Ледяные лишаи - Евгений Гернет

Я задаюсь только целью объяснить, почему теплый климат начала третичного периода постепенно охладился, сменился ледниковой эпохой и перешел потом в современный нам климат.

Но посмотрим сначала, что обо всем этом говорит геология.

Миоценовая полярная флора

Теплый климат третичного периода оставался неизменным до конца миоценовой эпохи, почему, удивляясь теплому климату начала третичного периода, обыкновенно говорят о миоценовом климате, ибо миоценовая эпоха — ближайшая к нам, имевшая не начавший еще охлаждаться климат.

Чтобы читатель яснее себе представил этот климат, я приведу описание миоценовой растительности полярной области, сделанное О. Геером, которое я заимствую почти дословно из «Истории Земли» проф. Неймайра.

В Исландии, Гренландии, в Гринелевой Земле, на Шпицбергене и в Северной Канаде найдено до настоящего времени 363 вида миоценовых растений. Самым северным пунктом, где были открыты последние, является Гринелева Земля — под 81°45′ с. ш.; в 1876 г. капитану Фейльдену, натуралисту английской полярной экспедиции, удалось обнаружить здесь в черном сланце 30 видов растений, из которых 10 принадлежат к хвойным. Одной из наиболее распространенных форм является в этих местах таксодиум дистихум, который живет и поныне в южных частях Соединенных Штатов; от этой формы сохранились не только красивые ветви, украшенные листьями, но также и мужские цветы. Кроме того, был найден современный вид пихты и две сосны. Наряду с ними встречены три представителя своеобразного вымершего рода фейльдения, принадлежащего к семейству тисовых, вяз, липа, две березы и два вида тополя; из кустарников здесь найдены два вида орешника и калина. По-видимому, в этой местности существовали в миоценовую эпоху озера, так как здесь найдены кувшинка, а также осока и тростник.

Таким образом, растительность, обнаруженная в полярных областях, больше всего сходна с флорой стран, лежащих в северной части умеренного пояса; для ее существования годовая температура должна быть равна по крайней мере 8 °C, между тем как в настоящее время в этой местности она на 20° ниже 0.

К описанной нами флоре ближе всего примыкают растительные остатки, найденные на Шпицбергене между 77,5—78,7° с. ш. и принадлежащие к 179 видам. Среди них преобладают хвойные деревья и таксодии, наряду с которыми попадаются также сосны, фейльдении и множество елей и пихт, а также мамонтовое дерево, которое в настоящее время растет в Калифорнии, глиптострубус, кипарисы и две чрезвычайно красивые формы, принадлежащие к роду либоседрус. Из лиственных деревьев здесь встречаются семь видов тополя, из которых два были распространены по всему западному побережью Шпицбергена — от залива Бельсунн до Конгс-Фьорда, наряду с ними попадаются также ивы, ольхи, березы и буки. Значительно больший интерес представляют два различных широколистных дуба, одно платановое дерево, один вяз, одна липа, одно ореховое дерево, две магнолии и, наконец, четыре вида клена, из которых от одного необыкновенно хорошо сохранились листья и плоды. Кустарниковая растительность состояла из трех видов калины и многочисленных представителей родов корнус и нисса, а также различных видов боярышника, орешника и зизифус. Кроме того, встреченные здесь полярная кувшинка, частуха и рдест указывают на существование пресного озера, берега которого состояли из торфяников и были населены разнообразными осоками, спарганиями и касатиками.

Таким образом, миоценовая флора Шпицбергена значительно отличается от современной растительности полярных областей, хотя и не содержит вовсе растений жаркого пояса; по общему характеру она приближается к растительности умеренного пояса и напоминает флору Северной Германии, где средняя годовая температура равняется 9 °C.

Несколько более южный характер имеет миоценовая флора Гренландии, найденная здесь под 70° северной широты и состоящая из 169 видов. Среди них встречается магнолия с вечнозелеными листьями, тогда как два вида последней, обнаруженные на Шпицбергене, обладали опадающими листьями. Кроме того, здесь открыты каштановое дерево, один вид гинкго, диоспирус, сассафрас, различные мацелинтокии с кожистыми листьями и род кокулитес. Как и на Шпицбергене, здесь были также распространены мамонтовые деревья, таксодии и тополя, наконец, в этой местности росли платановые деревья, виноградные лозы и дубы (7 видов), причем из числа последних некоторые обладали широкими и чрезвычайно красивыми листьями. Такой состав флоры указывает на мягкий климат, вроде того, который в настоящее время (первая четверть XX в.) мы встречаем в окрестностях Женевского озера, например в Монтрё, где средняя температура года равняется 10,5 °C.

Растения, найденные в Исландии, в долине Медвежьей реки в Северной Канаде (под 65° с. ш.), у Симоновой — в западной части Восточной Сибири, на Аляске, на Камчатке и на Сахалине, указывают, что и в этих местностях в миоценовую эпоху царил гораздо более мягкий климат, чем теперь. Деревья и кустарники, встречаемые во всех этих местностях, не составляют никакого сомнения в том, что теплый климат господствовал во всей арктической области.

Допустив общее повышение средней годовой температуры Швейцарии на 9 °C, мы получаем такие условия, при которых могла существовать находимая там миоценовая растительность; далеко не так легко объяснить появление перечисленных растений в полярных областях. В настоящее время на Шпицбергене под 78° с. ш. мы находим среднюю годовую температуру —8,6 °C, а в Гренландии под 70° с. ш. — 7 °C. Если мы прибавим к этим числам 9°, то в первом случае получим +0,4 °C, а во втором +2 °C, тогда как на Гринелевой Земле средняя годовая температура с прибавкой 9° будет равняться всего —11 °C. Как видно, при такой температуре не могла существовать та растительность, какую мы обнаруживаем здесь в миоценовых отложениях. Поэтому необходимо допустить, что в миоценовую эпоху в первых двух пунктах средняя годовая температура была по крайней мере на 17,5°, а на Гринелевой Земле — на 28 °C выше современной.

Вообще разница между миоценовой и современной флорой оказывается тем значительнее, чем ближе мы приближаемся к Северному полюсу (курсив мой. — Е. Г.).

Как профессор Неймайр комментирует миоценовый климат

Проф. Неймайр говорит:

Явление это принадлежит к числу наиболее важных во всей истории Земли. Нам уже приходилось иметь дело с подобными фактами при изучении древнейших систем, но во всех случаях число изученных местностей было весьма незначительно; наконец, чем ближе к нашему времени, тем более интереса должно возбуждать подобное явление.

Как объяснить, что роскошная растительность простиралась до 82° с. ш. и покрывала те области, которые теперь значительную часть года окованы ледяным и снежным покровом и лишь на короткие летние месяцы покрываются скудной растительностью. Гринелева Земля обладает ныне средней годовой температурой —20 °C и является одним из самых холодных мест на земном шаре; косо падающие лучи солнца мало согревают эту безотрадную страну, и зимняя ночь продолжается здесь несколько месяцев. Каким же образом в подобных условиях могла существовать та растительность, о которой мы говорили? Казалось бы, следовало допустить, что Земля в то время обладала более значительной внутренней теплотой и лучи Солнца были жарче, чем теперь. Но мы уже выяснили, что внутренняя теплота Земли не оказывает ни малейшего влияния на климат, вместе с тем если бы было верно наше предположение, т. е. если бы теплота Солнца постепенно убывала, то мы должны были бы допустить, что еще в конце палеозойской эры существовала огромная температура, исключавшая возможность органической жизни на Земле. Еще труднее присоединиться к той фантастической гипотезе, которая предполагает, что вся солнечная система проходила раньше более теплые части мирового пространства, равным образом следует отбросить предположение, что Солнце обладало раньше гораздо более значительным диаметром или что Земля была окружена более плотной и влажной атмосферой.

Для объяснения этого загадочного явления могут быть приложены только две гипотезы, на которых мы и остановимся подробнее. Одна из них видит причину в распределении моря и суши в миоценовую эпоху, другая же предполагает перемещение земной оси, полюсов и экватора.

Рассмотрим сначала вторую гипотезу; вопрос, затрагиваемый ею, касается также областей астрономии и геофизики.

Далее профессор говорит, что астрономия не отвергает безусловно возможности тех значительных перемещений земной оси, которые допускают геологи для объяснения некоторых геологических явлений, но,

рассматривая географическое распространение ископаемых миоценовых растений в полярной области, мы видим, что их местонахождения образуют непрерывное кольцо вокруг полюса.