Лиат душа Эсхейма - Арниева Юлия

– «Чёртов сумасшедший!» – мысленно выругалась, украдкой покосившись на нож, висящий у пояса Виллума, решила, что я никогда больше не вернусь в камеру к садисту, уж лучше смерть.

– Госпожа, нам сюда, – прервал мои мысли притворно участливый голос мужчины, дверь широко распахнулась, и мы неспешно прошли в просторный, освещённый множеством огней зал. И сейчас же не менее пятидесяти пар глаз уставились на меня, во многих взорах я успела заметить жгучую ненависть, презрение и полное равнодушие.

Глава 2

– Идёмте, леди Лиат, – мягко подтолкнул меня в спину лекарь, и мне ничего не оставалось, как переступить порог.

После тёмного коридора зал ослеплял. Висящие на каменных стенах сотни ламп нещадно чадили, и в помещении было дымно и очень душно.

Медленно шествуя вдоль суровых, странно одетых людей, которые не сводили с меня свои полные презрения и высокомерия взгляды, я чувствовала, как между лопатками стекает пот, испарина, выступившая на лбу, сползает по вискам, а по спине пробегают зябкие мурашки.

Но вот, спустя несколько тягостных минут безмолвия, мы добрались до небольшого постамента с установленным в центре него каменным столбом. На вершину явно нерукотворного сталагмита уложили плиту, на которой стояла необычная шкатулка с большим, прозрачно-голубым камнем на крышке. Было нетрудно догадаться, что это и есть тот самый родовой камень, о котором твердили Виллум и Йорг.

– Род! Мы все скорбим по Великому Гуннару! – вдруг выкрикнул до боли знакомый голос, не дав заговорить Виллуму, и к постаменту тяжёлой поступью вышел мой палач. Он бросил в нашу сторону полный ненависти взгляд и вновь обратил свой взор на собравшихся людей.

– Лиат из рода Категай убила нашего главу…

– Леди Лиат и лорд? Неужто ты считал своего господина слабее женщины? – с презрительной усмешкой прервал его Виллум, не дав продолжить нести бред, – я осмотрел тело его светлости. Рана на его груди открылась, он умер от потери крови. Я предупреждал Гуннара, что стоит отказаться от вина и не делать резких движений. В тот вечер мне сказали, он выпил не меньше пяти кувшинов, и ты отнёс его в покои!

– Он был воином! – упрямо воскликнул Йорг, злобно оскалившись, – это чужачка убила его!

– Это решит коннетабль! У тебя нет власти! Ты нарушил клятву, данную перед Владычицей! Леди Лиат – твоя госпожа! – перебил садиста Виллум, выступая вперёд, за моей спиной тут же встали Бергит и стража. А лекарь, окинув внимающую толпу суровым взглядом, провозгласил, – и мать нового главы и хранителя рода Эсхейм.

– Это ложь! Она не понесла от Вигго и для Гуннара была пуста! – взревел Йорг, стиснув кулаки так, что побелели костяшки.

– Женщина в тягости, – раздался скрипучий старческий голос Урд и к небольшому постаменту прошла поднимающая, – я осмотрела госпожу час назад.

– Это ложь!

– Ты обвиняешь меня во лжи?! – грозно рыкнула старуха, её глаза тотчас полыхнули яростью, – я поднимала тебя и почти всех, находящихся в этом зале!

– Родовой камень Эсхейма скажет правду! – напомнил Виллум, оглядев мрачных зрителей этого жуткого представления, но садист продолжал выступать.

– Нет! Она чужая! Она Категай! – мотнул головой Йорг и, сделав широкий шаг, встал у камня, перекрывая нам доступ, – я! Я потомок крови Великого Гуннара и смогу привести род Эсхейм к процветанию! – торжественно прорычал палач, выхватывая кинжал из ножен, резко полоснул лезвием свою ладонь и быстро положил окровавленную руку на родовой камень.

Не знаю, что могло произойти, возможно, кристалл должен был полыхнуть светом или грянуть гром, но ничего не изменилось. Разве что на некоторых лицах промелькнуло и тут же исчезло облегчение.

– Родовой камень не признал тебя главой рода, – раздался чей-то смелый голос из толпы, народ, будто очнувшись ото сна, зашевелился и едва слышно заговорил.

– Энок! Его кровь принадлежит потомкам Эсхейма! – выкрикнули справа, чем окончательно взбесили Йорга.

– Нет! Прошло слишком мало времени! Камень не отпустил душу Гуннара! Проведём обряд через пять дней!

– Йорг! Ты снова нарушил свою клятву! – внезапно прогремел зычный голос, и толпа сейчас же отхлынула, показав широкоплечего, статного воина, – Виллум, проводи обряд!

После сказанного меня сейчас же подхватили под руки и повели к столбу. Бежать было бессмысленно, я была уверена, что бесполезная попытка будет приравниваться к признанию убийства старика. И мне ничего не оставалось, как подчиниться этим сумасшедшим.

Йорг же не спешил сходить с нашего пути и только после начавшегося недовольного людского ропота немного сдвинулся, смачно сплюнув мне под ноги.

– Виллум, я не положу свою ладонь на окровавленный камень, – едва успела предупредить лекаря, крепко стиснув руки в замок. Если уж устроили жуткое представление, пусть позаботятся о гигиене.

– Конечно, госпожа, – вдруг почтительно склонился мужчина. Принимая из рук Бергит мешок, он не глядя достал из него бутыль из тёмного стекла, откупорил и быстро вылил шипящую жидкость на кристалл. Минута – и камень засверкал своими прозрачно-голубыми гранями, а на плите не осталось и капли крови Йорга.

– Позвольте, госпожа, – снова заговорил лекарь, протягивая свою руку, требовательно промолвив, – нужна ваша кровь.

Нехотя я всё же разомкнула стиснутые в замок руки и вложила дрожащую ладонь в горячую ладонь мужчины. Небольшая пауза – и я, будто со стороны, отрешённо наблюдаю, как тот самый запримеченный мной нож сверкнул при свете ламп своим блестящим лезвием и резко полоснул по моим слегка сжатым пальцам. Короткая, острая боль… и алая жидкость стала быстро заполнять ладошку.

– Терпите, госпожа, – одними губами проговорил Виллум, порывисто приложив мою руку на родовой камень Эсхейм. И тотчас кристалл полыхнул белым, ослепляющим светом, а меня пронзила невыносимо адская боль…

С трудом подавив всхлип, я попыталась отпрянуть, но какая-то необъяснимая сила вдруг овладела мной, крепче железа приковав к алтарю. Голова закружилась, свет в глазах померк, к горлу подступила тошнота от невообразимо быстро мелькающих картинок моей теперь новой жизни. Я прикладывала невероятные усилия, чтобы сдержаться и не завыть в голос от ломающей меня боли. Она разрывала меня на части, уничтожая моё прошлое, и, словно спятившая швея, перекраивала новую меня.

Не знаю, каким чудом мне удалось взять себя в руки и вернуть контроль над разумом и телом. А может, неведомая сила сжалилась и отпустила меня из своих смертельных объятий. Но белый, с голубыми всполохами свет в кристалле померк, и я наконец смогла оторвать руку от родового камня, и кровь тотчас закапала на каменный пол, расплываясь маленькими ажурными лужицами.

– Две души! Родовой камень признал главой и хранительницей рода Эсхейм Лиат из рода Категай, – громоподобно объявил Виллум, свидетели обряда тотчас взревели и принялись кулаком бить себя в грудь, признавая выбор кристалла.

– Родовой камень признал сына чужачки главой рода Эсхейм! Она всего лишь сосуд для хранителя! – снова громко выкрикнул Йорг, порождая сомнения в умах замерших и разом замолчавших зрителей. Это его ещё больше распалило, и он продолжил, – после рождения главы рода Эсхейм, Лиат из рода Категай нужно изгнать с наших земель и выбрать регента для младенца!

Среди толпы раздался недружное согласие, кто-то, зло выкрикивая, поддерживал мужчину, а я, борясь со слабостью и болью, вздёрнув подбородок и распрямив плечи до хруста, всё же решилась.

– Властью главы рода Эсхейм! Я обвиняю Йорга Неукротимого в измене и покушении на жизнь своей госпожи и венчанной супруги покойного лорда, – чётко проговаривая каждое слово, объявила я, подступив к краю постамента, – приказываю сегодня, в день святого Эдвина, до наступления заката казнить клятвопреступника!

– Схватить Йорга! – тотчас рявкнул тот самый зычный голос, и стража, стоящая за моей спиной, молниеносно скрутила руки яростно скалившегося и отбивавшегося садиста.