Горячий Старт - Владимир Васильев

Парень потер переносицу и неопределенно повел ладонью.

– Похоже, все.

Син, улыбаясь, глядел незнакомцу в лицо. Тот тоже чуть заметно шевельнул губами, отвечая Сину, но на самом деле было очень заметно, что улыбаются только его губы. Сину казалось, что он глядит в заиндевевшее зеркало, такая от гостя исходила стужа. Было в пришельце действительно что-то чужое.

– Я не спрашиваю, почему мы должны вам верить, – негромко и рассудительно сказал Син, вырвавшись из ледяного оцепенения выцветших глаз. – Но почему мы должны соглашаться?

– Потому что у вас нет выбора, – вежливо растянул губы гость. – Вы ничем не рискуете в случае согласия... В случае же отказа теряете очень многое.

– То есть, – не понял Син. – Что значит – ничем не рискуем?

– Строго говоря, никуда вам не придется отправляться. Я же говорил, что протолкнуть в иной мир можно только голую психоматрицу. Задание выполнят ваши копии. В момент снятия психоматрицы сознание каждого из вас раздвоится. Оригинал останется здесь и будет жить, как и прежде, копия – провалится в сеть и наложится на респондента в конечном пункте. Когда задание будет выполнено, мы сольем копию с оригиналом.

– А воспоминания?

– Двойная память после слияния. Это не так тяжко, как расписывают психотропщики. Я ведь жив, а у меня в черепе петель больше десятка. Уверяю вас, ничего страшного.

– А если кто нибудь из нас там погибнет?

Парень пожал плечами.

– Что ж... Смерть будет настоящей. Но на оригинале это никак не отразится. Разве что, уцелевшим придется рассказывать ему много баек.

– Ладно, – протянул Син. – Оплата?

Когда гость назвал сумму, брови ТП-шников дружно поползли вверх.

– Ого! – сказал Бай. – Кажется, я уже согласен, – и добавил, обращаясь к Сину: – Но Камилл-то каков фраер! Сдал нас с потрохами, даже не верится...

Но Сина так просто было не убедить.

– А где гарантия, что нас не надуют?

Гость был сама предупредительность. В руке его незаметно, по-шулерски, возникла кредитная карта. Та самая, с которой он расплачивался с Баем под рождество.

– Половина – вперед. Да, я забыл сказать, – небрежно добавил гость. – Вас ведь пятеро. Ранее я назвал гонорар одного. Каждый из вас получит упомянутую мной сумму.

У Бая отвисла челюсть. Карточку он принял дрогнувшей рукой. Вывалился из игры и вставил прохладный тонкий пластик в щель считывателя. Денег было ровно на пятерых – по весьма кругленькой сумме, и если верить этому странному типу, она удвоится по возвращении.

– А если кто-нибудь не вернется, оригиналы получат деньги? – спросил Чен, безмолвно, как призрак, простоявший у двери добрых десять минут.

– Да, – последовал короткий ответ. Незнакомец даже не обернулся на голос, должно быть давно заметил появление Чена.

– Представляю, что скажет Тигрис... – пробормотал Бай, шурша клавиатурой.

– Лучше представь что скажет Сема... – проворчал Син. – Я, например, не решаюсь...

Хотя, если честно, Син больше боялся – что скажет его жена? Потом, наконец, сообразил, что жену ставить в известность вовсе не обязательно, ведь настоящий Син останется дома и будет по-прежнему ходить на работу каждое утро... Закатит скандал Камиллу, наверняка. И еще – станет бессильно пить пиво по вечерам, потому что где-то за непроницаемым барьером будет бороться с чужими, как мысли насекомых, опасностями его двойник. Точнее, он сам, часть его сущности отделенная могуществом кристалл-процессоров...

Син вспомнил, как лет тридцать назад, в детстве, когда зимы еще были вьюжными и морозными, ему насыпали за шиворот горсть колючего и сухого снега. И как он орал, потому что было одновременно и холодно, и весело.

Только сейчас веселиться не приходилось.

Бай рассеянным жестом протянул гостю кредитку, на которой не осталось ни гроша. ТП-шники стали богачами. И – одновременно – рабами кутающегося в черный плащ чужака с бесцветными глазами и холодом в душе.

– Когда старт? – спросил практичный Чен. – Надо хоть кутнуть напоследок.

– Послезавтра. Готовьтесь. Я заеду за вами – сюда, на фирму, в час дня.

Посетитель стремительно встал и вытек за дверь, напоминая гигантского нетопыря. Наверное, из-за того, что он перестал придерживать полы плаща и они растопырились на манер крыльев, черных, как бездна экрана в скриншуте.

Син мрачно достал из ящика стола колоду карт с полуодетыми девицами.

– Семерочку. Кто влетит – объясняется с Семой, – объявил он. И протянул колоду Баю. Тот так же мрачно сдвинул. Карты с сухим электрическим треском заскользили по гладкой поверхности стола.

***

~# root

~# open console 2

~# stream 2/console 2

@comment: user [Mikel Zhmurov]

@comment: status [node]

@net locate: M_H_Engeneering.168

~# stream 3/console 2

@comment: user [Andrey Timashev]

@comment: status [point]

@net locate: Old_Tent.168/4

Плоская равнина уходила вдаль, ровная, как тысяча столов. Как миллион столов. Горизонта не было – даль просто терялась в неясной дымке, а небо так и не встречалось с землей.

Жмур поглядел на встающее солнце и пихнул свернувшегося калачиком Рюкзака. Тот завозился в шелестящем пакете спальника, отыскивая выход, но за ночь серебристая материя перекрутилась несколько раз и Рюкзак здорово намучался пока выбрался на свободу. Жмур слушал замысловатые проклятия с некоторым интересом, но от комментариев воздерживался. Когда взлохмаченная голова Рюкзака наконец показалась из плена, Жмур только вздохнул:

– Да-а, дядька... Даешь...

Они вскрыли несколько банок с саморазогревающимися сосисками и уничтожили содержимое вместе с последними двумя пакетиками крекеров. Потом Рюкзак скатал спальник и сунул в пластиковый чехол. Жмур уложил свой еще на рассвете.

– Ну, что, двинули? – уныло спросил Рюкзак. Ему явно не хотелось снова целый день тащиться по бесконечной равнине, где не на чем задержаться взгляду.

Жмур встал и забросил на плечи нехитрую поклажу. Спальник, несколько банок с консервами, топорик, радиодиал, походную борду-терминал, пакет с картами. Кое-что из одежды. Все это уложено в тезку напарника, синтетический дорожный рюкзак-универсал, спутник любого бродяги.

– Сегодня, если повезет, добредем до берлоги Злыдня. Там и отдохнем с недельку... А повезет – работенку отхватим.

Рюкзак заметно повеселел. Злыдень слыл на весь запад крутым любителем пива, и молва гласила, что оно у Злыдня не переводится. Рюкзак же и сам был не дурак в отношении хлебнуть живительной влаги. Впрочем, Жмур тоже. Сколько раз его верный заплечный друг наполнялся темно-зелеными бутылками, сколько раз звучало в нем обнадеживающее побулькивание... Особенно когда Энди еще на пятнашке обитал, совсем рядом с берлогой Жмура. А в гости к Энде только ленивый не ходит, это общеизвестно.

– Двинули, – выдохнул Жмур и высокий ботинок впечатал в тело равнины первый рубчатый след. Первый за сегодня. Рюкзак пристроился вослед, опустив глаза. По сторонам он давно не глядел, потому что картина была утомительно-однообразной. Однообразно-утомительной... Где-то Рюкзак вычитал это определение и оно запало в память, а когда они со Жмуром вышли из Города и гигантская равнина поглотила две крохотные подвижные точки – тотчас всплыло из глубин полузабытого. Впрочем, оттуда подчас такие странные вещи всплывают...

Они шли до самого полудня, когда солнце застывает в зените и гладь равнины кажется особенно беспредельной. Небо было чистым – предательски чистым. Ничто не нарушало девственной голубизны, и не могло нарушить.

Привал устроили у ручья. Пока Рюкзак хлюпал ботинками по раскисшей грязи, Жмур вынул борду и диал, раскрыл маленькую, похожую на цветок, чашу антенны и направил пестик в сторону ретранслятора в Еланце. Ближайшего. Насвистывая, подключил черную змею витого шнура к диалу. Штекер-джек, вламываясь в гнездо, сухо щелкнул и тотчас ожили диал с бордой. Борда раскрылась, как книга, явив квадратики клавиш; мигнул и погас глазок нумлока. Диал зашевелил антенной, направляя пестик анектора поточнее. Видеотрек вспыхнул и плоский голоэкран сгустился прямо за рядом F-клавиш.

Жмур нырнул в сеть и постучался к Злыдню. Как ни странно, тот был дома и, несмотря на столь ранний час (полдень) не выглядел сонным.

– Привет, старая железяка, – сказал Жмур, жмурясь. – Мы к тебе идем.

– Ко мне? – удивился Злыдень. – Идете? С кем?

– С Рюкзаком.

– А! Где это чудо?

– Пьет.

– Постой... Вы что – в сити?

Жмур покачал головой.

– Нет, на перегоне. Недалеко от Еланца.

– Что же он пьет? – изумился Злыдень. – Или вы только вышли?

– Да из ручья он пьет, – усмехнулся Жмур. – А до Еланца мы еще не дотопали. Семнадцатый день на перегоне. Но нас подвезли. К вечеру, думаю, у тебя будем.

– Хм... Надо пива купить... Вы ж, гады, с собой не возьмете...

– Не возьмем, – подтвердил Жмур. – Семнадцатый день в степи. Сам подумай.

– Ладно, – Злыдень отмахнулся. – Я сейчас при монете. Но учти: с завтрашнего дня ходить за пивом буду не я.