Кто куда, а я в деревню! или Мёд и масло души моей - Ольга Есаулкова

На зеркале трюмо прикреплена фотография. Самая легендарная, оберегаемая и чтимая в нашей семье. Почти икона. На фото – молодая чернокудрая женщина с тёмными искристыми глазами и яркой, белозубой улыбкой. С ней связана какая-то наша семейная драма, какая-то почти трагедия, тайна, радость, боль… Я забыла подробности… Я расспрошу об этом Валю.

И я последовала дальше – в такую родную и знакомую комнату – «залу», по местным меркам уставленную и украшенную довольно богато: бежевые обои с золотым отливом, отчаянно розовые гардины из тяжёлого атласа, массивные диван и кресла, упакованные в бордовый велюр, толстоворсовый с восточным орнаментом ковёр на полу, тёмного дерева мебельный гарнитур, венчал который огромный плазменный телевизор.

В этой-то комнате я и обнаружила свою любимую тётку. Она… танцевала, и это был весьма странный танец, в котором элементы стрипа были совмещены с движениями, позаимствованными из лезгинки, дополнены пластичными мотивами танца живота и взлязгиваниями, свойственными диско 90-х. На голову Валентины были водружены пузатые очень модные и дорогие наушники, очевидно, льющие в её уши бодрую музыку, что и объясняло причину тётушкиных телодвижений. Одета Валюша тоже была не абы как, а загляденье просто: розовые лосины и потрясающая воображение пёстрая, как весенний луг, рубашка «свободного крою, чтобы ничто не мешало жить». Моя Валентон очень уважает яркую одежду, до умопомрачения любит именитые лейблы и бренды. И если на сумке красуется логотип Prada размером больше самой сумки – счастью Валентины не будет предела. Она – та самая целевая аудитория турецких умельцев, производящих настолько вопиющие и даже пошлые подделки, что диву даешься, на кого они рассчитаны. Так вот, повторюсь, их покупатель – моя Валюша. Однажды я купила тётке удивительную белоснежную тунику, не заметив на ней размахнувшееся на всю спину наименование некоего известного производителя одёжи. Я очень расстроилась, потому что сама бы не надела такое кричащее в прямом смысле слова изделие. И что вы думаете? По мнению Вали, это был лучший подарок. Она надевает тунику только «на променад» и «на выход», потому что «это весчь, Лёля, с именем! Это же понимать надо!»

Когда Валентина наконец меня заметила, то кинулась так мощно тискать всё моё существо, что возникло ощущение, будто я попала одновременно в торнадо, под асфальтовый каток и в объятья самого огромного в мире медведя. Валя очень мощно выражает свои чувства и эмоции, и по этой причине её любовь может быть такой же угрозой для объекта, как и ненависть. Она тискала меня, целовала, щипала, похлопывала, мяла и мацала, приговаривая:

– Лёлька, девка моя ненаглядная, красавица, умница, зараза такая! Ну, наконец-то ты приехала к своей больной старой тётке, которая уже находится одной ногой в могиле…

Конечно, она сильно преувеличивала данные о своем самочувствии, ибо обладала здоровьем молодой девушки, а энергии у неё было столько, что она могла бы заряжать ею космические корабли, которые на этом топливе долетали бы до Марса, а может, и до Кассиопеи.

Не обладая высоким ростом, Валя выглядит всё-таки очень внушительно. У неё широкие, почти как у пловчихи, плечи, мощные натруженные в непростом физическом труде руки и курпулентная фигура – Валя не только великолепно готовит, но и является страстной гурманкой и любительницей вкусно и добротно поесть, не по-французски, как птичка, а «чтоб пузо было довольно и организм работать хотел». Тёмно-каштановые её волосы, подернутые легчайшим прикосновением седины, довольно коротко подстрижены, но обладают настолько пушистым характером, что создают вокруг головы объёмный волнующийся от любого движения ореол. Раньше Валюша волосы старательно завивала «химией», пыталась хоть как-то научить их послушанию, но теперь, когда стало понятно, что все попытки обуздать природу тщетны, просто иногда накручивает их плойкой или прибрызгивает наисильнейшим лаком. Взгляд у моей тётушки искристый, хулиганистый и молодой-молодой, невзирая на возраст и всякое пережитое. Я очень люблю её глаза: глядя в них, я понимаю, что жизнь – это счастье. Кто бы что ни говорил.

После всех необходимых церемоний, обмена любезностями и новостями первостепенной значимости («Как добралась?» – «Хорошо») мы переместились в кухню, чтобы почаёвничать. К сожалению, чаепитие закончилось, так и не начавшись. У тётки зазвонил мобильный: срочный вызов. Валя работает ветеринаром на местной ферме, и служебный долг звал её помочь готовой вот-вот разродиться кареокой тёлочке Изабеллочке. В фермерском хозяйстве бытовало поверье, что без Валентины телячьи роды – это полный бред и беспредел, который добром может не кончиться. «Не могла до завтра потерпеть, тёлка-перетёлка», – прокомментировала Валя и, взмахнув своей густой копной волос, умчалась к рогатой роженице.

Оставшись одна, я поняла, что отсутствие хозяйки некоторое время – это всё-таки больше хорошо, чем плохо, потому что мне категорически необходимо было привести себя в порядок после долгой и местами пыльной дороги. Я решила забрать в дом свои вещи, но, выйдя на крыльцо, обнаружила крайне неприятную ситуацию вокруг моего чемодана. Поспешно бросив его куда попало по прибытии, я совершила серьёзную ошибку: багаж угодил прямо на газонную поливалку, которая – вот чёрт! – включилась, пока я в доме проходила сцену «Возвращение блудной племяшки». Охо-хо, все мои вещи стали мокрыми насквозь. Поскольку правила деревенской жизни не приветствовали хождение по двору в эротично мокрой майке, мне пришлось позаимствовать на время Валин расписной халат. Да, размерчик был слишком внушительным для моего тщедушного тельца, но, обмотав его вокруг себя на манер кимоно и перетянув пояском, я смотрелась довольно сносно. И как говорилось в одной рекламе: «А главное – сухо!»

Для омовения бренного тела в летний период у тётушки в саду был сооружён душ. Строение представляло собой небольшой домик, размером чуть больше туалетного, с чёрной бочкой наверху. В бочку накачивалась вода, которая за летний день нагревалась от солнца. Горячей водица никогда не получалась, но после жаркого дня и нужна была другая: чуть тёплая, немного бодрящая и освежающая.

Вода в душе на поверку оказалась такой ледяной, что сводило зубы; видимо, Валюша совсем недавно закачала свежую порцию в бочку, но это не беда, потому что на такой случай срочной помывки дальновидная хозяйка предусмотрела искусственный нагрев. Для его включения желающий помыться, очевидно, должен был использовать «пульт управления», являющий собой воплощение высшей ученой и творческой смекалки, чудеса научных достижений и самых смелых идей в области технологий: на длинном толстом проводе болталась дощечка небольшого размера, на которой торчали два ржавых рычажка, соединённых бельевой верёвкой; между рычажками красовалась, будто гостья из будущего, прибитая толстым гвоздём кредитная карта. Надо будет у Вали уточнить, зачем в этой и без того фантастической конструкции нужна кредитка. Может, как напоминание о необходимости платить за электричество, используемое для нагрева воды?

Каким-то чудом мне удалось включить нагревательный прибор, о чём сообщили шипящие и кашляющие звуки из бочки. Именно так и должна звучать подобного рода техника, успокоила я себя и с лёгким сердцем решила скоротать время, подкрепившись необыкновенно свежей малиной – прямо с куста. Малинник, произраставший справа от дома, ровнёхонько у соседского забора, был чудо как пышен и красив. Ягоды уродилось очень крупными и в большом количестве, они грели свои яркие и сочные бока среди густой листвы и манили «хотя бы попробовать», «а потом ещё одну», «не останавливайся»… Неспешное, столь лакомое поедание малины было сродни медитации, и я уже почти достигла нирваны, когда вдруг заметила… глаз! Я даже не сразу поняла, что это именно глаз, пока не увидела второй. Сквозь кусты из-за забора кто-то бесстыдно подглядывал за тем, как я наслаждаюсь малиновым беспределом.

Признаться честно, я труханула. Омерзительный страх заставил меня онеметь и очень быстро и почти бесшумного ускользнуть в дом. Позже, вспоминая всё произошедшее, я устыдилась своего бессловесного побега, того, что не подала голос, не поздоровалась, не уточнила, «чо надо?» Вот уж в чём-в чём, а в отсутствии вежливости меня обычно трудно упрекнуть.

Дома на кухонном столе я увидела очаровательнейший букет полевых цветов в трёхлитровой банке, и это заставило меня испытать ещё больший испуг, даже панику, и облиться мощной порцией холодного пота. Нет, я не страдаю антрофобией, то есть боязнью цветов, я испугалась самого факта присутствия данного букета на столе. Всё дело в том, что когда я ранее покидала кухню, этого чёртова цветущего веника там не было!