилась вся моя жизнь. Он предполагал — так же, как все вокруг, включая родителей, сестру и школьных психологов, — что причиной всех моих проблем стало потрясение от ее смерти.

И, да, в каком-то смысле они правы. Но все далеко не так просто.

Слышали такую поговорку: кто слишком высоко летает, тот низко падает? Я взлетела очень высоко. Я была… счастлива. Уверена в завтрашнем дне. Спокойна. Довольна своей жизнью. Абсолютно убеждена, что все делаю правильно. Как можно было так ошибаться? И когда осознаешь, какую страшную ошибку совершил, как можно снова почувствовать уверенность в себе?

Я знала ответ: никак. В таких случаях остается только всю жизнь ждать, когда с неба, словно в мультике, упадет еще один рояль и раздавит тебя в лепешку.

— Ты потеряла близкого человека. — В хриплом голосе Джареда звучали тепло и искренность. Он потянулся к моему лицу и откинул прядь волос. — И тебе больно. Очень больно. Но это нормально. У тебя все будет хорошо.

Я всхлипнула и кивнула, потом заглянула в его бездонные глаза. Казалось, в них таились еще десять слоев его личности, помимо того, который он демонстрировал миру. Когда он так смотрел на меня, он как будто бы подпускал меня сквозь несколько верхних слоев — к чему-то потаенному, нежному.

Мне показалось, что Джаред затаил дыхание. Он заправил прядь мне за ухо… а потом провел пальцами по моей щеке, аккуратно приподнимая подбородок.

Внезапно воздух между нами сжался. Наступил тот момент, когда мир теряет очертания, когда тебя словно ведет какая-то сила…

В следующее мгновение мы уже целовались.

Это было не похоже ни на один поцелуй в моей жизни. Когда мы с Картером встречались, я постоянно была счастлива. И поцелуи были продолжением этого счастья, настоящим праздником. Нашей маленькой вечеринкой, благодаря которой радость становилась еще сильнее. Благодаря которой росла наша вера в то, что мир стремится дать нам именно то, чего мы хотим.

С Джаредом во мне росло нечто-то другое. Боль в груди. Мы как будто сражались за выживание — два человека, которым необходимо касаться друг друга, только чтобы не исчезнуть. Мне казалось, что мы делимся какими-то печальными тайнами…

И я совсем не хотела, чтобы это заканчивалось.

Вдруг я поняла, что делаю, и резко отстранилась, подняв руки вверх, словно на меня направили дуло пистолета.

— Господи. — Джаред отпрыгнул назад и в ужасе уставился на меня. — Алексис, прости меня. Я не хотел… В смысле, тебе было грустно, и я… Я не должен был…

Я сделала неуверенный шаг назад, не в состоянии отвести взгляда от его глаз. Сказать ему, чтобы не винил себя? Но как это сделать, чтобы он не подумал, что поцелуй — это хорошо?

Да, это был хороший поцелуй. Но это еще не значило, что происходившее было чем-то хорошим.

— Мне нужно идти, — выговорила я. — Мы уже долго гуляем. Родители станут волноваться.

Он продолжал смотреть на меня, еще не очнувшись от шока. Но через пару секунд все же взял себя в руки.

— Конечно, — сказал он, поправляя куртку, хоть в этом не было никакой необходимости. И все, от особенного момента не осталось и следа.

К моему огромному