История карачаевской лошади - Руслан Дотдаев

укреплении. Сражение, известное как Хасаукинское, началось 20 октября в 7 часов утра. В полдень войска с боем достигли реки Худес, к вечеру преодолели последний перевал, и в 7 часов вечера, с наступлением темноты сражение завершилось. Карачаевские ополченцы прекратили обстрел и, оставив последние позиции, отступили через леса и скалы7.

Царские войска на следующий день двинулись к карачаевским аулам, 21-го числа к генералу Эммануэлю вышли парламентеры, 22-го лагерь генерала посетил главный карачаевский старшина И. Крымшамхалов, «со всеми старшинами и подал прошение при сем прилагаемое именем всего народа». И 23 октября карачаевский народ «присягал на верность подданства государю императору» с представлением как от Ислама Крымшамхалова, так и от еще трех «первейших фамилий» аманатов8.

Аманатами в то время называли почетных заложников, которых по обычаю выдавали как гарантию взятых на себя обязательств; ими становились, как правило, представители знатных фамилий. В ситуации, где надо выбирать между принятием формальной присяги или продолжением войны, карачаевское руководство приняло дальновидное решение. В случае продолжения борьбы альтернативой было бегство всего народа за Кубань, скитание по горам и эмиграция в Турцию, с дальнейшей ассимиляцией (Р. Д.).

В своем «всеподданнейшем рапорте» от 16 ноября 1828 года граф И. Ф. Паскевич докладывал царю: «Ген. Эмануэль доносит, что для обеспечения спокойствия на линии он счел нужным предпринять экспедицию против карачаевцев – народа, живущего на снежных высотах Кавказа, в вершинах Кубани, который в надежде на неприступность земель своих безбоязненно давал убежище и помощь всем закубанским хищникам, через его земли проходившим для произведения набегов в пространстве между Кубанью и Тереком»9.

Гостивший в Карачае венгерский ученый и путешественник Жан Шарль де Бесс был высокого мнения о карачаевских лошадях: «Карачаевцы разводят лошадей прекрасной породы, – отмечает де Бесс, – среди них есть такие, которые в Европе стоили бы до двух тысяч франков (Г-н Клапрот утверждал со слов наемных переводчиков, что в этих краях лошади низкорослые; в действительности же лошади здесь обычно того роста, который пригоден для использования в легкой кавалерии. Кстати, они легки на ходу, и я не знаю другой породы лошадей, которая была бы более подходящей для езды по крутым скалистым склонам и более неутомимой). В большом количестве там водятся волы и овцы. Как правило, жители питаются бараниной; они также выделывают весьма хорошего качества масло и сыр»10.

После присоединения Карачая к Российской империи известия российских офицеров и историков также не раз указывают на то, что главной отраслью экономики карачаевцев являлось животноводство.

«Главное богатство народа состоит в рогатом скоте и баранах…» – писал в 1834 году русский офицер Шаховской11.

И. В. Шаховской работал над составлением общей карты Закавказского края, и в связи с этим поручением в 1834 году был направлен в Сванетию, откуда проехал в Кабарду и Карачай. В Карачай его направили для возобновления присяги России, которую карачаевский народ принял еще в 1828 году. Возобновление присяги потребовалось в связи с тем, что усилившаяся антифеодальная и антиколониальная борьба захватила и часть карачаевского населения, и оно перестало выполнять оговоренные условия. Переговоры князя Шаховского с карачаевцами привели к возобновлению данной ими присяги12.

По сведениям, изложенным в рапорте командира Отдельного Кавказского корпуса Г. В. Розена военному министру А. И. Чернышеву, «народ карачаевский обитает в вершинах реки Кубань, народонаселение оного можно положить до 5000 душ, кои разделяются на два сословия: старшин и вольный народ. Карачаевцы неоднократно производили набеги сами или вместе с др. горцами на наши границы». Далее в рапорте было сказано, что в 1828 году генерал от кавалерии Емануель (Эммануэль) ходил в карачаевские земли и «в залог верности взял от них аманатов, но как они продолжали пропускать хищников через свои земли и некоторые из них лично участвовали в хищничествах, то аманаты их отправлены в начале 1833 г. в Дмитриевский полубаталион военных кантонистов (кантонисты – сыновья солдат и военных поселенцев – Р. Д.)».

Подчеркивалось им же и стратегически выгодное расположение Карачая: «По положению своему карачаевцы весьма много могут содействовать к обеспечению спокойствия окрестностей Минеральных Вод и Кабарды, дабы успеть убедить их к сему, я разрешил штабс-капитану князю Шаховскому обещать им, что прежние аманаты их будут возвращены, если они изъявят вновь покорность на выгодных для нас условиях»13.

Из дальнейшего текста рапорта можно увидеть вероятный пример боевого применения карачаевской лошади, поскольку очевидно, что все участники столкновения были конными: «Партия хищников, переправясь через Кубань, угнала из Кабарды 6 баранов и 60 штук рогатого скота и увлекла в плен трех мальчиков» – и тогда семидесятилетний старшина Ислам Крымшамхалов «с 30 своих людей бросился в погоню, нагнал хищников и невзирая на то, что их было 140 человек, остановил и удерживал до того времени, пока не получил подкрепление от народа, потом, отбив у них всю добычу, возвратил кабардинцам по принадлежности»14.

Офицер генерального штаба штабс-капитан Иоганн Бларамберг в 1834 году написал подробное сочинение о Северном Кавказе и его жителях. Оно не вышло в широкую печать и сразу же оказалось засекреченным в генштабе. «Земля в их краю, – пишет Бларамберг про Карачай, – плодородная и родит пшеницу, ячмень, просо. На ней произрастает достаточно много трав для прокорма скоту. Однако этот край имеет всего лишь 15 верст в ширину: он окружен лесами, в которых произрастают дикие грушевые деревья и кизил. В лесах водится большое количество зверя, такого как медведи, волки, зайцы, дикие кошки, серны, куницы, мех которых очень ценится. Карачаевцы разводят много овец, ослов, мулов, лошадей. Лошади у них мелкопородные, но сильные, резвые и очень хорошо приспособлены для езды в горах. Недра их гор дают селитру и серу»15.

В этнографическом труде, принадлежащем перу русского военного историка П. П. Зубова (1835), говорилось: «Карачаевцы обитают у северных предгорий Эльборуского кряжа и по трем отрогам оного, простирающимся в виде ветви. Горный хребет, из коего истекает река Баксан, отделяет Карачаевцев от большой Кабарды; на Полдень сопредельны им Суаны, а на Север Алтыкезеки. Главнейшие их аулы расположены по правому берегу Кубани, которую окружает плодоносная равнина. Они большею частию занимаются скотоводством; имеют значительные табуны превосходной породы лошадей. Хлебопашество у них хотя неважно, но достаточно для их нужд»16.

Лошади Карачая были известны в первую очередь своими высокогорными переходами. Например, от российской экспедиции (1848) мы узнаем о преодолении карачаевской лошадью высокогорного маршрута от Хурзука до Урусбия, то есть до территории современной Балкарии. «После взаимных уверений в дружбе мы стали расспрашивать, нельзя ли пробраться по южному склону Эльбруса к Уруспию (Урусбию – Р. Д.). На это почти все возразили, что предприятие наше в июле месяце несбыточно; что ледники, у хребта под Баксаном, тают и беспрерывно расседаются; что снега слишком глубоки и рыхлы; что ночевать там – явная гибель; что при малейшем тумане или непогоде мы рискуем попасть в трещину и, наконец, что есть места по отклону Эльбруса, где не только европеец, но и лучший туземный охотник проходит с опасностью жизни. Прибавляли также, будто бы до сих пор еще ни один русский не прошел по этой стороне Эльбруса, и что самый ловкий карачаевец употребляет целый день для совершения пути от Хурзуда (Хурзука – Р. Д.) к Уруспию через вечные снега и льды. Сверх того, один дряхлый старик объяснил, что он запомнил один только пример, как какой-то смелый карачаевец пробрался с лошадью через это опасное пространство, то есть от перевала Шха-Дешеуга к верховьям Азы или Азауги; но при этом случае во многих местах пешие помогали лошади»17.

Однако в ходе этой экспедиции лошади не смогли пройти по горам, и продолжившие свой путь путешественники были встречены урусбиевцами с другими лошадьми. В середине XIX столетия высокогорный Карачай все еще имел стратегическое значение. Он располагался в местах, из которых можно было контролировать единственные на тот момент пути для горцев из непокорного Закубанья в Кабарду. Но Карачай оказался крепостью, чье жизнеобеспечение находилось главным образом извне. Карачаевцы жили скотоводством, а собственных ресурсов не хватало, требовались пастбища вне