Снежная песня сирены (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

Ярче мерцали звёзды в небесной выси.

С вкрадчивым звоном расползалась паутина трещин по стеклу тишины.

И тени то скользили змеями у самой земли, то рассекали стрекозами воздух, слишком быстрые, чтобы даже сирена смогла рассмотреть их, понять, на что они похожи.

Быть может, ни на что в частности.

Аиша скинула на еловую кучу последнюю партию, зависла в воздухе, оглядываясь. Снежинки позёмкой вились вокруг, поднятые мерными взмахами крыльев, и Аише виделись в маленьких вихрях неведомые силуэты.

Всё сбудется в Новый год

И печаль твоя пройдёт.

Просто пожелай,

Просто загадай.

Дурацкая песенка. И навязчивая, как всякие глупые песенки из тех, что день и ночь крутят по всем радиостанциям. Всего-то раз услышала и уже не отлипает, так и тянет напевать незатейливые строки снова и снова, мурлыкать лёгкий мотивчик.

Пожелай.

Загадай.

И всё сбудется.

Да-да, конечно. Щелчок пальцами, взмах волшебной палочки доброй феи и весь мир у ваших ног. Ни один вид магии в реальном мире так не работает, это известно всем нелюдям и тем, кто хоть немного связан с настоящим колдовством.

Аиша тряхнула длинными светлыми волосами, пытаясь избавиться от назойливой мысли что-нибудь загадать. Зачем? Просто так. Всё равно ведь не сбудется.

Маленькая тайная мечта, в которой Аиша не желала признаваться даже самой себе. Бесполезная, несбыточная.

А о бесполезном да несбыточном мечтать не след – к чему, если всё равно так и останется хрупкой, зыбкой грёзой? Она, Аиша, давно уже не в том возрасте, когда наивно, всей душой верят, что стоит пожелать и всё сбудется непременно, словно в глупой песенке.

Но мимолётная мысль проскользнула-таки юркой золотой рыбкой и Аиша с досадой закусила нижнюю губу. И зачем об этом подумала?

Снежные вихри вдруг поднялись выше, окружили, переплетаясь в искрящейся белой карусели, и Аише показалось, будто силуэты склонили головы – если, конечно, у них были головы, – принимая её желание, а мир протяжно вздохнул, бросив горсть снежинок сирене в лицо. Аиша охнула, мотнула головой, заполошно взмахнула крыльями. Внизу неожиданно громко, резко хрупнул наст, выдавая присутствие постороннего, заставляя сердце глухо стукнуть в приступе паники. Аиша даже не приземлилась – упала камнем, судорожно пытаясь развернуться в воздухе. На смену ипостаси у сирен уходило буквально несколько секунд и на снег встали уже не птичьи ноги, но босые человеческие, тут же утонувшие в сугробе. Ступни обожгло холодом, по телу пробежала дрожь, а вокруг сразу сомкнулось кольцо рук, заключая в горячие, тесные объятия.

– Ты с ума сошла?!

Испугаться и запаниковать сильнее Аиша не успела, узнав горьковатый запах мужского парфюма. Вскинула голову, посмотрела удивлённо в обеспокоенное лицо супруга.

– Что ты здесь делаешь?

– Могу спросить тебя о том же, – Арлес на мгновение крепко прижал жену к себе, затем отстранился, расстегнул и снял куртку и набросил Аише на плечи.

– Я оставила записку, – там же, за рамой зеркала в холле.

Коротенькое послание просто на всякий случай, написанное по привычке – предупреждать родных, когда куда-то уходишь.

– Я читал, – Арлес огляделся явно в поисках её одежды. – Правда, как-то совершенно не ожидал обнаружить жену голой на морозе в заснеженном лесу, да ещё и ночью.

– Простуда или пневмония мне не грозит.

Сирены почти ничем не болеют, регенерация хорошая, даже в случае обморожения восстановится она быстро. Правда, стоять на снегу босой, в одной лишь куртке на голое тело всё равно радости мало. И зубы словно сами собой клацать начинают, и дрожь едва-едва сдержать удаётся.

– Что вовсе не означает, что тебе можно бегать по лесу, изображая нудистку, – пригнувшись, Арлес забрался под ель, вытащил завёрнутую в пуховик одежду. – Где Лин?

– Ночует у подруги, – Аиша тоже осмотрелась, но вихри улеглись и загадочных силуэтов как ни бывало.

То ли были, то ли не были. И только сияние звёзд оставалось ярким, ровным, будто подсветка магазинных вывесок.

– И я думала, ты позже вернёшься, – помедлив, добавила Аиша.

– Вспомнил, что вы с Лин собирались сегодня ёлку наряжать, – Арлес подавал предметы одежды по одному и Аиша, сняв куртку мужа, спешно, деревенеющими пальцами натягивала каждый.

– Лин не смогла. Сказала, что ей с подругами надо позаниматься перед контрольной, и, чтобы не возвращаться домой поздно, осталась там с ночёвкой.

– Опять будут до полуночи читать под одеялом всякую бульварную ерунду.

– Лин девочка старательная, ответственная и если говорит, что идёт заниматься, значит, действительно занимается. Готовится к урокам, а не слушает музыку, не листает весь вечер журналы или комиксы и не читает сентиментальные романы.

– Я и не спорю, – Арлес помог Аише надеть пуховик, развернул лицом к себе и застегнул. – Только что им мешает сначала сделать уроки, а потом перейти к времяпрепровождению поинтереснее скучных учебников? Почему, ты думаешь, они вечно бегают друг к дружке с ночёвкой, без конца шепчутся о чём-то, но стоит лишь войти кому-то из старших, как сразу умолкают или переходят на темы более нейтральные?

– Линни только четырнадцать, – напомнила Аиша беспомощно.

– Лин уже четырнадцать, – с усмешкой поправил Арлес, осторожно натянул шапку на уши Аише и тщательно обмотал шею длинным серым шарфом.

Уже. И оглянуться не успеешь, как пройдёт ещё несколько лет, и нескладный подросток превратится в девушку, красивую, независимую, живущую своей жизнью, а там и до первых брачных игр недалеко. Выпорхнет птенец из родного гнезда, улетит в дали дальние, причём в случае сирен – в самом что ни на есть прямом смысле.

– Это неизбежно.

– Неизбежно, – согласился Арлес, и Аиша заметила тень сожаления в карих глазах, появившуюся и растаявшую солнечным бликом. Демон же взмахом руки указал на сваленный рядом с елью лапник. – Довольно твоей душеньке?

– Да, этого вполне достаточно.

– Что ж, тогда давай заберём, раз уж ты его собрала. Надеюсь, тебя никто не видел.

– Здесь никого нет, кроме нас.

Правда, не покидало странное, едва уловимое ощущение, будто привидевшиеся силуэты никуда не исчезли, лишь отступили за деревья, сливаясь с посеребрённым звёздным сиянием воздухом, прячась среди белизны снега, расписанного сизыми неровными тенями. Тишина вокруг более казалась не застывшей, но наносной, укрывающей надёжно незримым покровом любопытных зимних духов. И Аиша, повинуясь порыву, пока муж повернулся спиной, сгребая в охапку еловые лапы, вытянула из-под шарфа светлую прядь, аккуратно откусила несколько волосинок и положила старинным подношением в сугроб перед собой.

* * *

К утру ёлка всё же заняла положенное ей место посреди гостиной. Ветви её опутала сеть разноцветной мишуры и мерцающих золотыми огоньками гирлянд, макушку увенчала серебряная звезда напоминанием о ледяных чертогах зимнего князя, а игрушечные шары, стеклянные сосульки и фигурки лесных зверей затаились среди тёмной мшистой зелени. Постепенно, за два дня, Аиша расставила по дому свечи и статуэтки, изображающие самого князя – белобородого старца в снежной шубе, с непременным посохом в руке, – развесила колокольчики и фонари и сделала венки, переплела колючие лапы лентами и бусами. За новыми шишками в лес не пошла, оставила прошлогодние – времени мало, в магазине, как обычно бывало перед праздниками, прибавилось работы. Заранее купленные подарки для мужа и дочери упаковала красиво и спрятала до срока. Конечно, Айлина мечтает о новом музыкальном проигрывателе, желательно последней модели, но Аиша уже договорилась с Арлесом, что такой подарок лучше приберечь до дня рождения. А то с мужа станется и просто так купить.

О том, что привиделось в лесу, Аиша не думала. Выбросила из головы, погрузившись в предпраздничные дела и заботы.

Утром третьего дня, за завтраком, дочь и вовсе огорошила заявлением, что собирается в Новый год пойти гулять с друзьями.