Лунный луч - Эдриенн Вудс

это был ты?

— Я ошибался. Жаль, что я ошибался, — выражение его лица выражало неизмеримое сострадание.

— Мне тоже… — у меня задрожали губы. Я даже не смогла закончить свое предложение.

Он снова кивнул.

— Она была невинным младенцем, не так ли?

— Шшш. Она понимает, Елена. Она знает, почему мы должны были это сделать. Силхо тоже ждет тебя. Она не может дождаться, когда, наконец, встретится со своей мамой.

Я громко шмыгнула носом.

— Буду ли я помнить это завтра?

— Будешь, — он улыбнулся.

Я ответила на его улыбку, хотя она не коснулась моих глаз.

— Все еще мастер. Надеюсь, мне не придется убивать там других женщин.

Он рассмеялся.

— Там нельзя убивать. И я не замечаю, кроме тебя, ты же знаешь. Спи, моя любовь, — его губы коснулись моего лба. — Я вернусь завтра.

Я закрыла глаза и стала ждать последнего дня своей жизни.

Что я выберу завтра… свою дочь или весь мой род?

ВТОРАЯ ГЛАВА

ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ НАЗАД

ЕЛЕНА

Прошло восемь лет с тех пор, как моего отца освободили из Итана, и четыре года с тех пор, как я стала миссис Блейк Лиф. Это были самые удивительные четыре года. Он был моей второй половинкой. Он обращался со мной не просто как с принцессой Пейи, но и как с королевой своего сердца.

И он был чертовски романтичным! Ночь, когда он сделал мне предложение, была волшебной.

Он ежедневно писал мне стихи… Я была от них без ума. На одном из свиданий мы отправились кататься на яхте моего отца.

В ту ночь мы много говорили вслух, до этого он ментально закрывался от меня несколько дней. Блейк начал читать мои мысли, когда я уже целых десять с половиной месяцев могла читать его. Мы провели почти целый год в тишине, общаясь только мысленно. Мы делали это так долго, что наши родители по-настоящему забеспокоились.

Но каждый раз раз, когда он готовил для меня сюрпризы, я не могла услышать от него ни звука. Он умело скрывал то, о чем я не должна была узнать раньше времени.

А я так сильно старалась, что у меня начались головные боли, но все же не смогла выяснить, что он планировал.

Однако в ту ночь я забыла обо всем.

Десерт был накрыт. Шеф-повар, который поехал с нами, дал Блейку корзинку. Он начал раздеваться. Я безумно хотела его, но он категорически отказывался нарушить обещание целомудрия, данное моей матери. На мгновение я потерялась в своих мыслях, погрузившись в восхитительное воспоминание о нашей единственной ночи.

— К чему это все?

— Подожди и увидишь.

Он расстегнул рубашку. Я с трудом оторвала взгляд и неохотно отвернулась.

— Перестань думать об этом, — сказал он. Его замечание рассмешило меня. — Мне тоже нелегко.

Я покачала головой. Ничего не могу с собой поделать.

Обернувшись, я застонала. Он стоял совершенно голый с одной лишь корзиной в руках.

— Прекрати, — предупредил он, и я снова рассмеялась.

Я пыталась мысленно переключиться на что-нибудь другое, но было трудно не думать о его идеальном теле и о том, как я лежу…

— Елена! — взревел он.

— Прости!

Он покачал головой, помогая мне взобраться на борт яхты.

— Серьезно, женщина, — от его кривой улыбки и горящих глаз у меня подкосились колени.

Он обнял меня за талию и подпрыгнул в воздух.

Не удержавшись, я крикнула:

— Ю-ху!

Это было потрясающее чувство.

Он превратился в дракона и понес меня в платье, потому что на мне в тот вечер было крошечное подобие платья.

Я все время пыталась искусить его, чтобы он забыл о своем обещании моей матери, но Блейк превратился в такого хорошего мальчика, что иногда мне хотелось вернуть того плохого мальчика, которым он был раньше.

Я почувствовала, как мы приземлились. Это была мягкая посадка, но я все равно почувствовала.

Он раскрыл ладонь. Мы были на вершине горы. Ярко сияли звезды. Огромная полная луна освещала пейзаж внизу.

Позади нас были деревья. На поляне было расстелено одеяло. Фонарь проливал теплый свет на подушки, сложенные на одеяле.

Он приходил сюда накануне. Я уловила это из его мыслей, перед тем как он закрыл свой разум.

— Как ты это делаешь? — пробормотала я.

— Легко и просто, — сказал он, натянул брюки и поднял рубашку, просунув руки в рукава. Он не стал застегивать рубашку. Вместо этого он схватил меня и страстно поцеловал.

Мои гормоны взбушевались.

Он рассмеялся.

— Ты сводишь меня с ума своими мыслями.

Я застонала. От него-то мыслей не дождешься. Бесит.

— О, пришло время расплаты, — прошептал он.

Каких-то десять месяцев — было бы за что мстить. И что он сделал первым делом, когда начал слышать мои мысли? Тут же нашел способ закрыть свои.

Мы устроились на одеяле. Он открыл бутылку шампанского. В этом не было ничего особенного. Я втайне надеялась, что он сделает предложение, но в итоге все ночные свидания с шампанским проходили без заветного вопроса, и я была страшно разочарована. Я знала, что все из-за моего отца. Даже не представляю, сколько раз Блейк просил у него моей руки. Много. Но мой отец каждый раз отвечал:

— Еще не время.

Шампанское абсолютно ничего не значило.

Он читал Шекспира вслух, а я слушала. Плохое освещение ему ничуть не мешало. Он снова взбаламутил то, что не следовало бы ворошить.

Я лежала, положив голову ему на живот, а он лежал на спине и читал «Сон в летнюю ночь».

Мы угощали друг друга «драконьими поцелуями». Это почти как «итальянские поцелуи» (прим. ред. Известный бренд шоколадных конфет), но вместо шоколада они покрыты карамельной начинкой со вкусом апельсина и наполнены темным мороженым с чили и