Стеклянное море - Сергей Лукьяненко

Упрямство заставило меня подняться и подойти к месту, где пригрезился соглядатай. Укрыться среди камней было абсолютно невозможно, а до ближайшей каменной щели, куда мог втиснуться человек, оставалось метров пятнадцать. Порядка ради я заглянул и туда. Пусто.

Да что ж такое? Глюки? Однажды я убеждал себя в подобной ситуации, что мне мерещится всякая чертовщина. Как оказалось, зря — посреди непроходимых джунглей чужой планеты в люк моего звездолета постучался земной мальчишка…

Себе надо верить всегда — даже если убежден, что ошибаешься.

— Если какой-то умник прячется под маскировочным полем… — прохрипел я, тщетно пытаясь издавать пересохшей глоткой членораздельные звуки, — то ему лучше выйти.

Выждав секунду, я потянулся к маленькому диску на поясе. Эта штучка из арсенала Сеятелей в определенных ситуациях весьма полезна.

Предохранительная пластинка лопнула под пальцами, неведомым образом оценив серьезность моих намерений. Диск «запала» издал громкий щелчок и рассыпался в пыль — лазерный пояс был оружием одноразовым.

Я вскинул руки, словно собираясь сдаться в плен. Какой-то датчик определил, что мои конечности вне опасности, и пояс сработал.

Меня словно обжало горячим обручем. Тонкая лента пояса, черная снаружи и белая с изнанки, вспыхнула, превращаясь в поток излучения. Термин «лазерный пояс» не совсем точен, но суть передает верно. Секунду вокруг пылал, обжигая скалы, огненный диск. Маскировочное поле могло отразить такой залп — но именно это стало бы главной уликой.

Светящийся диск померк. Защитная изнанка пояса, тонкая, как папиросная бумага, белыми хлопьями осыпалась на песок.

Я огляделся. Скалы вокруг равномерно оплавились, словно по пенопласту провели раскаленным ножом.

Возвращаться на прежнее место смысла не было. Я нашел новый кусочек тени и устроился там. Похоже, нервы сдали. За мной не следили — спрятаться наблюдатель не мог, равно как и уйти в гиперпрыжок. Побочные эффекты прокола гиперпространства — мощное световое излучение и громкий хлопок воздуха, ворвавшегося на место исчезнувшего из пространства тела. Когда-то тарийские ученые пытались устранить эти демаскирующие явления — и не смогли. Сеятели, насколько я знал, тоже.

— Мне пора менять обстановку, — пробормотал я. — Если видишь людей в пустыне… и разговариваешь сам с собой… значит, дело дрянь.

— А как насчет разговора со мной?

Этот голос я узнал бы из миллиона.

— Терри!

Я поднял руку. Кристалл в кольце пульсировал, бился, как крошечное алмазное сердце. От металла веяло теплом.

— Где ты, Терри? Что с тобой?

Пауза. И смех, веселый и беззаботный.

— Ты что, до сих пор шатаешься по горам? Даже не подходил к дому?

Безумие какое-то…

— Подходил, Терри, — очень тщательно подбирая слова, произнес я. — И снова ушел в горы.

Вот теперь голос Терри изменился.

— Ты не получил записки? О том, что я на Земле, и тебе надо вызвать корабль Сеятелей…

— Ты в плену? — почти закричал я. И глупо спросил: — Тебя заставили говорить со мной?

— Сергей! О чем ты? Я не в плену, а на твоей планете! Я же все объяснила в записке, ты получил ее?

— Получил лазерный залп на подходе к дому, — тихо сказал я. Меня трясло от унижения. — Кто-то ведет двойную игру, Терри. Я даже не уверен, что говорю с тобой.

— Сергей!

Несколько мгновений мы молчали. Камень в кольце пульсировал все быстрее. Его энергоресурс не безграничен, кольцо не сможет обеспечить нам долгой беседы.

— Это действительно я, — голос Терри зазвучал чуть спокойнее. — Не понимаю, что происходит, но тебе надо прибыть на Землю. На орбите Сомата ждет корабль, вызови его на стандартной волне…

— Терри, в нашем доме не осталось ни одной целой микросхемы. Даже стен не осталось. — Я откашлялся, восстанавливая голос. — Кроме того, я не доверюсь своим землякам. Разбей камень.

— Кольцо выкинет тебя в любой точке Земли, — неуверенно сказала Терри. — Это же не Тар, где нет океанов.

— Я понимаю. Но придется рискнуть. Активируй кольцо.

Мои слова были такими же сухими, как мое горло. На другом конце гипертуннеля со мной мог разговаривать компьютер — или же Терри, но одурманенная наркотиками и гипнозом.

— Хорошо, — покорно сказала Терри. Если это была она. И я не выдержал:

— Терри, малышка… Мы встретимся там же, где познакомились, хорошо? Ты помнишь?

— Да… Сергей, ты готов?

— Абсолютно.

Я встал, выдернул из ножен меч. Если это ловушка… если техника Сеятелей перехватит меня и выкинет в тюрьме, то лучше быть вооруженным. С атомарным мечом я смогу пройти через любую дверь — и достаточно большое количество тюремщиков.

— Давай, Терри, — прошептал я.

Кольцо полыхнуло оранжевым — и я почувствовал, как сковывает тело пленка силового поля. Вперед, через гиперпространство, сквозь наркотическое безумие туннельного гиперперехода. Обратно, на Землю. На чужую планету, в мир моих потомков Сеятелей. Вокруг сомкнулась темнота.

2. Вернувшийся

Когда я впервые прошел через гипертуннель, я даже не предполагал, что меня ждет. Странное, нестерпимое наслаждение, охватывающее человека в гиперпространстве, застало меня врасплох.

Сейчас я ждал чего-то подобного. Буйства красок и запахов, сладострастной дрожи, охватывающей тело…

Не было ничего.

Лишь легкость — куда более глубокая, чем невесомость. Ощущение полной бесплотности, бестелесности — меня действительно не существовало в тот отрезок времени, когда утратившее трехмерность пространство воссоздавало мое тело в иной точке.

— Ты счастлив?

Это был мой голос. Я сам задал вопрос — и не удивился тому, что задумался над ответом.

— Наверное…

— Значит, нет. А почему?

— Я устал.

Смех. Я смеялся, чувствуя, как накатывает запоздавшая почему-то эйфория. Над своими вопросами и ответами, над серьезностью и доверительностью диалога.

— Устал? Двадцать семь лет — очень маленький срок. Что ты знаешь про усталость?

— Слишком много событий… слишком много поворотов… я не успеваю за ними…

Оранжевое зарево полыхало вокруг. Я несся сквозь полотнища розового и багрового света, рассекая редкие сгустки белого пламени. Тепло и холод, полумрак и свет. И пьянящий восторг.

— Я стрела, пущенная в закат, — прошептал я. — Я счастлив, и я не устал…

И тут же предостерег сам себя:

— Не сходи с ума. Расслабься. Думать в такие моменты вредно, просто отдыхай. Ты никуда не летишь, ты уже на Земле. В гиперпространстве нет времени. Все твои ощущения длятся доли секунды, пока тело обретает материальность.

— Я отдыхаю…

Сладость на языке. И ласковые прикосновения к лицу. Запах моря… и тихая музыка вдали.

— Отдыхай. И запомни: это хороший совет — самый простой путь — всегда самый верный. Самые простые решения — всегда надежнее сложных. С прибытием.

Я почувствовал, что падаю, и в падении уже не было легкости. Ветер был слишком холодным, а вода, в которую я упал, ударила по ногам упругой резиновой плитой. С прибытием…

* * *

Я ушел под воду с головой, вынырнул, отплевываясь и жадно глотая воздух. Горячие пробки заткнули уши, одежда намокла. Пускай. Это настоящая, живая вода, которой я не видел два года.

Неумело загребая руками — почти разучился плавать — я посмотрел в даль. Берега не было. Терри не зря предупреждала меня об опасности выйти из гипертуннеля где-нибудь над океаном. Но, черт возьми, на Сомате такая опасность всерьез не воспринималась…

Меч тянул ко дну — плоскостное лезвие почти невесомо, но движения стесняет. Без колебаний я отбросил клинок. Содрал со спины перевязь с тяжелыми ножнами. Опять ушел под воду, избавляясь от них. Глотнул очередную порцию воды…

Она же пресная!

Я повернулся и увидел берег. В какой-нибудь сотне метров. Если бы не залившая уши вода, я услышал бы шум разбивающихся волн.

Жалеть о мече не стоило — плыть с ним смертельно опасно. И все же я почувствовал себя обманутым. Какие капризы кольца выбросили меня именно здесь, а не на берегу?

Плыть пришлось недолго — метров через пятьдесят я почувствовал под ногами дно. Встал, подталкиваемый невысокими волнами, и побрел по отмели к берегу.

Был вечер. Облака над горизонтом багровели — наверное, солнце село только что. Небо оказалось серовато-синим, неуютным, северным. А вдоль берега тянулась темная стена соснового леса.

Интересно, где я? В Канаде, на Великих озерах? На Байкале?

Берег был каменистым и чистым. Ни малейших следов человека. Я отошел подальше, к самой кромке леса, и опустился на траву. Я промок до нитки, но сушить одежду не хотелось. Сомат научил меня ценить влагу.